Стукач - Олег Вихлянцев

– Да уж, – покачал головой подполковник Старцев. – Дальше-то что?

– Дальше, – продолжил начальник колонии, – заменили ему расстрел пятнадцатью годами лишения свободы с отбыванием первых пяти лет в тюрьме. В прошлом году он к нам прибыл. И – вот. Не прошло и года… А вы говорите: фашисты.

– Зверь – не человек, – задумчиво проговорил подполковник. – А второй, что с ним ушел, кто таков?

– Осужденный Монахов. Тысяча девятьсот сорок шестого года рождения, – ответил Загниборода. – Здесь вообще непонятный случай. Сопляк, сявка. Из приличной семьи. Отец с матерью – фронтовики, коммунисты. А сын – выродок. Впрочем, по сравнению с Соленым невинный младенец. По глупости залетел…

…Жил да был черный кот за углом!И кота ненавидел весь дом!.. —

Певичка ресторанного бэнда – белокурая девушка Рита – вытанцовывала твист у микрофона.

Кабак гудел пьяными голосами. На пятаке у эстрады кривлялись парочки. Сидящие за центральным столиком грузины – они, кстати, были в огромных кепках и не собирались их снимать – безудержно пили шампанское за здоровье и талант вокалистки и пожирали ее глазами.

А Иннокентий Монахов яростно долбил по клавишам старенького рояля и опасался за то, что Рита ответит пылким кавказцам взаимностью. Вероятность этого была очень велика, потому что пела она, похоже, исключительно для них.

…Говорят, не повезет,если черный кот дорогу перейдет…

Вот один из детей гор поднялся со своего места и направился к пианисту. Этого еще не хватало! Не мог он подойти к Ваське-скрипачу или Сашке-контрабасисту? Ну, на худой конец, к Мишке, терзающему аккордеон! Нет же, прется к Иннокентию!

– Дарагой! Панымаищь, да? Ми в Лэнинграде госты. «Тбилисо» пэсню знаишь?

Ну знает Кешка такую песню. И что с того? Надо теперь Ритку у него отбивать, да?

– Дарагой! Спей «Тбилисо», да? Харашо плачу! – И выложил на рояль сторублевку. В ответ Кешка кивнул.

Спеть-то он споет. Но ведь уведут черти Ритку! Из-под носа уведут!

Такой лазурный небосводсияет только над тобой,Тбилиси мой любимый и родной!И Нарикала здесь стоит,как память давних тяжких бед…

Ох, беда Кешке с этой Риткой! Ведь обещала, шалава, сегодня с ним быть. Ан нет! С эстрады, как мышь полевая, спрыгнула и уже с грузином танцует.

Расцветайпод солнцем,Грузия моя!..

Чтоб вы подавились этой Риткой! И куда только завзалом смотрит? Не положено ведь персоналу ресторана с клиентами отдыхать. А-а! Понятно! Второй грузин в это время к завзалу подошел и червонец ему в карман пиджака сунул. Продажная сволочь!

Весь остаток вечера Кешка Монахов, пианист ресторанного оркестра, метал икру. Весь остаток вечера певичка Ритка танцевала с грузином.

Когда концертная программа подошла к концу, кавказец приблизился к пианисту.

– Слющий, дарагой! Ми приглящаимь тибя за наш стол!

– Я не могу. Я на работе! – с чувством собственного достоинства ответил Монахов и гневно взглянул на морально неустойчивую Ритку, которая уже крепенько загрузилась шампанским.

– Вах, дарагой! – не унимался грузин. – Вси-гда биваит: кажьитса – не магу. А патом р-раз и – магу, аказиваитса! Бистро, бистро, па-айдем!

Пришлось согласиться. Посидели, выпили. Усердно выпили. Лишнего выпили. И вот настал тот момент, когда грузин положил свою волосатую руку на коленку Ритки. Гром и молния! Кешка схватил бутылку из-под шампанского и со всего маху опустил ее на голову соперника. Затем в ход пошли ножи и вилки. Завязалась драка, в которой Монахову здорово накостыляли.

Когда приехала вызванная швейцаром милиция, кавказцев и след простыл. Ритка умотала с ними. А завзалом дал показания, что это Монахов во всем виноват. Устроил погром, оскорбил гостей ресторана. Да еще чуть не убил одного из них ударом бутылки по голове.

Лучше б убил. Было б за что срок мотать.

Кавказцев не нашли. Зато Ритка, шалава, подтвердила слова завзалом. И пошел Кешка по этапу в Хабаровский край Верхнебуреинский район.

Цыганка с картами.Дорога дальняя.Дорога дальняя –Казенный дом!..

– Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд!.. – прибауткой выразил свое удивление Старцев. – Ему-то какой резон был бежать?

– В том и весь вопрос, – ответил начальник колонии. – Полное отсутствие мотивации поступка. Соленому терять нечего. Девять лет впереди. А теперь уж точно – расстрел. Но этот! Полтора года осталось. И грех за ним невелик.

– Может, его Соленый в каких-то своих корыстных целях поиспользовать решил? – предположил Старцев.

– Может быть… – задумчиво произнес начальник колонии. – Но об этом мы ничего не узнаем, пока не выловим их.

– Но какие-то версии есть? – нетерпеливо спросил подполковник.

– Разве что «коровой»… – задумчиво произнес хозяин зоны.

– Какой коровой?! – воскликнул штабной офицер. Ему в эту секунду показалось, что начальник колонии над ним издевается. – Что вы мне голову морочите?!

– Когда из зоны уходит в рывок матерый зек вроде Соленого, – начал терпеливо объяснять Загниборода, – он иногда берет с собой одного из сявок. Чтобы в случае многодневных мотаний по тайге вдали от населенных пунктов и при невозможности раздобыть пропитание… кхм… съесть его.

– Что-о?! – выпучил глаза Старцев. – Как это – съесть?!

– Очень просто. История знает примеры. Так что я не исключаю и такую версию. Соленый – зверь. И ради того, чтобы выжить самому, готов сожрать другого. В самом что ни на есть прямом смысле. Помню, был случай… – хотел продолжить он, но Старцев перебил:

– Какие меры предприняты к поиску?

– Силами батальона охраны, свободными, разумеется, от несения службы, организовано прочесывание местности, – начал доклад комбат.

– Но это – мертвому припарки, – высказался Загниборода. – Тайга большая. А солдат – кот наплакал. Поэтому я запросил помощь в оперативном полку. По моим расчетам, они должны прибыть из Хабаровска вертолетами… – он глянул на свои наручные часы марки «Слава», – через полчаса.

Сверху донесся мощный рокот моторов.

– Летят! – радостно выкрикнул Старцев, задрав голову.

Действительно, из-за облаков появилось несколько тяжелых военно-транспортных вертолетов.

– Вот это оперативность! – восхитился майор Загниборода. – Комбат!

– Я, товарищ майор! – бодро отозвался командир батальона.

– Бегом – встречать машины на площадке приземления!

– Есть!

Через двадцать пять минут началась крупномасштабная войсковая операция по розыску и задержанию особо опасных преступников, убивших часового, завладевших оружием и бежавших из мест заключения.

По тайге разнеслись звуки команд и возбужденный лай розыскных овчарок. Бойцы оперативного полка внутренних войск МВД дело свое знали. Глядя на них, казалось: мышь не проскочит незамеченной.

Очень кстати прибыли из Хабаровска вертолеты разведки, чтобы вести наблюдение за районом поиска с воздуха.

Циркулярным распоряжением были блокированы узловые железнодорожные станции и близлежащие автомагистрали. Подняты по тревоге все районные подразделения милиции и общевойсковые соединения. На последних, в силу специфики выполняемой задачи, надежд было мало. Но, как говорится, чем черт не шутит?..

– Куда они рванут? – спросил Старцев начальника колонии, когда они выехали на «газике» непосредственно в район проведения операции.

– Уж не на Хабаровск – точно, – ответил тот.

– Почему?! – удивился бывший войсковой офицер. Он пока еще не привык к особенностям службы в системе МВД. Точнее говоря, при переводе из Советской Армии попал сразу на штабную работу и с повадками зеков знаком не был. – Это ж ближайший крупный город! Замести следы проще!

– Вот потому что вы так думаете, они в Хабаровск и не пойдут, – ответил Загниборода. – Соленый – матерый волчище. Он и наши с вами мысли на расстоянии прочитать сможет.

– Ну а ваше мнение каково? – с нескрываемым интересом посмотрел на него Старцев.

– Есть тут поблизости поселочек такой – Чегдомын. Родина Соленого. Но и туда он не сунется. Там оперативники из милиции уже все обложили. Предупреждены мною еще с ночи, через час после совершения побега, – принялся излагать свою версию Загниборода. «Газик»-вездеход между тем скакал по ухабистой таежной дороге, объезжая мари и максимально приближаясь к цепи солдат, прочесывающих лесной массив.

– Ближе к делу, майор! – поторопил Старцев.

– А ну тормозни! – приказал Загниборода солдату – водителю.

Автомобиль остановился, а начальник колонии развернул на коленях крупномасштабную карту района.

– Путь у них один – на Иркутск, – уверенно сказал Загниборода. – Через станцию Известковая. – Он ткнул пальцем в точку на карте. – А к Известковой они пойдут, скорее всего, от сюда. – Он прочертил ноггем линию.