У папы дома - Мими Бранеску

Роберт: Проблемы со здоровьем?

Профессор Плешня: Кому это интересно. Ты мне лучше скажи: ты-то как? А то я о тебе только и слышу: домыслы и вымыслы, теории… Роберт то, Роберт се… Да наши тебя, того и гляди, и на мэра выдвинут, а что? Свой парень из народа…

Роберт: Ну, это вы преувеличиваете.

Профессор Плешня: Да уж, не всякому удается достичь того, чего достиг ты…

Роберт: Да чего я такого достиг, господин профессор?

Профессор Плешня: Закрой рот, а не то я снижу тебе оценку за поведение. Ты достиг многого. Несколько дней назад Дойна показала мне газету…

Роберт: Достиг — это слишком громко сказано. Я… В общем, все идет по плану. Многое еще предстоит…

Профессор Плешня: Ты далеко пойдешь, я знаю. И виден, виден пик твоего будущего успеха!

Роберт: Угу. Выступает из тумана.

Профессор Плешня: Из нашего местечка все смотрится по-другому. Ты выбился Роберт, ты уже наверху… мальчик, а помнишь, как ты спал на моих уроках? На физике?

Роберт: Я и физика…

Профессор Плешня: Хочешь, я кое в чем тебе признаюсь? Мне ведь всегда нравились. Очень нравились. И физика, и математика. И что? Что из меня вышло? С чем я остался? Жду выхода на пенсию в сельской глухомани… Так что, кто его знает, как оно лучше. Работаешь всю жизнь, чтоб выйти на главный старт, а как выйдешь, другие-то давно уже убежали. Одно меня радует, что у тебя все по плану. А, Петрика?

У Роберта звонит мобильный телефон. Он не отвечает.

Профессор Плешня: И, надолго домой?

Роберт: Возможно, что надолго.

Профессор Плешня: Так ты зайди как-нибудь в школу, музей тебе покажу. Я ведь музей открыл. Старинных денег.

Роберт: Да? Интересно…

Петрика: А можно и я приду? Пойдешь со мной, Паула? Я вон тебя в музей приглашаю, не просто так. Произведем акт приобщения к культуре. Если это я правильно выразился. А, господин профессор?

Профессор Плешня: Музей открыт для всех. Это жена моя настояла… У нас там даже монета с 1700 года есть. Одна.

Роберт: Как поживает госпожа Дойна?

Профессор Плешня: Она теперь директриса.

Роберт: Да?

Профессор Плешня: Они, Эти… выбрали ее директрисой. Я тоже выдвигался, а выбрали ее.

Петрика: Вот непруха.

Профессор Плешня: Я, конечно, и выдвигался больше для отвода глаз. Чтобы создать ей видимость конкуренции. Для школы оно, конечно, даже лучше, что она директором стала, так и знайте… Она как организатор… Да вы же с ней в летний лагерь ездили?

Петрика: В Буксою и Фиень. Один год в Буксою, один в Фиень. Я эту Фиень теперь как свои пять пальцев знаю.

Профессор Плешня: Ну вот. Посмотрели и вы страну нашу, людей, кто как живет.

Все замолкают.

Петрика: Ты это, скажи, поездил небось по миру?

Профессор Плешня: Да уж небось поездил.

Роберт: Не особо.

Петрика: Да ладно, скромняга, говори!

Роберт: Ну, бывал я, там и тут…

Петрика: И как оно там?

Роберт: Как… Красиво.

Петрика: Вот молодца. Это я и сам знаю. Я же тебя про это, конкретное, спрашиваю. Вот где-нибудь типа Парижа был?

Роберт: А то.

Петрика: Ну так рассказывай.

Роберт: Да что рассказывать-то?

Петрика: Я че, упрашивать тебя должен? Рассказывай, не видишь, мы вокруг тебя как вокруг дедушки Мороза сидим.

Роберт: Париж… Ну, там я чаще всего бывал.

Паула: А в Лондоне?

Роберт: Да.

Петрика: А до Америки добрался?

Роберт: Угу. Сан-Франциско. Нью-Йорк.

Профессор: Америка, она большая. За один раз всю не посмотришь. Ты это пока наверное только так, для общего впечатления съездил, да?

Паула: А еще где был?

Роберт: В Китае, Японии, Индии, в Мексике…

Петрика: Ниче се, да ты прямо всюду.

Роберт: Угу.

Петрика: Самолетом небось?

Роберт (смеется): Ну а как еще…

Паула: И… как там?

Роберт: Клево, что сказать… я правда, подолгу нигде не задерживался…

Петрика: Охуеть как клево. Прошу прощения, господин профессор.

Профессор Плешня: Не у меня проси, а у девушки.

Петрика: Пардон, куколка. Как писатель? В смысле это ты все по работе, или, так, по личным делам?

Профессор Плешня: Какие такие дела? Как писатель, ясен пень. Сбор информации, конгрессы там, конференции всякие.

Роберт: Ну, что-то вроде этого, ага.

Петрика: Ну, Паула, и как тебе такая жизнь?

Паула: Что сказать. Он это заслужил. Браво.

Петрика: Радуешься за него, да?

Паула: Конечно.

Профессор Плешня: Дамы и господа, вот и я, как порядочный человек, покончил со своим пивом. Пора и мне честь знать, поскольку ждет меня супруга, и… чтобы избежать различных осложнений, таких как ссоры и ненужные дискуссии на тему, где я был в такой-то час, и пр. и др… Господин Роберт, я очень тобой горжусь, так держать, мальчик. Рад был встретиться. Вот смотрю я на тебя, и хочется мне сказать… с превеликим уважением. И прошу, как будет время, в наш школьный музей.

Петрика: Придем, придем. (тихо) Лошадей вот запряжем.

Профессор Плешня: Ну, хорошего вам вечера.

Роберт: Что случилось?

Профессор Плешня: Я что-то не припомню… а где я оставил велосипед?!

Роберт: Так вы без велосипеда были.

Профессор Плешня: Не может быть.

Петрика: Господин профессор, не было у вас велосипеда.

Паула: Наверное, вы его где-то в другом месте оставили.

Профессор Плешня: Исключено.

Все замолкают.

Профессор Плешня: Значит вы говорите, что я приехал сюда без велосипеда. Тем лучше. Вот и стемнело, а у меня фара не работает. Дефект динамо-втулки, дети… Спокойной ночи.

Петрика: Буонас нотес.

Профессор Плешня уходит. Роберт, Петрика и Паула смотрят ему вслед.

Петрика (Роберту): Смотрю я на тебя и понимаю, что… зря я жизнь свою прожил, чтоб я сдох.

Роберт: Ты чего, а?

Петрика: Да ничего. Остался здесь, как последний придурок. Чтоб меня… и жизнь мою паскуду.

Роберт: Да ладо, всё не так уж плохо.

Петрика: Не, Робик, ты меня не утешай. Ты понятия не имеешь, о чем я говорю. (вздыхает) Полный песец. Хочешь, начистоту тебе скажу? Прости, Паула, но не не могу я домой идти.

Паула: За что мне тебя прощать?

Петрика: За то, что ты женщина. И даже тебя однажды кто-нибудь когда-нибудь возьмет в жены. Чтоб ты его потом вот так же вусмерть заела. Шучу я.

Петрика смеется в одиночестве.

Петрика: Вот ведь как странно, в рот мне ноги. И че я писателем не стал? Шучу, ну. Роберт, ты посмотри на меня. Встаю в пять утра и на работу, возвращаюсь поездом в семь вечера. Пью водку и иду домой спать. Красота, а? Ты не обижайся, что я это тебе говорю, просто больше некому. Паула, ты че, спишь че ли? А ну, хватит зевать.

Паула: Я тут осталась не для того, чтоб тебя слушать.

Петрика: Понял. (Роберту) Видишь? Тебе и делать ничего не надо. Мы тут сидим и в рот тебе смотрим, даже если ты просто молчишь.

Роберт: Да ладно…

Петрика: Какой же ты придурок, в рот те ноги… Писатель… Да, горжусь тобой, а че? И ты давай… Только вперед. Чтобы ни шагу назад. И еби их всех в рот, тех, кто у тебя на пути встанет. Можешь прям с Паулы начать, вон она как варежку свою как раззявила. Да че, ну пошутил я, ты че? Все ж веселее сидеть.

Роберт: Да ладно, хватит тебе.

Петрика: Куда уж мне против тебя? Я это я, а ты… Ты это ты, и у тебя весь мир в придачу. Так, Паула? Всё, пошли ко мне.

Роберт: Перестань.

Петрика: Без возражений. Пацан сказал, пацан сделал. А то устроили тут ток-шоу.

Роберт: Хватит, поздно уже. Посидим здесь, что такого?

Петрика: Да че мы, бомжи, что ли? Нее…

Паула: Напился. Петрика, у тебя дома ребенок маленький.

Петрика: Да что ты говоришь? Че, лучше меня знаешь? Всё! Идем ко мне, я сказал.

Роберт: Кончай, а? В такой-то час. Жена спит, наверное…

Петрика: Миа? Ты ее не знаешь. Я ей стрелки быстро переведу. Она у меня выносливая, слова не скажет. Ей ночные смены не в новинку. Она у меня привыкшая, с двенадцати до двадцати четырех.