Культурологическая экспертиза: теоретические модели и практический опыт - Коллектив авторов

Что же следует из сказанного?

Первое. Недопустимость сохранения слабой конкурентной среды, обусловленной несформированностью институциональных отношений между всеми участниками – производителями экспертной продукции, отсутствием конвенциональных соглашений.

Второе. Признание системой государственного управления важной роли экспертного сообщества и результатов его деятельности как инструмента, участвующего в системе управления сферой культуры, способствующего принятию научно обоснованных решений.

Третье. Предложение пересмотра взаимоотношений между всеми участниками экспертной деятельности – статусными и нестатусными; соотнесение ресурсов (аудит знаньевых, информационных, финансовых и др. ресурсов).

Четвертое. Изменение соотношения между фундаментальными и прикладными гуманитарными и культурологическими исследованиями в разных подведомственных научно-исследовательских институтах.

В целом, следует особо подчеркнуть, что прежние статусные и институциональные регулятивы отношений между научными и образовательными сообществами уже во многом устарели, слабо поддерживаются системой государственного управления, тиражируя коммуникативные модели начала 90-х гг. прошлого века.

IV. Система мотиваций культуролога при включении в экспертные процедуры

Какими факторами, помимо названных, обусловлена лабильность профессионального сообщества культурологов и искусствоведов?

Прежде всего, низким уровнем взаимодействия академической и вузовской науки о культуре; несоответствием уровня заработной платы труду ученых-гуманитариев; отсутствием понимания приоритетности прикладных разработок в деятельности этих научных коллективов. С одной стороны, результаты фундаментальных исследований определяют научную состоятельность профессионального коллектива организации, являясь «визитной» карточкой НИИ в профессиональном сообществе; с другой – фиксируют такие факторы организационно-научной деятельности НИИ, как востребованность и эффективность прикладных разработок, подготовленных профессиональным коллективом. Заметим: даже только по этим двум факторам их недопустимо считать второстепенными компонентами в системе культурологического знания, в силу чего они не могут оставаться «в тени» интересов всего научного сообщества.

Какова же сегодня реальная ситуация в аналитическо-экспертном пространстве культурологического сообщества? Ответ неутешителен. В разработке концепций развития сферы культуры, подготовке законопроектов, правовых документов как механизмов регулирования сферы и реализации культурной политики, подготовке научно-аналитических материалов по социокультурному развитию и прогнозированию культурологам участвовать не очень престижно, поскольку этот вид профессиональной деятельности существенным образом не влияет на укрепление их статуса в научном сообществе. Можно добавить: и непрактично в условиях коммерциализации научной деятельности.

Трудно представить себе, чтобы такая ситуация существовала в среде ученых-естественников, где почти каждый из признанных научным сообществом специалистов является членом экспертного совета того или иного уровня и масштаба. По сути, маргинальная ситуация, сложившаяся в нашей стране в некоторых отраслях гуманитарного знания, в том числе и в культурологии, приводит к субъективизму оценок и мнений, беспрепятственно тиражируемых властными структурами.

Отвечая на вопрос: в чем видится основная причина сложившегося отношения к разным направлениям прикладных работ, заметим, что, прежде всего, это медленная институционализация экспертно-аналитического сегмента. В итоге, экспертные советы как независимые научные структуры создаются и в общественных, и в государственных структурах крайне редко. Кроме того, инициативы со стороны власти в основном направлены на создание статусных систем, в составе которых научное сообщество представлено учеными-руководителями организаций и учреждений сферы культуры, в то время как практика показывает высокую результативность экспертных групп, формируемых на основе приоритетности не административного, а компетентностного подхода. Звание эксперта – это показатель высшего уровня признания профессионализма ученого, позволяющего ему лично выносить оценочные суждения на публичный уровень.

Ученые, принимая приглашение на участие в работе институализированных при том или ином ведомстве структур, руководствуются своим гражданским долгом и следуют принципам этоса науки. Однако в итоге получают дополнительные, порой слабо согласующиеся с их профессиональной деятельностью, задания, поступающие из системы управления в «пожарном» режиме. При этом ученые фактически не приобретают ни так называемый социальный (статусный), ни какой иной капитал, прежде всего в силу нивелирования их авторских оценок в обобщенных материалах и установившейся традиции неперсонифицированности и непубличности экспертной деятельности. В этом – корни порой безответственных заявлений, выдаваемых за реальные прогнозные сценарии, предложения и рекомендации.

К тому же, миф о том, что быть экспертом финансово привлекательно, также несостоятелен. Ведь подготовка экспертных заключений по законодательным проектам и специальных аналитических материалов, справок о положении в той или иной отрасли, выявление проблемных зон и др. чаще всего имеет форму отдельных поручений (так называемая модель «делегирования»), либо форму заказа, получаемого организацией и соответственно распределяемого между всеми членами коллектива, зачастую без учета личностного вклада в выполнение конкретного экспертного задания или проекта. В таком случае возникает вопрос: может ли быть эффективным институт профессиональной экспертизы, основываясь только на общественных и добровольных началах?

Разумеется, вероятны разные варианты ответа. Однако в любом случае интеллектуальный труд, затраченный на создание блага (текста, содержащего изложение научной идеи, концепции и пр.), если он востребован и имеет спрос, обладает перспективой войти в сознание многих людей. Нельзя не учитывать того, что после отчуждения результатов деятельности от автора его научный продукт сохраняет авторское право и не утрачивает своей стоимости (при условии, если это не было обременено разного рода нормативными договорами и соглашениями). Результаты деятельности эксперта, лично участвующего в производстве знания, имеют определенную финансовую стоимость, которая на добровольной основе может быть компенсирована в других эквивалентах – социально-статусном или моральном. Такой подход распространен в мировой практике и вполне себя оправдывает. На наш взгляд, его можно было бы применять при взаимодействии экспертного сообщества и системы государственного управления, укрепляя систему государственно-общественного регулирования сферы культуры.

Нельзя сбрасывать со счетов фактор «двойственности», характеризующий отношение к инициированию и формированию экспертных и профессиональных общественных структур со стороны власти. Это очень верно подмечено Э. Тоффлером: «Во времена быстрых перемен, когда требуются мгновенные и нестандартные действия, выход за пределы замкнутого круга министерств или департаментов является, по-видимому, единственным способом добиться чего-либо. Это обеспечивает ответственность в принятии решений и приводит к образованию неформальных организационных единиц, а те все больше разрушают правительство, конкурируя с официальной бюрократией и истощая ее» [20] . Но следует иметь в виду, что в случае с экспертным сообществом речь не идет и не может идти о конкуренции за управление системой, так как действия экспертов направлены на получение объективных результатов относительно объекта экспертной оценки. Тем не менее не исключено, что, при известных обстоятельствах, под давлением результатов экспертизы состояния системы управления или ее структурных составляющих единственно возможный путь решения проблем не исключает реорганизации данной системы.

Система государственного управления и научные организации по отношению к научно-аналитической и экспертной деятельности преследуют разные цели и руководствуются разными профессиональными стандартами. Для управленцев основным является своевременное и правильное распределение заказов, качество конечного научного продукта и, соответственно, выбор компетентных исполнителей, способных обеспечить подготовку качественных аналитических и экспертных материалов в точно установленные сроки. Общеизвестно, выбор профессионалов может состояться только в условиях конкурентной среды. Каковы механизмы ее формирования?

Одним из таких механизмов мировая практика называет финансовое регулирование научной деятельности. Среди способов решения этой проблемы есть следующие: а) государство передает полностью фонды исследовательским учреждениям без дополнительных условий; б) государство предоставляет право ученым самостоятельно определять содержание программ, привлекая экспертов и отражая результаты в открытых научных публикациях; в) государство определяет приоритеты и особые исследовательские цели, но не слишком строго, при этом стимулирует деятельность ученых, предоставляя им право самим определять условия финансирования; г) государством вводится программное финансирование, предусматривающее введение контрактов между государством и исследователями; д) государство оставляет за собой только право наблюдать за работой системы, выявляя, как действуют сетевые связи и механизм идентификации приоритетов [21] .