До мурашек (СИ) - Сакру Ана

- Я не поздоровалась, потому что растерялась, - вырывается из меня само собой.

Резко поворачивает ко мне голову, смотрит в упор. В его глазах совершенно непонятная, напряженная эмоция, и у меня в груди вибрирует в ответ. По телу разливается душное тепло.

- Извини, - добавляю.

- Ничего...

- Ладно, пока, - нахожу в себе силы оттолкнуться ладонями от перил и уйти. Наконец!

- Пока, Гуль, - провожает меня долгим взглядом.

6. Гулико

Если первой моей реакцией на внезапную встречу с прошлым был шок, то спустя полчаса я ощущаю лишь давящее, плотное, как туман в низине, опустошение. Сильные эмоции накрыли и схлынули, оставив только усталость после себя.

Больше мы с Лёвой не разговаривали. Пока я забирала телефон, Лютик успел вернуться за свой дальний столик, укрытый разросшимся в больших напольных горшках диким виноградом. И я лишь коротко кивнула ему, обернувшись, прежде чем выйти из кафе. Даже взгляд не стала ловить - так и не знаю - видел он, что я попрощалась, или нет.

Это неважно.

Уже давно ни черта неважно между нами, потому что давно ничего нет.

Кинув ключи от машины на полочку в предбаннике, захожу в родительский дом. Здесь тихо, темно, пахнет старой добротной мебелью и острыми специями. Кажется, что дом спит, но это не так. Слабая полоска света пробивается в коридор из-под кухонной двери, слышен приглушенный звук работающего телевизора и мамина возня у плиты. Готовить в такой поздний час она может только по одной причине - отца дома до сих пор нет, а она нервничает и так сбрасывает едкое раздражение.

Застываю в коридоре, раздумывая, пойти к матери на кухню или прошмыгнуть в свою комнату на втором этаже, но мама всё решает за меня.

- Дочка, ты? - доносится из-за неплотно прикрытой двери.

- Да, - со вздохом отправляюсь на кухню.

У мамы заняты все четыре конфорки и даже духовка включена. Месит дрожжевое тесто с каким-то остервенелым усердием. Бросает на меня режущий взгляд.

- Ты что так поздно? - ворчливым тоном.

Присаживаюсь на высокий табурет. Устало тру ладонью лицо и подпираю кулаком подбородок, оглядывая мать. Когда-то красивая, и даже сейчас вполне привлекательная, она выглядит изнуренной. Будто устала не только сегодня, а годами копила это в себе. Темные круги под глазами, глубокие носогубные складки, поджатые губы, вертикальные морщины на лбу.

- Ты же сама мне заданий столько дала, пока везде прокатилась...- отзываюсь вслух.

- Много ей заданий, а у меня так каждый день, и ничего, живу, - с упреком.

Предпочитаю пропустить колкость мимо ушей. Рассеянно верчу солонку в руках.

- Есть будешь? - спрашивает мать.

- Двенадцатый час, не хочу, - отставляю солонку.

- Скоро костями загремишь, лица нет, вся зеленая, - на одной ноте выдает мама словно заклинание.

Этот выпад тоже игнорирую. Вступать с ней в пререкания – только дать возможность скинуть в меня негатив как в мусорный бак. А я сегодня и без того полна другими эмоциями.

- Мам, а ты что на кухне, тебе же плохо было, полежала бы, - перевожу тему.

У моей матери диабет, и сегодня с самого утра скакал сахар. Полдня она пролежала стонущим полутрупом в кровати и ближе к вечеру загрузила меня своими обязанностями, которые не в состоянии была выполнить сама. Например, ехать в кафе при их с отцом гостинице и забирать акты на алкоголь. Если бы не это, с Лютиком бы сегодня не пересеклись...

- Да не спится что-то, - отворачивается мать к плите, поджимая губы.

- Что, отца до сих пор нет? - спрашиваю очевидное.

Мама молчит, не сразу отвечает, а потом всё-таки цедит сквозь зубы.

- Пришел около девяти, а в десять опять ЭТА позвонила, что-то у нее с газовой колонкой там...Других же мужиков нет, только мой. А он и поперся, хвост распушил, спасатель хренов. И вот до сих пор…

- Звонила?

- У меня по-твоему совсем гордости нет? - тут же вскидывается мать.

И на это я тоже предпочитаю ничего не отвечать.

В кухне повисает вязкое тяжелое молчание. На сковородке начинает шкварчать первый чебурек, я снова задумчиво кручу солонку в руках. ЭТОЙ моя мама называет тетю Надю, бывшую или настоящую любовницу моего отца (я предпочитаю не лезть в эти дебри) и маму моего единокровного брата Гоши, которому уже четырнадцать.

Все эти бразильские страсти, развернувшиеся в нашем доме пятнадцать лет назад, прошли как-то мимо меня, потому что на тот момент, когда отец изменил матери с тетей Надей, с родителями я уже не жила - поступила в хореографическое училище и уехала в Краснодар. И мне кажется, мама до сих пор не может простить мне то, что я не стала принимать ничью сторону и вообще к новости о том, что у меня будет брат, отнеслась достаточно спокойно.

Тогда для мамы мир рухнул, а мне было совершенно не до того - я танцевала и была безумно, в первый раз влюблена...

- Кстати, я в кафе Лёвку Лютика встретила, - выпаливаю неожиданно для самой себя.

Наверно, мне необходимо было хоть с кем-то поговорить об этом, пусть даже с ней, с самым неподходящим для этого человеком. Новость так и вертелась на языке, зудя.

Стоит произнести Левино имя вслух, как мой пульс сразу подскакивает, переходя в частый и нитевидный, а дыхание затрудняется, так как ком сковывает гортань. Смотрю на спину матери и чего-то жду.

Замечаю, как у нее мгновенно каменеют плечи после моих слов, как застывает она на секунду и подчеркнуто аккуратно переворачивает чебурек.

- В нашем что ли кафе? - не оглядываясь на меня, интересуется.

- Да.

- Что это он...Приехал что ли? С женой?

- Был один, - пожимаю плечами.

- Вы не говорили разве? - все-таки оборачивается и цепко смотрит.

Так цепко, что я невольно ежусь и отвожу глаза.

- Так, поздоровались только...- бормочу.

Становится совсем неуютно, лицо жарко вспыхивает, атмосфера давит. Помедлив с пару секунд, отталкиваюсь от стола и встаю с табурета.

- Ладно, мам, я устала, спать пошла, спокойной ночи, - подхожу к матери и целую ее в прохладную щеку. Она перехватывает мое плечо и пару раз успокаивающе похлопывает.

- И тебе спокойной. Конечно, дочка, иди.

___________________

У Лёвы и Гули теперь есть шикарный буктрейлер! Кто не видел в блоге, посмотрите во вкладке "буктрейлер" на странице книги.

7. Гулико

Окна в моей спальне настежь распахнуты, ароматная и свежая майская ночь будто дышит, колыша легкие занавески. А меня мучает фантомная духота, не давая уснуть. В голове вязкий сумбур из воспоминаний и мыслей о прошлом.

Лезет-лезет-лезет в сознание всякая ерунда. Пожелтевшими фотографиями мелькает былое, и не верится, что жизнь завела меня именно в эту точку, в этот момент.

Или это я сама себя завела...

Ведь всё начиналось совсем по-другому.

Лёвку я знала всю жизнь. Так получилось, что формально мы оба - внуки моего деда Вахтанга и члены одной большой семьи, хотя по крови - не родственники.

Мой дед овдовел достаточно молодым, оставшись с тремя дочерьми - школьницами на руках, одной из которых была моя мама. Около десяти лет он прожил один, но потом все-таки женился на прекрасной женщине, Марине Владимировне, у которой был уже взрослый сын Саша.

И хотя отцом дядя Саша называть деда Вахтанга так и не стал, но отношения у них сложились уважительные и самые теплые, по-настоящему родственные. Поэтому для Лёвы и его младшей сестры Алисы мой дед Вахтанг был самым настоящим родным дедушкой, а они для него - такие же любимые внуки, как я и другие мои двоюродные братья и сестры.

Но, несмотря на это и на то, что жили мы все буквально на одной улице, Лёву я братом никогда не называла, да и не относилась к нему так. Это забавно, потому что Алису, младшую сестру Лёвы, с которой мы учились в одном классе, я искренне считала своей любимой сестрой.