Антибешанов - А. Морозов

Достается советской армии и по другим пунктам: «традиционное безалаберное отношение к технике… брошенные танки так и оставались на дорогах в ожидании немецких трофейных команд» (стр. 339). Однако же, если вспомнить, что немцы в 1941 году восстановили и использовали всего около сотни советских танков, то становится непонятно, у кого безалаберности больше – у русских или у немцев. Или все–таки не слишком тянуло немецких кулибиных восстанавливать супертанки Т–26?

И снова после танкистов достается летчикам: «Авиация располагала 28% новых самолетов». А сколько надо этих самых процентов, неужели все 100? Есть ли на свете армия, у которой вся техника только новая или новейшая, прослужившая не более двух лет?» (cтр. 196) Самое смешное, что есть, вернее, была. В немецкой авиации 100% истребителей первой линии были произведены не позже конца 1939 года, это были исключительно Bf–109 двух последних моделей – E и F. А ведь именно истребитель и определял, за кем будет господство в воздухе летом 1941 года.

Старые песни о главном.

Найдутся в книге и традиционные для последнего времени антисоветские выпады, повторенные В.Бешановым вслед за остальным демократическим агитпропом.

«Ведь по своей сущности, проявлениям и влиянию на общественную жизнь большевизм и фашизм очень похожи. Это понятия во многом адекватные и идентичные по сути, одинаково непримиримые к инакомыслию.» (cтр. 73) – пишет нам Бешанов, забывая про тотальные гонения на коммунистов в США в начале 50–х годов и карательные экспедиции национальной гвардии США в негритянские кварталы в 60–х, избитых и посаженных в тюрьму «хиппи» — пацифистов. Ну и кто же был терпим к инакомыслию?

В общем, советскую власть Бешанов и на ровном месте подденет: «Вновь вернемся в 1929 год, который ознаменовался многими важными историческими событиями. Вот на Западе разразилась «великая депрессия», а Советский Союз в это время начал развертывать невиданную по масштабам программу военного строительства». (cтр. 108) Плохой Советский Союз! Весь мир в депрессии, а СССР – военным строительством занимается. А может он им занимается как раз потому, что знает, чем кончится Великая депрессия – великой войной?

Но такая мысль Бешанову в голову не приходит. Он плачет по «детям ГУЛАГА» (стр.110). Конечно, пусть лучше советские детишки сидели бы в комфортабельном Дахау!

«Контингент ГУЛАГа выгребался на фронт… дал армии Александра Матросова…» (cтр. 396) – какое меткое изобличение пороков советского строя. Только вот Матросов, все же, был добровольцем, а не зэком, и «выгребали ГУЛАГи на фронт» даже немцы. Иначе откуда в Тунисе появилась 999–я пехотная дивизия, отчаянно дравшаяся с союзниками? Оттуда же. Немецкие зэки и штрафники.

Тут же почти с гордостью Бешанов пишет, что «под знамена вермахта встали более миллиона бывших советских граждан» (стр. 410). Забывает, правда, что 800 тысяч из этого миллиона были так называемыми «добровольными помощниками», рабами, работавшими в подсобном хозяйстве вермахта, чтобы не умереть с голоду в концлагерях. И Власову, просившему выдать им оружие и отправить воевать против Сталина, немцы отказали, понимая, что половина такой армии сразу перебежит обратно.

Не может Бешанов обойти и то, что Советский Союз «гнал на убой» женщин: «гражданки женского пола воевали целыми полками, в том числе в танковых полках и в морской пехоте ” (стр. 477). Вот так умелой постановкой фраз несколько исключительных случаев, когда женщины сами упрашивали взять их на фронт, превращаются в книге Бешанова в очередную «порочную практику советского режима». Ему не знакома судьба Марии Ивановны Логуновой, механика–водителя 56–й гвардейской танковой бригады, которая пробивалась на фронт с большим трудом, буквально с боем. Бешанову подобные вещи непонятны: Как может человек хотеть воевать за этот «страшный сталинский режим»?

Также непонятно ему и отношение советских коммунистов к партбилету. Вот он иронизирует над словами о том, что все коммунисты 13–й армии вышли из окружения с партбилетами: «именно партбилет – самое страшное наше оружие. Покажешь его немцу, сразу упадет в обморок». И не задумается человек, что сохранение партбилета при выходе из окружения означало желание людей прорваться или умереть, ведь как пишет сам Бешанов, коммунистов немцы не жаловали.

Не устраивает Бешанова и то, что «Ненависть к фашистам культивировалась буквально на физиологическом уровне» (стр. 478). В самом деле, как это так — культивировать ненависть к врагу? Почему бы советским политрукам не организовать дружеский футбольным матч между танкистами Гудериана и Катукова?

Конечно, Бешанова при этом ни чуть не смутит то, что в Германии культивировалась ненависть к славянам–недочеловекам. Это же немцы, им можно. Русским – нельзя.

Русские не могут претендовать и на военную хитрость, на смекалку и отвагу. Вот типичный пример того, как В.В. Бешанов им в этом отказывает: «В этих боях бойцы Лелюшенко совершали прямо–таки былинные подвиги. Например «автоматчик И.П. Середа из полка Ермакова в одном из боев оказался рядом с неприятельским танком, остановившимся за укрытием и ведущим огонь из пулемета (неужели пушка была выведена из строя?). Советский воин–храбрец прокрался по канаве с тыла, быстро вскарабкался на танк и ударами саперного топора вывел из строя пулемет и экипаж (!?) танка. Огонь прекратился». Сам же боец, видимо, не только остался жив, но и смог лично доложить о своем удивительном методе уничтожения вражеских танков. Впрочем, важно не это, а то, что подобному вранью верили! Уж очень всем хотелось побеждать немцев, хотя бы на словах, раз не получалось на деле». (cтр. 228)

Оказывается, все танки вермахта были непременно пушечные (а как же Pz–I с пулеметами, Pz–II с малокалиберной скорострельной пушкой, командирские машины на базе Pz–I), и пушка у них была непременно исправна. Не могла она быть и деревянным макетом. Ведь о существовании командирских вариантов Pz–III В. Бешанов, судя по всему, не знает. Не знает он и о том, что мощный удар массивным саперным топором вполне мог вывести из строя раскаленный ствол легкого оружия, а уж тем более – оптические приборы (их вообще можно просто закрыть рукой!). Да и голова немца, высунувшегося из люка по этому случаю, тоже не из легированной стали. Но нет. Для Бешанова любой, даже вполне реалистичный рассказ о подвиге советского солдата, – байка, былина. Для красоты можно даже приписать к рассказу словосочетание «удивительный метод уничтожения вражеских танков», хотя о том, что танк был подбит в цитируемом тексте нет ни слова. Скорее всего, танк благополучно отступил, однако такой вариант Бешанова не устраивает. Ему необходима абсурдная картинка в голове читателя – советский солдат рубит немецкий танк на части топором. Вот это уже действительно байка. Только автор ее не автоматчик Середа и не Ермаков, и не Лелюшенко, а Бешанов.

«Правдивая история Великой Отечественной войны».

Идеологическая направленность «трудов» Бешанова, по словам автора якобы совершенно отрешенных от всякой идеологии, ясна с первых слов, с первых страниц. Что бы ни делали СССР, Сталин, советские генералы, они будут уличены в страшных ошибках и чудовищных промахах. Если советские командиры списали бы старые танки, их бы обвинили в «традиционном российском наплевательском отношении к технике». Но они их не списали. И их можно обвинить в том, что они держали на балансе металлолом. Вот так.

Советский – значит плохой. И делает все плохо. Вот типичный пример такой специфической логики из «Оккупации» Бориса Соколова, коллеги В. Бешанова. Описывается неудавшееся покушение на нацистского функционера Вильгельма Кубе в Минском драмтеатре 22 июня 1943 года во время «торжественного собрания в честь годовщины начала войны против СССР». Кубе покинул театр до взрыва, в результате которого, цитируя Б.В. Соколова, «погибли десятки мирных граждан, не имевших никакого отношения к оккупационной администрации». Конечно, Б.В. Соколов не сомневается в том, что на «торжественное собрание в честь годовщины начала войны против СССР» пришли «десятки мирных граждан, не имевших никакого отношения к оккупационной администрации». Посетители таких торжественных мероприятий у него непогрешимы примерно так же, как немецкие солдаты. А вот советские партизаны – те просто террористы и убийцы.

Типичным примером такого подхода к истории Второй Мировой войны служит разбор Бешановым «сообщения генерала армии Г.И. Хетагурова» о том, что у некоторых пленных, захваченных на Шауляйском направлении, карманы были набиты фотографиями «замученных женщин, детей и стариков». Конечно же, для Бешанова немецкий солдат, тем более если он служит под командованием Манштейна, непогрешим. Читаем на стр. 225: «Непонятно только, когда и где танкисты Манштейна, которые четверо суток без отдыха рвались к двинским мостам, успели замучить столько народу, разве что в Восточной Пруссии?»