Прокурор - Анатолий Безуглов

Надев самое лучшее платье, золотые сережки и кулон, будущая звезда явилась в Желудево. В этот день группа из-за плохой погоды была свободна от работы, и два ассистента инсценировали съемку, "снимая" девушку аппаратом без пленки. Затем в лесу обмыли рождение новой "кинозвезды". Пикник затянулся на всю ночь. Под утро ассистенты уехали в город, бросив девушку одну. Она же, находясь под сильным действием винных паров, каким-то образом добралась до шоссе, остановила проходившую грузовую машину и попросила довезти ее до Зорянска. Когда водитель выяснил, что у нее нет денег, он ссадил ее, снял золотые вещи и наградил двумя синяками. Ни номера, ни марки машины пострадавшая не запомнила.

Девушку особенно взволновала пропажа обручального кольца, которое надел ей на руку жених, моряк торгового флота, ушедший в плавание и намеревавшийся по возвращении пойти с обрученной в загс. Моряк вернулся, а кольца нет. Несостоявшаяся кинозвезда рассказала ему об ограблении, опустив, разумеется, предшествующие эпизоды. Моряк не поверил ей. Тогда она заявила о случившемся. Было возбуждено уголовное дело. Жених несколько раз приезжал к следователю. Вопрос женитьбы, таким образом, ставился в зависимость от результатов расследования: если будет найден преступник, значит, кольцо действительно похищено и невеста не лжет.

Когда это так и не раскрытое дело попало в руки Глаголеву, со дня происшествия минуло два года, преступник разгуливал на свободе, а моряк все еще не решался соединиться со своей избранницей узами законного брака. И никто не мог предположить, что эту историю раскроет молодой практикант Евгений Глаголев, по прозвищу Бертильон.

Поначалу у него ничего не получалось: времени прошло порядочно да и улик, прямо скажем, никаких. Как и свидетелей. Он попытался нащупать следы через драгоценности, которые грабитель снял с девушки. Для этого Глаголев точно нарисовал их по описанию потерпевшей. В ювелирные мастерские (а их в городе и области было наперечет) по поводу ремонта таких украшений не обращались. Проверка этих вещей у задержанных воров и перекупщиков краденого тоже ничего не дала.

Тогда Евгений Родионович решил подойти с другого бока - попытался воссоздать внешний облик шофера-грабителя. Это тоже было не так-то просто, но помогли способности следователя к рисованию. Намаявшись сам и измучив потерпевшую, он постарался представить кое-какие отдельные черты и приметы преступника, сделал массу зарисовок, которые обсуждал с девушкой. И когда, по ее мнению, портрет стал походить на оригинал, следователь привлек к работе сотрудников уголовного розыска.

В удивительно короткий срок они вышли на преступника. Им оказался шофер леспромхоза, находившегося неподалеку от Зорянска.

Вот когда вспомнили шутку Гранской насчет Бертильона.

Состоялся суд. Потерпевшая очень не хотела, чтобы ее жених присутствовал на нем. Ей повезло: процесс состоялся в то время, когда моряк находился в очередном плавании.

После суда невеста потребовала копию приговора. И обязательно с круглой гербовой печатью. Она вышла замуж за моряка и тут же переехала жить в его город (сам он был из Чернигова).

А в судьбе Глаголева произошел поворот. Все началось с того, что он был отмечен в приказе прокурора республики. Потом появилась заметка в журнале "Социалистическая законность". Глаголева взяли в штат.

Правда, после этого дела Евгений Родионович на следовательском поприще особенно ничем себя не проявил.

Вот кому поручил Измайлов расследовать дело о чемодане, набитом дефицитными товарами и найденном в радиомастерской на рынке.

Получив задание от прокурора и вернувшись в свой кабинет, Евгений Родионович Глаголев достал из шкафчика новенькую папку для дел, надписал, вложил туда акт об изъятии чемодана, составленный народными контролерами. Вторым документом было постановление о возбуждении дела и принятии его к своему производству. Ставя число, Евгений Родионович посмотрел на перекидной календарь.

Восемнадцатое июня, вторник.

Затем Глаголев решил составить план следственно-оперативных мероприятий. "Правильно и полно составленный план - полдела в нашей работе", - учила его первая наставница, следователь Инга Казимировна Гранская.

Евгений Родионович вынул из ящика стола чистый блокнот и записал на первой странице:

"1. Поговорить со старшим лейтенантом Коршуновым.

2. Допросить Зубцова.

3. Допросить контролеров.

4. Проверить личность Зубцова.

5. Сделать запрос на базу горпромторга, поступали туда джинсы, майки и сумочки, подобные обнаруженным в чемодане, или нет".

Глаголев поставил цифру 6, но что делать по этому пункту, так пока и не придумал.

"Там увидим", - решил следователь, набирая номер телефона старшего инспектора ОБХСС. По согласованию Измайлова с начальником горотдела милиции Коршунов был прикреплен к делу о таинственном чемодане.

Они договорились тут же встретиться. Старший лейтенант рассказал следователю о том, как вчера развивались события. Поделился своими впечатлениями о Зубцове. По линии угрозыска продолжались поиски владельца чемодана по словесному портрету неизвестного, составленному со слов радиомастера. На этом и расстались, наметив необходимые мероприятия.

Глаголев решил встретиться с Зубцовым. Но прежде зашел в городское управление бытового обслуживания, чтобы ознакомиться с его личным делом, поговорить с кадровиком.

На рынок он добрался за час до обеденного перерыва.

В помещении мастерской было несколько любопытных мальчишек. Они во все глаза смотрели, как Зубцов, в безукоризненно белом халате и при галстуке, колдовал с миниатюрным паяльником над микросхемой.

Увидев посетителя, мастер положил паяльник на подставку.

- У вас что? - спросил он. - Сдавали в ремонт?

- Ничего не сдавал, - ответил Глаголев, бросив взгляд на мальчишек. Я бы хотел побеседовать с вами...

Зубцов поднялся. Ростом он и впрямь был под стать Михаилу Боярскому и, наверное, подражал внешне - длинные прямые волосы, усы...

- А ну, орлы, прошу освободить помещение, - обратился он с улыбкой к любопытной детворе.

Те стайкой выпорхнули из мастерской. Зубцов закрыл дверь и перевернул табличку надписью "Обед" наружу.

- Следователь прокуратуры Глаголев, - показал свое удостоверение Евгений Родионович.

- Я так и понял, - сказал мастер, нажимая клавишу на магнитофоне. Стало непривычно тихо. - Поговорим здесь или?.. - он показал на дверцу в стене.

- Лучше там, - ответил Глаголев.

Зубцов провел его в подсобное помещение. Оно было без окон. На стеллажах лежали конденсаторы, сопротивления, мотки разноцветных проводов, радиолампы, корпуса от транзисторных приемников и магнитофонов.

- Вас устроит? - показал Зубцов на низенькую табуретку возле небольшого стола.

- Вполне.

Глаголев сел. Мастер примостился на корпус от старого приемника. Он был спокоен все время, пока следователь заполнял бланк протокола допроса, лишь изредка проводил пальцем по кончикам усов.

- Пожалуйста, расскажите, каким образом вчера в помещении оказался чемодан с джинсами, майками и сумками? - попросил Глаголев.

Зубцов обстоятельно, однако без особых подробностей, изложил то, что было уже известно следователю.

- Значит, вы утверждаете, что впервые видели человека, оставившего у вас чемодан? - спросил Глаголев.

- Ну, этого я не могу утверждать, - возразил мастер. - По-моему, он заходил как-то... У меня столько бывает народу...

- Ага, все-таки заходил, - ухватился за это признание Евгений Родинович. - Зачем он заходил? Может, сдавал что-то в починку?

- Возможно. - Зубцов вдруг грустно улыбнулся: - Евгений... Кажется, Родионович?

- Да.

- Евгений Родионович, прошу вас, не надо ловить меня. Поверьте, я искренне хочу помочь вам... Сегодня всю ночь не спал, вспоминал того мужчину. Ведь со мной вчера беседовал ваш товарищ... Но, увы! - он развел руками.

- Значит, больше ничего не можете вспомнить?

- Как только что-нибудь припомню, тут же вам сообщу. - Мастер откинул со лба свисающие волосы.

Глаголев испытующе посмотрел на собеседника, подумал: скорее всего, Зубцов говорит искренне.

А мастер продолжал:

- Вы знаете, я даже специально просмотрел сегодня книгу заказов, квитанции, надеялся: может быть, вспомню... Профессиональная привычка. Встретишь в городе человека - и сразу в уме: "Спидола-240", ферритовая антенна треснула. Или - "Соната", испортился переключатель громкости... Вы понимаете, о чем я говорю?

- Вполне, - кивнул Глаголев.

- Так вот, даже профессиональная память не помогла. Не помню - и все тут.

- Хорошо... А вашу мастерскую часто используют, как... - Евгений Родионович некоторое время подыскивал нужное выражение. - Ну, как камеру хранения?

- Бывает. И знаете почему?