Мустанг-иноходец - Эрнест Сетон-Томпсон

Область, по которой бродил мустанг-иноходец, представляла собой треугольник в шестьдесят квадратных миль, ограниченный с юга и с севера реками, а с запада — горами. Предполагалось, что мустанг никогда не уходит за пределы этой области, а источник Антилопы всегда служит ему главной квартирой.

Джо хорошо знал эту местность. Он изучил все ее родники и все ущелья.

Если бы он имел в своем распоряжении пятьдесят хороших лошадей, он мог бы распределить их таким образом, чтобы все важные пункты оказались занятыми. Но он смог бы получить только двадцать хороших лошадей и столько же хороших всадников. На большее ему рассчитывать не приходилось.

Лошадей кормили овсом в течение двух недель до начала охоты. Затем они были посланы вперед, и каждому из всадников были даны подробные указания, что ему надо делать. Они были на своих местах за сутки до погони.

В назначенный день Джо отправился вместе с фургоном к источнику Антилопы и, остановившись в стороне, в маленькой ложбине, стал дожидаться событий.

Наконец он явился, этот черный, как уголь, жеребец. Он пришел одинокий из-за южных песчаных холмов и спокойно спустился к источнику. Он обошел его сначала кругом, разнюхивая, не спрятался ли там какой-нибудь враг. Затем он подошел к воде в таком месте, где совсем не было тропы, и начал пить.

Джо смотрел на него и желал, чтобы он поглотил как можно больше воды — целую бочку. В тот момент, когда мустанг повернулся, чтобы пощипать траву, Джо пришпорил свою лошадь. Мустанг услышал стук копыт, увидел всадника и умчался.

Он направился прямо к югу все той же знаменитой развалистой иноходью. Расстояние между ним и его преследователем все увеличивалось. Достигнув песчаных холмов, он помчался дальше, сохраняя свой правильный шаг. Переутомленная лошадь Джо проваливалась в песок на каждом шагу и отставала все больше и больше.

Дальше было ровное место, где лошадь Джо могла несколько наверстать потерянное расстояние, но затем начался длинный спуск, по которому лошадь не решалась бежать во всю прыть и снова стала отставать.

Однако Джо продолжал скакать за иноходцем, не щадя ни хлыста, ни шпор. Одна миля… другая… третья… И вот уже вдали виднеются скалы Арриды.

Там Джо ждали свежие лошади, и он с новой энергией помчался дальше. Но темная, как ночь, грива, развеваясь по ветру, отдалялась от него все больше и больше.

Вот наконец и ущелье Арриды. Ковбой, карауливший там, спрятался, и мустанг пронесся мимо; он вихрем пролетел сначала вниз, потом вверх по склону, продолжая бежать все той же неизменной иноходью.

Джо, вскочив на свежего коня, помчался вниз, потом вверх. Еще и еще пришпоривая лошадь, он скакал, скакал и скакал, но не мог сократить расстояние ни на один шаг.

«Га-лумп, га-лумп, га-лумп…» — мерно отбивал копытами иноходец, не замедляя шага. Прошел час, другой, третий — и уже недалеко впереди показался Аламозо Арройо, где Джо ожидала подстава. Он кричал на свою лошадь, он всячески понукал ее. Вороной жеребец мчался как раз к намеченному месту, но, не добежав до него последних двух миль, он вдруг, точно повинуясь какому-то странному предчувствию, свернул влево. Чувствуя, что мустанг ускользает, Джо что есть силы гнал свою измученную лошадь, стараясь во что бы то ни стало опередить его. Это была чрезвычайно трудная скачка. У Джо прерывалось дыхание. Кожа седла скрипела при каждом прыжке. Летя наперерез, Джо как будто начал нагонять иноходца. Тогда он взял ружье и стал выпускать пулю за пулей, чтобы поднять клубы пыли, чем наконец вынудил иноходца свернуть направо, к переправе.

И вот они спустились к реке. Мустанг понесся дальше, а Джо соскочил на землю. Его лошадь уже окончательно выбилась из сил, проскакав тридцать миль, да и сам Джо чувствовал себя не лучше. Глаза у него воспалились от едкой пыли, и он, почти ничего не видя перед собой, махнул рукой Тому и крикнул, чтобы он перешел вброд через Аламозо и продолжал погоню.

Новый всадник понесся вскачь на свежей, крепкой лошади вверх и вниз по волнистой равнине, а вороной жеребец мчался перед ним. Он весь покрыт был пятнами белоснежной пены, а шумное дыхание и бурно вздымавшиеся бока явно указывали, что ему тоже приходится нелегко. Но он все-таки продолжал мчаться…

Сначала Том как будто выиграл расстояние, но потом стал отставать. Но тут его сменил другой всадник, на свежей лошади. Погоня повернула к западу, миновала поселения сурков и продолжалась через чащу мыльной травы и кактусов, коловших своими шипами ноги лошадям.

Вороной жеребец стал гнедым от пота и пыли, но с иноходи не сбился. Молодой ковбой хотел заставить свою лошадь перескочить через ров, но прыжок не удался, и оба, всадник с лошадью, покатились вниз… Юноша уцелел, но лошадь разбилась, и по сию пору труп ее валяется во рву. А дикий вороной жеребец несся дальше…

У ранчо старика Галлего сам Джо, успевший отдохнуть, повел погоню, и не прошло и получаса, как он уже гнался по следу иноходца.

Вдали на западе виднелись горы Карлоса. Там его ждало подкрепление — свежие лошади и люди. Зная это, неутомимый всадник постарался повернуть погоню к западу. Но иноходец, повинуясь внезапной фантазии, а быть может, и внутреннему предчувствию, круто повернул к северу. Его неутомимый искусный преследователь продолжал мчаться за ним, крича и подстрекая свою лошадь и поднимая выстрелами пыль.

Черный метеор понесся вниз, по склону холма, и Джо не оставалось другого выбора, как только следовать за ним.

Тут началась самая трудная и мучительная часть погони. Джо, жестокий к мустангу, был еще более жесток к своей лошади и к себе. Солнце жгло немилосердно, раскаленная степь заволоклась словно дымкой от палящего зноя; глаза Джо горели, и губы потрескались от соленой, едкой пыли. А охота все продолжалась. Единственный шанс на успех заключался в том, чтобы загнать мустанга назад, к большой переправе на реке Аламозо Арройо.

Впервые за все время погони Джо начал подмечать признаки утомления у вороного жеребца. Его хвост и грива уже не развевались, как раньше, и короткое расстояние в полмили, отделявшее его от Джо, уменьшилось наполовину. Но он все же был впереди и бежал, бежал, бежал все той же иноходью…

Прошел час, прошел другой, а жеребец все бежал. Однако они уже свернули с прямой линии. К вечеру, проскакав целых двадцать миль, они приблизились к большому броду на Аламозо Арройо. Джо не отставал. У брода он перескочил на дожидавшуюся его свежую лошадь и помчался дальше.

Оставленная им лошадь, задыхаясь, бросилась к воде и пила до тех пор, пока не свалилась замертво.

Джо немного задержался, надеясь, что и вороной тоже обопьется воды. Но не тут-то было! Он сделал только один глоток и с плеском переправился через брод на другую сторону. За ним по пятам понесся Джо. Последнее, что видели товарищи Джо, была бешеная скачка: впереди, как стрела, мчался недосягаемый вороной, а за ним скакал Джо…