Израиль – точка схода - Александр Данилович Надеждин

Купаться надо было с плоских камней, и буквально в двух шагах в море нас поджидали большие (с тарелку) рыбы, разнообразием цветов и форм подобные маленьким рыбкам Карибского бассейна.

Обедали на террасе ресторанчика, где подавали израильское пиво «Голдстар» причем это, по сути, английское слово было написано справа налево буквами «святого языка». Я об этом пишу так подробно, потому что это было первое слово, которое я прочел, узнавая знаки только недавно перед этим выученного алфавита (Алеф-бейт!).

В один прекрасный день пляжную рутину на несколько часов прервали утренние учения, когда одетые в защитную униформу стройные юноши и девушки провели заранее объявленную тренировку на берегу по ликвидации последствий террористического нападения на отдыхающих с перевязкой и эвакуацией назначенных заранее «жертв».

Что оставалось – снимать с балкона видео и тихо восхищаться красотою и ловкостью этих посланцев из будущего.

***

Военнослужащие срочной службы Армии Обороны Израиля (Цахал)18– повсюду в самых разнообразных ролях. В частности, они отвечали за вакцинацию населения, к которому я с гордостью и с трепетом причислял и себя в свой последний приезд, когда в одно прекрасное утро нам позвонили из мэрии Альфей-Менаше, сказав, что в соседнем еврейском поселении Самарии19 остались невостребованными порции прививок, которые необходимо было использовать, пока не вышел их короткий срок годности. Обращаюсь к своей записи, сделанной по горячим следам, о событиях наполненной глубоким внутренним смыслом для меня, внешне обыденной жизни:

pОЗА ШОМРОНА…Начнем с того, как я попал в сети компьютеров: выйдя из самолета в Бен Гурионе, я сделал ПЦР тест – негатив – и был отправлен в карантин. К счастью, нашлись добрые люди, приютившие меня в своём доме на вершине холма, с которого виден «весь Израиль». На девятый день я, чин-чинарем, делаю второй тест, и результат оказывается неопределенным! На следующий день тест был отрицательным, но, похоже, компьютеры напали на мой след и решили не выпускать из своих лап, несмотря на усилия врачей и девушек-телефонисток медицинской страховки, так как до выяснения обстоятельств неудачного теста я стал считаться «переболевшим» и, следовательно, не подлежащим прививке. Но компьютеры еще не всесильны. Положившись на «русский» авось, мы с С поехали на Восток, мимо арабских поселений в Шомроне (Самарии), обгоняя легковые авто и влекомые ослами деревяные повозки с женщинами в чёрном с ног до головы и горами сельхоз продукции. Нашей целью был городок Карней Шомрон20, где, по слухам, могли сделать прививку без предварительной записи. Так оно и получилось: пройдя через несколько дверей, мы оказались в спортзале, где сидели мальчики и девочки (это я из глубины своего неприлично солидного возраста…), готовые помочь бедному еврею. Когда мне предложили сесть, я еще не верил, что все так просто, но следующим вопросом оказался – «Вам в какое плечо: левое или правое???» В общем бюрократия бюрократией, но Роза Шомрона ею не заморачивалась. А Вы говорите Artificial Intelligence! У нас в Израиле ее на завтрак едят и хорошим кофе запивают!» .... Героиня этого рассказа, Роза Шомрона, конечно, имела своё настоящее имя, но тонкой, черноволосой девушке в оливковой униформе Цахала, со шприцем в руке, как с шипом на стебельке розы, просто полагался этот титул!

Карантин не вечен и я, наконец, попал в Иерусалим, который не видел уже год. На этот раз мы начали с дальних рубежей, взобравшись на самый высокий холм в окрестностях с видом на Вечный Город, существовавший, наверное, уже в то время, когда праотец Авраам встретил здесь предсказавшего ему его судьбу Мелхиседека-царя. На холме – похожее на заброшенную фабрику здание с трубой минарета, видимое издалека сквозь заросли цветущего миндаля на обочине. С его крыши открывается весь мир – на юг (Иерусалим, Мертвое Море, Африка), на север (Тель-Авив, Ливан, Европа), на запад за нашей спиной (морской берег, Атлантический Океан, Америка), на восток – Восток! С этого холма на город смотрели первые крестоносцы, а затем и их миролюбивые и не очень, последователи. Это – могила пророка Самуила, немногим старше трех тысяч лет, детский возраст по сравнению с самим городом, упомянутым в иероглифах и черепках четыре, а может быть и больше тысяч лет тому назад.

Иерусалим представлялся с этой точки огромного диаметра чашей с полустертыми краями, чуть ли не кратером допотопного вулкана с холмами, образующими круги-ступени схода к центральному углублению, где размещается Старый город, обнесенный турецкой крепостной стеной весьма недавнего происхождения по сравнению с мегалитическими останками прежних стен и улиц. Это ощущение гигантской чаши, даже, если хотите, притягивающей взгляд воронки, только усилилось, когда в нашем кружении вокруг города мы оказались на «университетской» горе Скопус, по правую руку от «русской свечи» – православной колокольни на месте вознесения Иисуса. Я по всем канонам должен был бы написать «предполагаемого», но рука не поднимается опровергать в таком месте какие-либо утверждения из святых книг, независимо от моих собственных верований.

ВЕЧНЫЙ ГОРОД – ДВА ЭТАЖА 

Мы вошли внутрь городской стены через Шхемские ворота, שער שכם, оставив по левую руку раскопанные недавно воротца императора Адриана, этого раннего предшественника Адольфа Г. в его желании стереть с лица земли само воспоминание о евреях. Но через тринадцать веков более дальновидный правитель, турецкий султан Сулейман Великолепный озаботился, чтобы Иерусалим был обнесен новой стеной, поставленной прямо на засыпанные землей остатки старых. Так что и Адриановы постройки, и его ворота оказались спрятанными под двумя этажами Вечного города: первый, вымощенный гранитными камнями, с тесными улочками, тупиками серого цвета и лавками, торгующими клубникой, морковным соком и второсортными сувенирами. И второй: воздушно-легкий, почти летящий, с куполами небесных оттенков от голубого до золотого, итальянской смотровой башней бок о бок с минаретами и колокольнями, почетным караулом окружившими храмовую гору. Но на крыши нужно было ещё попасть. А пока мы пробирались по кривым переулкам меж серых стен в надежде найти просвет для взгляда. Доступ открылся неожиданно в разрыве стены, позади которой была уютно спрятана австрийская миссия-отель, оригинально построенная для последнего общеевропейского «отца народов»: не Йосифа Виссарионовича, разумеется, а императора Франца-Йосифа Габсбурга, потомка и наследника крестоносцев, явившегося сюда, наконец, с миром, и увековеченного с непокрытой головой на живописном