Роман с героиней - Дмитрий Каралис

"Пусть думает, что хочет, -- весело решил Медведев. -- Пусть думает, что я бабник и в тот вечер подбивал к ней клинья. Но легкой победы не случилось, и я с горя нашел себе подружку. Думайте, что хотите, Лайла. Нет, лучше думайте, что это моя любовница. Мы договорились с ней встретиться на острове. Она журналистка".

Медведев предложил Оксане посмотреть его номер, и они поднялись по бетонной лестнице с высокими ступенями.

Он открыл дверь, извинился за беспорядок, сдвинул раму окна, безжалостно выгреб из малинового кресла бумаги и усадил в него гостью. Оксана с интересом огляделась: "Очень достойно. И для писателей это все бесплатно?" Похоже, встреч на вечер она не планировала.

-- Да, -- скромно сказал Медведев; он достал из холодильника увесистый пакет с мандаринами: "Угощайтесь!" -- и присел на кровать. -- Расскажите о себе. -- Ему хотелось услышать подробности робинзонады, он мысленно представлял себя на новом месте, случись ему стать добровольным изгнанником, а попросту -- иммигрантом. -- Как вам это все удалось? Почему Чехия? Как устраивались?

Оксана принялась чистить мандарин.

-- Приехали в августе. Поначалу не знали, где граница сада. Соседи подсказали -- и это все ваше, косите дальше! Устроилась на кухне помогать в столовой, до трех дня. Попросту -- посудомойкой. Руки покраснели, опухли -даже кричала по ночам....

Он не таясь посмотрел на ее тонкие красивые пальцы в перстнях. Оксана, перехватив его взгляд, протянула ему оранжевый шарик на ладони -- в белых мохнатых ниточках: "Берите, я еще очищу".

-- Под зиму заложили новый сад, залатали крышу, наладили печки. Тяжело было, но я понимала -- это эмиграция. Найду крону на полу и радуюсь -булочку куплю...

Она рассказывала свою историю веселым голосом, без драматических пауз -- так вспоминают давно минувшие дни счастливые люди, и Медведеву вдруг показалось, что он начал писать рассказ. Или даже повесть. Сильная обаятельная героиня вела за собой увлекательный сюжет, завязка плавно уступала место экспозиции...

-- Я, когда еще в Гомеле в музыкальной школе преподавала, всех детей любила! На работу -- как на праздник: всегда прическа, маникюр, разговаривала ласково, по головке поглажу: "Ну что, миленький, у тебя все получится. Давай сначала..." До сих пор ученики перед глазами стоят. Иногда даже снятся. А потом какая-то черная полоса пошла -- митинги, демократия, советы трудовых коллективов, все ругаются, коллективные письма пишут, директора снимать затеяли, по инстанциям ходили, и вспоминать сейчас тошно.

Муж работал инженером на мебельной фабрике. Неплохо жили, потом -Чернобыль, перестройка, безработица, Союз развалился... Муж десять лет на диване пролежал. Я прихожу с работы -- он спит с книгой в руке. "Что делаешь?" -- "Бр-р... -- глазами хлопает. -- Читаю..." Потом пить начал, с друзьями болтаться. Я в календарике стала обводить черным дни, когда он пьет. Сплошные червяки месяцами... Я ему скандалов не устраивала -- крика не выношу с детства. Отец -- военный -- лупил нас с братом шлангом от стиральной машины, орал, топал ногами. На физкультуре было не раздеться -вся спина в синяках. Я, когда замуж выходила, решила, что в моем доме криков и скандалов никогда не будет. Стала писать мужу письма и оставлять по утрам. Твоя мать не имеет масла на хлеб, наши дети ходят голодные, постоянно занимаем деньги, а ты, здоровый мужик, лежишь целыми днями на диване или пьешь с друзьями. Дверца шкафа полгода болтается! Я по вечерам халтурю -возьми хотя бы хозяйство на себя, приготовь с детьми уроки. А ему все трын-трава. "Я инженер, а не домашняя хозяйка". Мы с ним шли в разных направлениях.

Хотела развестись, но детей пожалела. Решила -- уедем. Брат в Чехословакии служил, обзавелся друзьями-чехами, они нам дом на всю семью присмотрели. Все продали, перебрались. Еще ничего в доме не было, купила пианино -- отправила дочку в музыкальную школу. Самой учить сил не было.

-- А как мы первую зиму пережили! Кошмар!

Оксана быстро сходила в душ и ополоснула липкие пальцы. Медведеву показалось, что он знает ее давно, он мог встречаться с ней в стройотряде, она могла учиться в соседней группе или он заходил к ней в общежитии за тарелкой в новогодний вечер, а потом они играли в снежки и пели под гитару.

-- Морозы для Чехии ударили небывалые, такой зимы никто не помнит. Матвеич -- мамин муж -- уехал в Белоруссию. "Вы, -- говорит, -- здесь ничего не делайте, только печки топите. Если что -- звоните..." И тут началось! У Игоря желтуха, дочка Светка с аппендицитом, у мамы на нервной почве ноги стали отниматься -- ездит в колясочке, в больницу не хочет. Виталька учится в Праге -- у него там свои проблемы. И я одна -- как стойкий оловянный солдатик. Парового отопления еще не было -- три кафельные печки. Дрова на растопку колю, уголь ведрами ношу, надо так растопить, чтобы до прихода с работы не погасло, -- кошмар! Маму покормить надо, собаку с кошкой надо, своих в больнице навестить надо, к шести утра по морозу через весь поселок бегом -- не дай бог на работу опоздать... Мама уснет, я ночью сяду в гостиной, возьму несколько аккордов и смотрю в окно на заснеженный сад -слезы капают...

-- А муж? -- Теперь Медведев взялся очищать мандарины.

-- Он еще осенью в Прагу перебрался. Устроился на завод камень резать. Свои триста долларов получает, живет в общежитии и ходит по вечерам в господу пиво пить. Но мы и сами с усами. Могу показать, что сейчас имеем. -Оксана нашла глазами сумочку, брошенную на кровать, и вытянула из нее пухлый фотоальбомчик.

Сад, газон. Белый дом в три этажа. Беседка. Летняя кухня под черепичной крышей. Мать с букетом цветов в лоджии. Лысоватый здоровяк с армейской выправкой и маслеными глазами гуляки наливает в фужер шампанское. Брат Игорь. "Правда, красивый?"

Сын -- студент Академии туризма, приехал с подружкой на обед. Дочка-подросток -- лицом в мать, но пухловатая. Держит на руках кота-бегемота. Уютная комната, пианино, шкаф, цветы.

Старая потрескавшаяся фотография: дедушка с бабушкой. Шляпы, пальто, строгие взгляды. Судя по всему, довоенный снимок.

Мужчина в клетчатой рубашке возложил руку на капот автомобиля: "Мое!.." Хитровато-добродушное лицо, лысая голова, густые брови. Себе на уме мужичок.

-- Интересный дядечка, -- усмехнулся Медведев, придвигая свой стул ближе к креслу и разглядывая фотографию.

-- О, это мамин муж -- Матвеич, наш сирота, как мы его с братом называем. -- Оксана выложила на блюдце мандариновые косточки и азартно вскинула указательный палец. -- Сейчас расскажу! Начальником автомастерской в Гомеле работал. На десять лет моложе мамы, ему пятьдесят три. Копил деньги, складывал в замурованный сейф на работе. Перед самым отъездом разломали кирпичную стенку, утащили сейф. "Ой, блин, лучше бы я умер!" Любимое слово -- "блин". Утром встает: "Ой, блин, зарядку делать неохота". Делает. "Ой, блин, умываться нет сил". Умывается. "Ой, блин, аппетита совсем нет, скоро умру". Час завтракает. "Ой, блин, здоровья совсем нет". И так целый день...

"Это Новый год справляем... Это на Пасху в церкви, в Праге. Это священник отец Владимир освящает магазинчик при доме. Это наша гостиница для туристов в чердачном этаже. Это мой этаж. Это мамин этаж".

"Наш первый магазинчик в Праге". Куклы, матрешки, блики солнца на витринах.

"Это я старый концертный рояль в замке купила и летом в сад под навес выставляю. Соседи с детьми заходят, туристы из гостиницы подтягиваются. Импровизируем, поем. Весело бывает".

Мужчина в возрасте, привалившись спиной к белому каменному забору, смотрит в объектив. Белые шорты, синяя рубашка, волосатые руки скрещены на груди. Неприятное лицо, холодное выражение глаз. Эдакий Корейко, вышедший из подполья.

-- Это грек? -- спросил Медведев.

-- Да, грек. Один знакомый. -- Оксана захлопнула альбом и убрала его в сумку.

"У такой женщины должно быть много знакомых, -- со смутной и неожиданной ревностью подумал он. -- Обзавелась еще одним -- писателем..."

В альбоме жила вся семья; не было только отца и мужа.

-- Славно у вас, -- не без зависти сказал Медведев; ему всегда хотелось иметь большой семейный дом, с кошками, собаками, кабинетом, спальней, мастерской, своей баней, летней кухней, водопроводом, -- не дачу, а именно дом недалеко от города, чтобы можно было доехать и на машине и на электричке.

Оксана поднялась и отнесла горку мандариновых шкурок в корзину для мусора.

-- Так я возьму вашу книжку почитать?

Медведев проводил ее до отеля, стеклянные двери раздвинулись перед Оксаной, и она негромко сказала: "Звони!" Он видел, как Оксана ступает по ковру навстречу улыбающемуся за стойкой портье, и подумал, что за любовника этой бизнес-леди его принять не смогут. Просто случайный ухажер. И ему стало немного обидно.

В тот вечер Медведев попытался сесть за роман, но бумага на столе так и осталась бумагой. Она и не думала обретать магическую прозрачность и впускать в иные миры. Медведев видел только тень ручки в косом свете настольной лампы и окурок в керамической пепельнице на авансцене стола.