Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории - Людвиг Мизес

Термин бессознательный в праксиологии и термины подсознательный и бессознательный, применяемые в психоанализе, принадлежат к двум различным направлениям мысли и исследований. Праксиология не менее других отраслей знания многим обязана психоанализу. Тогда тем более необходимо осознать границу, которая отделяет праксиологию от психоанализа.

Действие это не просто отдание предпочтения. Человек демонстрирует предпочтение в том числе и в ситуациях, когда события являются неизбежными или считаются таковыми. Так, человек может предпочитать солнце дождю и желать, чтобы солнце разогнало тучи. Желая и надеясь, он активно не вмешивается в ход событий и формирование собственной судьбы. Но действующий человек выбирает, определяет и пытается достичь целей. Из двух вещей, которые нельзя получить одновременно, он выбирает одну и отказывается от другой. Поэтому действие подразумевает и принятие, и отказ.

Выражение желаний и надежд и объявление планируемых действий может быть формой действия в той мере, в какой они сами по себе направлены на достижение определенной цели. Но их нельзя смешивать с действиями, к которым они относятся. Они не идентичны действиям, о которых они извещают, которые рекомендуют или отвергают. Действие вещь реальная. В расчет берется общее поведение человека, а не его разговоры о планировавшихся, но не реализованных поступках. C другой стороны, действие следует отличать от приложения труда. Как правило, одним из используемых средств является труд действующего человека. Но это необязательно. В особых условиях достаточно лишь слова. Тот, кто отдает приказы и устанавливает запреты, может действовать без затрат труда. Говорить или не говорить, улыбаться или оставаться серьезным все это может быть действием. Потребление и наслаждение являются такими же действиями, что и воздерживание от доступного потребления и наслаждения.

Праксиология, следовательно, не делает различий между активным, или энергичным, и пассивным, или праздным, человеком. Энергичный человек, усердно стремящийся улучшить свои условия, действует не больше и не меньше, чем апатичный человек, инертно принимающий события по мере их свершения. Поскольку ничегонеделание и пребывание в праздности также являются деятельностью, то они определяют ход событий. Там, где присутствуют условия для человеческого вмешательства, человек действует вне зависимости от того, вмешивается он или воздерживается от вмешательства. Тот, кто терпит то, что он в силах изменить, действует в такой же степени, что и тот, кто вмешивается с целью добиться других результатов.

Человек, воздерживающийся от оказания влияния на действие психологических и инстинктивных факторов, на которые он имеет влияние, также действует. Действие это не только делание, но и в не меньшей степени неделание того, что, возможно, могло бы быть сделано.

Мы можем сказать, что действие проявление человеческой воли. Но это ничего не добавит к нашему знанию. Потому что термин воля означает не что иное, как способность человека выбирать между различными состояниями дел, предпочитать одно, отвергать другое и вести себя в соответствии с решениями, принятыми для реализации избранных состояний и отказа от остальных.

2. Предпосылки человеческого действия

Мы называем удовлетворенностью или удовлетворением такое состояние человеческого существа, которое не ведет и не может привести ни к какому действию. Действующий человек стремится исправить неудовлетворительное состояние дел и достичь более удовлетворительного. Он представляет себе условия, которые лучше подходят ему, а его деятельность направлена на то, чтобы осуществить желаемое состояние. Мотивом, побуждающим человека действовать, всегда является некоторое беспокойство[См.: Локк Д. Опыт о человеческом разумении//Локк Д. Соч. в 3-х тт.: Т. 1. М.: Мысль, 1985. С. 280282; Лейбниц Г. Новые опыты о человеческом разумении//Лейбниц Г. Соч. в 4-х тт.: Т. 2. М.: Мысль, 1983. С. 164.]. У человека, полностью удовлетворенного состоянием своих дел, не будет стимулов к переменам. У него не будет ни желаний, ни вожделений; он будет абсолютно счастлив. Он не будет действовать, а просто станет беззаботно жить.

Но чтобы заставить человека действовать, простого беспокойства и представления о более удовлетворительном состоянии недостаточно. Необходимо третье условие: ожидание, что целенаправленное поведение способно устранить или по крайней мере смягчить чувство беспокойства. Если это условие не выполняется, то никакое действие невозможно. Человек должен смириться с неизбежностью, подчиниться судьбе.

Это общие условия человеческой деятельности. Человек суть существо, которое живет в данных обстоятельствах. Он не только homo sapiens*, но и в не меньшей степени homo agens**. Существо человеческого происхождения, от рождения или в результате приобретенных недостатков окончательно недееспособное (в строгом смысле этого понятия, а не просто в юридическом), практически не является человеком. Хотя закон и биология считают их людьми, они лишены необходимого признака человеческой природы. Новорожденный младенец также не является действующим существом. Он еще не прошел весь путь от замысла до полного развития своих человеческих качеств. Но в конце этой эволюции он становится действующим существом.

В разговорной речи мы называем человека, которому удалось добиться своих целей, счастливым. Точнее будет сказать, что он более счастлив, чем раньше. Тем не менее не существует разумных возражений против определения человеческой деятельности как стремления к счастью.

Однако необходимо избегать некоторых ошибочных толкований. Конечной целью человеческой деятельности всегда является удовлетворение желаний действующего человека. Кроме индивидуальных субъективных оценок, неодинаковых у разных людей и у одного и того же человека в разные периоды жизни, другой меры удовлетворения не существует. То, что заставляет человека чувствовать себя беспокойно, устанавливается им самим исходя из его собственных желаний и суждений, личных и субъективных оценок. Никто не в состоянии декретировать, чтo должно сделать другого человека счастливее.

Чтобы установить этот факт, нет никакой необходимости обращаться к противоположности эгоизма и альтруизма, материализма и идеализма, индивидуализма и коллективизма, атеизма и религии. Одни стремятся улучшить свои собственные условия. У других осознание неприятностей и затруднений ближнего вызывает такое же и даже большее беспокойство, чем собственные желания. Одни не стремятся ни к чему, кроме удовлетворения своих потребностей в половых отношениях, еде, питье, хорошем доме и других материальных благах. Другие же заботятся об удовлетворении, как принято говорить, высших или идеальных потребностей. Некоторые пытаются привести свои действия в соответствие с требованиями общественного сотрудничества; другие игнорируют правила общественной жизни. Есть люди, для которых конечной целью земного пути является подготовка к блаженной жизни. Но существуют и другие те, кто не верит ни в какие религиозные учения и не позволяет своим действиям находиться под их влиянием.

Для праксиологии конечные цели деятельности безразличны. Ее выводы действительны для любого вида деятельности, невзирая на преследуемые при этом цели. Это наука о средствах, а не о целях. Она использует понятие счастья чисто в формальном смысле. В терминах праксиологии утверждение Единственная цель человека достижение счастья тавтологично. В нем не сформулировано положение дел, относительно которого человек ожидает счастья.

Идея о том, что мотивом человеческой деятельности всегд:а служит некоторое беспокойство, а ее цель всегда состоит в смягчении, насколько возможно, этого беспокойства, чтобы заставить действующего человека чувствовать себя счастливее, составляет суть учений эвдемонизма [15] и гедонизма [16]. Эпикурейское [17] ἀταραξία* есть состояние абсолютного счастья и удовлетворенности, на которое направлена вся человеческая активность, но недостижимое в полной мере. Несмотря на все великолепие этого знания, оно остается малопригодным, так как представителям этой философии не удалось осознать формального значения понятий боль и удовольствие и придать им материальный или чувственный смысл. Теологические, мистические и другие школы гетерономной этики [18] не поколебали фундамент эпикурейства, поскольку не смогли выдвинуть никаких возражений, кроме игнорирования им высших и благородных удовольствий. Действительно, сочинения многих ранних поборников эвдемонизма, гедонизма и утилитаризма открыты для неверного толкования. Но язык современных философов и в еще большей степени экономистов настолько точен и прямолинеен, что не допускает никакого двойного толкования.