Корона - Надя Яр

Кит безропотно уселся и завёл руки за спинку кресла.

— Не буду утверждать, — вежливо сказал он, — что в этом нет необходимости. Она есть.

Джонни угрюмо защёлкнул наручники на его запястьях, отошёл, сел туда, где пятнадцать минут назад сидел Кит, и покрутил на пальце бластер. У него было лицо внезапно и неприятно повзрослевшего человека. Кит поёрзал в кресле и принял расслабленную, удобную позу. Тета отметил, что он выбрал место почти в центре зала, а значит, и в центре внимания, но лишний раз снимать с него наручники не хотелось.

— Ну и когда нам настанет конец? — спросил Кит.

— Через девяносто семь целых сорок семь сотых минуты, — сообщил Тета.

Он опустил тысячные и прочие доли, которые с точностью до пятой точки после запятой назвал ему его искусственный разум. Шестая цифра колебалась. Звезда ещё не решила бесповоротно, когда она желает извергнуть в космос мириады тонн немыслимо горячей плазмы и море протонных лучей, со смертоносностью которых сравнимо разве что оружие сидай. Тета перебирал варианты. Выбор был невелик. Через неполных девяносто восемь минут «Руму» охватит вспышка. Люди погибнут на долю секунды раньше него. Их убьёт излучение. Под силовым защитным полем корабля Тета проживёт, может быть, достаточно долго, чтобы зарегистрировать и осознать их смерть. Потом «Руму» ударит ядерным кулаком, и корабль вместе с мёртвым экипажем превратится в облако пара, в сгусток света. Возможно, какие-нибудь приборы даже уловят ничтожный след железа в протуберанце, но вряд ли. Тета решил подождать до последней секунды и прыгать в подпространство. Он был на девяносто девять целых девятьсот девяносто восемь тысячных процента уверен, что припаркует корабль в ядре Новы, но вспышка не оставляла им шансов вообще. Никаких. Тета решил протрепыхаться до конца — авось всё-таки выпрыгнешь из кувшина, сбив жидкие сливки в сметану. У него оставался шанс, вероятность в две тысячных процента, что его кваркокристаллический разум сумеет пересилить, перехитрить, перебыть звучный зов солнечного ядра.

Капитан кратко обрисовал ситуацию. На мостике повисла тишина. Никто не пожелал спорить или паниковать, но, кроме ожидания конца, им было нечего делать, и Кит оказался хозяином положения.

— Зачем ты это сделал, Кит? — спросил Джонни.

— Зачем ты это сделал, Кит? — передразнил его брат. Это было потустороннее эхо слов Джонни, одновременно похожее и иное; даже не передразниванье, а вычленение каких-то аспектов фразы так, что получилось тщетное вопрошание пустоты.

— Что ты делаешь с голосом?! — взорвался Джонни. — Что с тобой наконец такое, Кит?!

— Что с тобой наконец такое, Кит?! — жутковато передразнил тот. — Ничего такого, Джон. Это всего лишь я.

Джонни открыл рот, чтобы яростно возразить, но внезапно стушевался и произнёс устало и трезво:

— Да.

Он обернулся к Тете.

— Вы сообщили по ансиблю, что случилось?

— В общих чертах. О роли мистера Арлинга я умолчал.

— И дальше молчите. Если отец узнает, что случилось, он Кита убьёт.

— Как и всех, кто не вписывается в его дивный новый мир, — сказал Кит.

— Твой дедуля всё ещё жив, — огрызнулся Джонни. — Сам видишь, к чему это привело.

— Ерунда, — сказал Кит. — И ты это прекрасно знаешь. Майк совершенно ни при чём. У меня есть своя воля.

Джонни встал, отошёл к автомату и вернулся с банкой «Красного быка».

— Что я тебе сделал, Кит? Что я тебе когда-нибудь сделал плохого? Почему ты хочешь меня убить?

— Джонни. Я бы всё обьяснил, но ты не поймёшь. Считай, что ты мне мешаешь. Допустим, так: ты первенец отца, законный сын, тебя все любят, ты всегда на первом месте, тебе достаётся всё лучшее потому, что ты на каких-то три месяца старше меня…

— Чушь собачья. Отец дал тебе своё имя, и кто тебе виноват, что ты не хочешь его носить?! Твоя часть наследства не меньше моей. Тебе завещано столько денег, что ты себе остров можешь купить на какой угодно планете! Мама и сёстры всегда относились к тебе хорошо. Джоэн с Сильвией любят тебя! — Джонни одним глотком допил тоник и смял банку. — Ты жил у нас и мог бы жить и дальше. Ты сам решил уйти к Майку! И если ты хочешь новую лодку, тебе достаточно попросить! Отец тут же даст тебе деньги.

— Он даст мне чужие деньги, — отрезал Кит. — Как и тебе, и всем остальным. Он присваивает чужую собственность, раздаёт её своим друзьям и своим бомжам и слывёт величайшим благодетелем, отцом народа! Ни один честный человек подобных денег не возьмёт, эрго, я не возьму у него ничего. Немо принял от Вавилона бессмертие и никогда не умрёт, эрго, и по наследству я не получу ничего… даже если бы хотел. Я никогда не выйду из-под его руки, как и ты, но ты уродился в него и просто слишком туп и глуп, чтобы осознать, что всё это значит. В моём возрасте Майк был уже приличным юристом и поэтом и начал строить себе будущее, делать карьеру, а у меня такой возможности нет, потому что Немо и его грязные бомжи загребли власть, стакнулись с оккупантами и изо всех сил расшатывают основы общества, государства и бытия! Я знаю, надо что-то делать, но ты мешаешь мне, Джон. Ты постоянно приходишь, ты звонишь, выдёргиваешь меня из-за стола, где я пытаюсь думать или читать, тащишь в какой-нибудь притон, в бордель или на пляж, на полигон или же, как сейчас, в космос, или на дно морское! Ты занимаешь меня, ты просто захватываешь меня целиком, и я уже не могу думать, не могу ничего решить, меня уже не хватает ни на что.

— На что? — спросил Джонни. — Что, интересно, ты хотел бы сделать?

— Джонни… — Кит говорил почти снисходительно. — Гадай три раза, гений… Знаешь, давай сойдёмся на том, что ты мне солнце заслоняешь.

— Нет. Ты не любишь солнце, Кит. Оно тебе неинтересно. Всю дорогу от Патрии до аномалий ты нёс какой-то бред. На солнце ты ни разу не взглянул. Ирония судьбы, а? Вот оно, солнце, Кит! — И Джонни ткнул пальцем в пылающий светом экран. — Через час оно нас поджарит, и я никак не смогу тебе его заслонить! Тебя устраивает этот выход из положения?

Стальные глаза юноши сверкали. Джонни был отчаян, зол и очень красив. Окойе ни на секунду не верила, что он умрёт.

— Это не совсем то, что я хотел, — сказал Кит. — Честно говоря, я планировал отправить сюда тебя, вернуться, выплакаться на плече у Немо и как-нибудь его прикончить. Давно пора. Раньше меня преследовала идея сделать что-нибудь с девочками — тихонько подпустить им в спальни газ или что-то в этом роде — но они так милы, наши Сильвия и Джоэн, и так бездумно меня любят… Я решил, что сёстры мне ещё пригодятся. К тому же они безвредны, в отличие от тебя. Да, Джон, этот выход тоже сойдёт. По крайней мере он даст Немо понять, что его курс ведёт к гнездилищам химер, а не ко всеобщему глупому счастью.

Кит говорил, а Джонни бледнел. Гнев на его лице сменился ужасом. Когда брат умолк, он стал подниматься на ноги, нащупывая бластер. Юноша стал опасен. Тета решил вмешаться в разговор, пока он не перерос в убийство.

— Я немного разбираюсь в патрианской политике, Кит, — рассудительно сказал он, — и не вижу, как Ваша с братом смерть может дать Вашему отцу что-то такое понять. Тем более что это будет расценено как смерть в результате несчастного случая. Саморазрушение и братоубийство — не лучший способ преодолеть Ваши надуманные претензии к отцу.

— А, так они надуманы? — осклабился Кит. — То есть крушение республики и воцарение марионеточной деспотии для вас ничего не значит? А тиран, который пляшет под вавилонскую дудку и разрушает все отечественные устои от экономики до семьи? Я имею в виду, например, тот факт, что Патрия по макушку в долгах у Вавилона; что Вавилон за гроши получил в аренду патрианские земли и вовсю ворует сокровища нашей планеты; я имею в виду раскраденные и разданные кому попало кредиты и массовые конфискации собственности. Я имею в виду отчуждение имущества граждан. Господа вавилоняне, неужто ваши отцы не обьяснили вам, что воровать нехорошо?

— У меня, правда, нет биологического отца, — сказал Тета, — но мои создатели, весьма достойные люди, ознакомили меня с вавилонской этикой на очень ранней стадии моего личностного развития. В частности, они дали мне понять, что клевета и ложь ничуть не лучше, а то и хуже воровства. Вавилон дал Патрии огромные кредиты именно потому, что получил взамен право на разработку месторождений. Кредитные договора специально составлены так, чтобы никто не смог потребовать выплаты этих долгов, если Патрия сама не вознамерится их вернуть. Трудно поверить, что такой сообразительный молодой человек, как Кит Арлинг, этого не понял. Отчуждённая Вашим отцом собственность ряда граждан была приобретена аморальным и незаконным даже по патрианским меркам путём. В истории Вашей страны есть крупные прецеденты легальной конфискации такого добра, и я не сомневаюсь, что библиотека Вашего деда содержит не одну книгу, посвящённую вопросам права. Вы помянули марионеточную деспотию, но изначально Ваш отец — никто иной как легально назначенный диктатор, а впоследствии — законно избранный президент. Этот человек настолько хотел плевать на «вавилонскую дудку», что вложил большую часть наших кредитов в скоростное создание военно-космических сил и безо всякой подготовки отменил рабство, хотя все вавилонские советники на коленях упрашивали его действовать осмотрительнее. Если это марионеточная деспотия, то я — гитовский первосвященник, Кит.