Ничьи котята - Евгений Лотош

Двадцать минут спустя она выдохлась окончательно — и не только физически. За очередным крутым поворотом улица внезапно кончилась, и последний фонарь осветил каменную площадку над обрывом, обнесенную фигурной металлической оградкой. Дорога шла и дальше, но по обеим ее сторонам возвышались массивные стволы деревьев. Судя по белым свечкам цветов в не по-весеннему густой листве и характерному запаху, витавшему в воздухе, — мароны. Значит, здесь улица кончается? Но где же отель? Наверное, она пропустила его в сумерках. Или гад-домовладелец что-то напутал. Или просто соврал, чтобы отвязаться…

Она устало плюхнула сумку на плиты смотровой площадки и оперлась о перила. Отдышавшись, она внезапно осознала, что перед ней открывается великолепный вид на бухту. Закрытое горами солнце уже ушло с ее поверхности, и внизу расстилалось море огней: сначала бегущее по склонам гор вплоть до угольно-темной по вечернему времени зоны цунами, а потом начинающееся снова, плавно переходя в еще освещенный противоположный берег Масарийской бухты. По воде сновали увешанные сигнальными огнями катера; неспешно двигалась пара больших сухогрузов и танкер, торопящиеся разгрузиться у пирсов, залитых светом прожекторов; мигали габаритные огни на могучих заслонках защитных эллингов, ночью прикрывающих от возможного буйства морской стихии изящные яхты, сейчас скользящие далеко в океане… Несмотря на вечер бухта кипела жизнью. А за ней, видный сквозь узкую горловину бухты, расстилался залитый вечерним солнцем океан, и красно-золотая рябь бежала по ряби его бесчисленных волн. Оттуда налетал соленый морской бриз, оставляя на губах вкус моря, приглашая взмыть с площадки, широко распахнуть ему объятья и чайкой полететь все выше и выше, к темно-синему небу, в котором все ярче начинал светиться восходящий Звездный Пруд. Айтес, Пураллах, Мутаэра, Двойной краб, Фибула Назины, Дельфин, Рубиновый ромб и другие созвездия драгоценными камнями проявлялись на темнеющем бархате космоса, и она задохнулась от восторга, привычного, но каждый раз словно испытанного впервые в жизни.

Я обязательно поступлю в университет, пообещала она небу. Продолжу заниматься вечерами и утрами, ходить в библиотеку, читать учебники — и обязательно поступлю следующей весной. Я выучусь на астронома, стану изучать Вселенную, и может быть — почему нет? — именно мне повезет открыть сигналы чужих цивилизаций, что живут там, в ядре Галактики или же на дальних ее окраинах. А может, если помечтать, однажды именно я первой встречусь с инопланетными братьями по разуму и от имени всей нашей цивилизации скажу им…

Гулкий вой сирен заставил ее встрепенуться. Она прислушалась. Цунами-предупреждение, время подхода волны — два часа семьдесят минут. Огни катеров задвигались, меняя траектории движения, смещаясь к берегу, в сторону безопасных эллингов. Танкер и один из сухогрузов начали заметно снижать скорость и разворачиваться. Другой сухогруз низко прогудел, подтверждая — раз, второй, третий, но продолжал двигаться к пирсам: вероятно, капитан рассчитывал выгрузить хотя бы часть карго до того момента, когда придется срочно выходить в океан, носом встречая не страшную на глубоководье, еще медленную и низкую волну. Меньше трех часов — а ему еще нужно пришвартоваться, потом отшвартоваться и отойти от берега по крайней мере на три версты. Да и краны нужно успеть укрыть за защитными стенами. Или корабль идет полупустым?

Девушка вздохнула. Цунами — не ее проблема. Ей надо тащиться обратно. Хорошо хоть вниз, под горку. В итоге она потеряет час. Как бы и в самом деле не пришлось ночевать на вокзале…

— Красивый вид, верно?

Она резко обернулась на голос. В сажени от нее стоял невысокий парень, на вид чуть старше ее самой. Черные волосы аккуратно зачесаны назад, узкие глаза над высокими скулами смотрят изучающе и спокойно. Свободная рубашка с короткими рукавами и светлые шорты из тонкой ткани, пожалуй, легковаты даже для такой теплой не по сезону погоды. Паренек стоял не двигаясь, и напрягшаяся Цукка слегка расслабилась.

— Прости, что напугал тебя, госпожа, — смущенно сказал он. — Я люблю иногда приходить сюда вечером, чтобы смотреть на бухту. Звезды в небе, звезды на склоне и звезды на воде — красиво, правда?

— Ты поэт? — поинтересовалась Цукка. — Ты так красиво говоришь…

— Нет, — слегка улыбнулся парень. — Умение рифмовать среди моих разносторонних талантов не числится. Меня зовут Дзинтон. Дзинтон Мураций. Рад познакомиться, госпожа. Прошу благосклонности.

— Я Цукка Мерованова, — Цукка почувствовала, что щеки ее начинают теплеть от смущения. С ней редко разговаривали так вежливо. — Рада познакомиться, господин Дзинтон. Благосклонность пожалована.

— Спасибо, госпожа Цукка, — Дзинтон кивнул. — Ты не возражаешь, если я постою рядом?

— Я… — Цукка смутилась еще больше. — Вообще-то я уже ухожу. Мне нужно в город.

Дзинтон окинул ее внимательным взглядом.

— Ты с дорожной сумкой, госпожа Цукка. На окраине города, да еще вечером — наверное, у тебя есть серьезная причина торопиться. Могу я тебе чем-то помочь? Если хочешь, я донесу твою сумку до трамвая. Или помогу поймать такси.

— Не надо, — качнула головой Цукка. — Скажи, господин Дзинтон, ты не знаешь, есть ли здесь отель? Мне сказали, что он где-то вверх по улице, но я, наверное, его пропустила.

— Отель? — Дзинтон удивленно взглянул на нее и замялся. — Ну… видишь ли, госпожа, отель здесь неподалеку действительно есть. Туда, дальше по дороге, через мароновую рощу. Но он не работает.

— Как не работает? — охнула Цукка. — Ой… впрочем, все равно. Найду какой-нибудь другой.

— Он не работает, как я слышал, уже много лет. Но я… — он снова замялся, словно намереваясь признаться в чем-то ужасном. — Я там живу.

— Как — живешь? — удивилась девушка, от неожиданности приоткрыв рот. — Ты же сам сказал — он не действует.

— Ну… да, не действует. Но когда я бродил по окрестностям, заметил, что входная дверь не заперта. Я и решил… в общем, пока хозяев тут нет, зачем дому стоять пустым?

Кажется, он тоже покраснел? Ничего себе! Совсем как в мистическом романе: заброшенный дом, а в нем — таинственный незнакомец!

— Госпожа Цукка, — поколебавшись, продолжил парень, — могу ли я предложить тебе провести ночь в моем отеле? Ты не думай, я не стану приставать, — поспешно добавил он. — Просто сейчас вечер, а искать другой отель тебе несподручно. Ну, или, если хочешь, я донесу тебе сумку до трамвая.

Внезапно Цукка почувствовала, как гудят ноги. Сначала шесть часов в магазине, потом дорога домой, потом сюда, да еще и сколько протопала в гору… Ей стало страшно неохота тащиться куда-то еще. Согласиться? Одна, с незнакомым парнем, в заброшенном доме? А ну и ладно! Пусть даже приставать станет — в конце концов, она уже давно не девочка, знает, откуда дети берутся. Вряд ли Дзинтон маньяк, который разрежет ее на кусочки и съест. И вообще, он довольно симпатичный и вежливый.