Отвага и любовь - Кэтрин Арчер

С момента смерти отца, случившейся год назад, на Роланда вместе с титулом барона Керкланда свалилась забота о многочисленных владениях, наследником которых должен был быть Джеффри. Но и Джеффри умер.

Устав от грустных мыслей, Роланд поднялся. Его ждала красивая, хотя и несколько скрытная невеста. Шумное сборище стихло. На него устремились изучающие взгляды.

— Я отправляюсь спать, — заявил он довольно небрежным тоном.

Из окружения Себастиана донеслись подбадривающие возгласы. Брайен, его молодой оруженосец, воскликнул:

— Скоро наших ушей достигнут восторженные возгласы любовных утех. Ни одна женщина не может устоять перед вами, лорд Роланд.

Себастиан повел плечами и снисходительно улыбнулся.

Окружение сэра Джайлса, наоборот, было подозрительно молчаливо. Сам рыцарь пристально рассматривал неистово горящими голубыми глазами свои затянутые в перчатки руки. Пинакр поднял кубок, намереваясь осушить его.

Выпив для пущей храбрости еще один бокал вина, Мередит легла в кровать. Но она так и не смогла расслабиться окончательно. Чем больше времени проходило, тем большая тревога ее охватывала. Что же она скажет барону, когда тот войдет в комнату, ожидая увидеть Селесту? Ей оставалось лишь молиться и попробовать найти нужные слова. Молиться, чтобы он не пришел в ярость еще до того, как она все ему объяснит.

Огонь в очаге догорел, но у Мередит не было ни желания, ни сил встать и разжечь его снова. Ее занимало только одно — постараться подыскать такие слова, которые смогли бы убедить Роланда, что она ничего не замышляла против него, а просто хотела помочь своей сестре.

Неожиданно Мередит почувствовала, как на ее глаза навернулись слезы. Странно, она не собиралась плакать, слезы не были у нее в чести. Однако события этого дня, по-видимому, оказались слишком непосильными для молодой девушки.

Она сжалась от щемящего чувства одиночества и уткнулась лицом в подушку. Как такое могло произойти? Как она позволила Селесте уговорить себя на столь безумный поступок?

Всю свою жизнь Мередит привыкла думать, что ее сестра нуждается в опеке, хотя та была старше ее на год. Однажды, когда Мередит было шесть лет, а Селесте семь, они играли на поляне возле замка. Селеста, решив нарвать букет, стала постепенно углубляться в лес. Мередит сказала ей, чтобы она этого не делала: Агнес не разрешила им выходить за пределы замка. В ответ Селеста насмешливо предложила ей пойти с ней вместе. Мередит осталась. Когда служанка прибежала за ними, то пришла в ужас: вверенная ее заботам старшая девочка исчезла. Селесту не могли найти несколько часов. Оказалось, что она, оступившись в лесной чаще, повредила лодыжку и не могла вернуться назад.

Мередит никогда не забудет гнев отца, с которым он обрушился на нее. Отец сказал, что она не должна была позволять Селесте уходить и что ее — столь хрупкое создание — нельзя оставлять одну. С этого дня Мередит уяснила для себя следующее: чтобы заслужить любовь отца, ей надо оберегать Селесту — именно она дороже всего на свете для него.

Это была суровая истина, но Мередит мирилась с ней, и до сегодняшнего дня — без всяких слез.

Сколько времени она проплакала, девушка не знала. Рыдания прекратились только тогда, когда она вконец обессилела. Мередит лежала опустошенная, чувствуя, как набрякли веки над опухшими от слез глазами. Она закрыла их. Ей надо было отдохнуть, набраться храбрости, подготовиться к…

Роланд пошел в направлении, указанном ему служанкой. Это было самое, по меньшей мере, странное бракосочетание, о котором он когда-либо слышал: жених должен был предстать перед своей невестой без принятого в таких случаях предварительного ритуала свидетельства.

Но чем ближе подходил Роланд к опочивальне, тем все больше думал о красивой женщине, которая его там ждала. По тому, как боязливо она держалась с ним, он понял, что она весьма неопытна. Но при этом он вспоминал, какой трепет охватил ее, когда он коснулся ее руки. Верный признак того, что его невеста — женщина страстная.

Роланд поднялся по лестнице на самый верх и, открыв дверь, с удивлением обнаружил, что находится в полной темноте. Единственным слабым источником света были тлеющие в очаге угли. Роланд вошел с опаской: как-никак это был дом Чэлмерсов, врагов его семьи на протяжении нескольких поколений. Он постоял немного, давая возможность глазам привыкнуть к темноте. Однако вскоре стало ясно, что никакая опасность ему здесь не угрожает, и Роланд позволил себе немного расслабиться. Он нетерпеливо оглядел покои, но так и не обнаружил своей невесты.

Роланд уж было начал думать, что в комнате никого нет, как вдруг услышал нежное дыхание. Тут же определив направление, он направился к кровати. Подойдя к громадному ложу, барон Керкланд быстро сбросил с себя одежды, отодвинул тяжелый полог и забрался в кровать.

Протянув наугад руку, Роланд ощутил прикосновение к нежному изгибу бедра. Его невеста. Он почувствовал напряжение в чреслах при воспоминании о ее красоте. Несмотря на пробудившееся желание, Роланд понимал, что должен действовать неторопливо. Сегодня им предстоит связать себя узами взаимного удовольствия. Эти узы Роланд считал самыми главными в том, что касалось чувств.

Скорее угадывая, чем, видя очертания ее тела, Роланд склонился над ней. Когда ее нежное и теплое дыхание коснулось его лица, он, снова ощутив прилив желания, медленно прижался губами к губам невесты.

Она слегка вздрогнула и выпрямилась. Роланд продолжал нежно прижиматься губами к ее губам и на мгновение удовлетворенно почувствовал, как ее маленькая ручка легла на темную поросль на его груди. Он продолжал целовать ее губы, и вскоре она протянула другую руку и положила ее ему на затылок.

Роланд засмеялся, довольный тем, как она отреагировала на его поцелуй. Чувствуя все большее удовлетворение и растущую пылкость, он понял, что не ошибся, полагая, что она ответит ему взаимностью. Его жадные губы скользнули по нежной щеке и дальше вниз, вдоль изящной линии ее шеи.

Мередит снилось, что она лежит на огромной мягкой кровати — такой мягкой, что она ощущала себя плывущей в безмятежном море белых простыней и света. Ничто не могло потревожить ее здесь, где ей было спокойно, тепло и приятно.

Постепенно она начала чувствовать прикосновение чьих-то губ к своим губам. Сначала ей показалось, что и это происходит во сне. Губы были требовательными, но вместе с тем и нежными… Казалось, что они еще больше усиливали ощущение того, что она плывет в волнах тепла и света.

Потом, когда Мередит еще сильнее погрузилась в полузабытье, она почувствовала сладостное и возбуждающее прикосновение к обнаженному телу. Мередит вскрикнула, пульс ее учащенно забился, когда те самые губы оторвались от ее губ и стали горячо и нежно целовать ее лицо и шею. Ей и раньше снились подобные сны, от которых она просыпалась с чувством необъяснимого сожаления, что все это происходит не на самом деле. Однако этот сон затронул ее слишком глубоко и вызвал в ней слишком глубокие ответные чувства. Каким бы образом призрак ни проник в ее сновидение, он пришел, чтобы избавить ее от мучительного чувства одиночества, решила Мередит.