Контрреволюция и реставрация в СССР - Василий Колташов

Старый порядок был опрокинут, а потом разгромлен в гражданской воне, несмотря на помощь, оказанную ему империализмом. Но, взяв власть и удовлетворив требования угнетенных классов, большевики столкнулись с целым рядом проблем порожденных отсталостью страны и разрухой вызванной двумя войнами. Массы небыли «достаточно культурны», что активно включиться в управление. Даже пролетариат не мог еще превратить советы в органы своей власти по сути, а не по форме. Бюрократизм был неизбежен. Понимая это, Ленин всеми силами стремился поставить его под контроль наиболее сознательной части пролетариата.

Чтобы не потерять власть большевики вынуждены были в начале 1920-х готов повернуть от Военного коммунизма к политически контролируемому рынку - НЭПу. Свобода в экономике расширялась, но в политической сфере она урезалась, чтобы снизить угрозу контрреволюции. Это, безусловно, было отступлением революции, вырванное крестьянством - мелкобуржуазным классом. После победы над белым движением, грозившим вернуть землю в руки помещиков, крестьяне больше не считали допустимым изъятие у них хлеба в ходе продовольственных разверсток. Они требовали «нормальных условий», рынка, чтобы обернуть в свою пользу недавно полученную землю.

Условия НЭПа открыли широкий путь для роста бюрократии. Одновременно шло срастание партийной и государственной бюрократии, которая больше и больше забирала власть в свои руки. Лучше всех подходил по характеру и своим ценностям на роль лидера бюрократии - Иосиф Сталин. Благодаря отсутствию «революционных предрассудков» он скоро отодвинул Зиновьева и Каменева в сторону. Место главного идеолога партии занял Бухарин объявивший о врастании «кулака в Социализм», а затем подаривший миру теорию о социализме в одной отдельно взятой стране. Вождем ВКП(б), РКП (б) - именовавшейся теперь Всероссийской, и все более делавшееся партией аппаратчиков стал Сталин. «Сталин - это Ленин сегодня!» - гласил более поздний партийный лозунг призванный замаскировать контрреволюционный переворот, совершившийся в партии и СССР.

Левая оппозиция была административно разгромлена, ее представители отправились в ссылки, Троцкий был незаконно выслан в Турцию. Зиновьев и Каменев, примкнувшие к оппозиции (с их участием была создана Объединенная оппозиция), «разоружились перед партией», покаялись и на третьих ролях были взяты на время под бюрократическое крыло. Как вспоминал впоследствии писатель Виктор Серж, активно участвовавший в оппозиционной борьбе, массы задавленных материальными трудностями рабочих не откликнулись на призыв большевиков-ленинцев. Те из рабочих - наиболее сознательная, наиболее передовая их часть - кто поддержал троцкистов (так были официально наименованы оппозиционеры) были сурово наказаны. Даже пройдя ссылки и лагеря, они уничтожались бюрократией в 1930-е годы.

Рубежом термидора и революции стал XII Съезд РКП (б). События после него развивались по наклонной, несмотря на все усилия оппозиции. Контрреволюция в СССР началась. Открывал ее не приход к власти Горбачева, Брежнева или Хрущева как полагают некоторые «исследователи». Первым актом контрреволюции явился аппаратный, незаметный на первых порах триумф триумвиров. Второй акт состоял в исключении Сталиным, целиком завладевшим партийным аппаратом, Зиновьева и Каменева из числа соправителей и повороте в сторону кулака, якобы способного «постепенно врасти в социализм». Идеологом этого курса был Бухарин.

После кризиса сбыта 1923 года хозяйственную ситуацию в СССР удалось стабилизировать. Правительство снизило цены на многие промышленные товары, повысив цены на часть сельскохозяйственной продукции. Результатом таких мер стало торможение промышленного развития, и без того происходившего крайне медленно. Платежеспособный спрос в 1925-1926 годах начал опережать производство промышленных товаров. На смену кризису сбыта пришел товарный голод. Для индустриализации не хватало средств, а накопления деревни росли. Однако правительство продолжало снижать сельскохозяйственный налог: в 1926 году он сократился с 313 до 245 млн. рублей. Выигрыш от такой политики, прежде всего, получали кулаки и спекулянты города. Коллективизация в селе буксовала, а зависимость города от кулака - главного производителя товарного зерна - росла.

Левая оппозиция считала проводимый партией хозяйственный курс ошибочным, вредным для развития страны и способным привести к буржуазной реставрации. Преодоление индустриальной слабости СССР, утверждали большевики-ленинцы, невозможно без использования накоплений буржуазных слоев (кулачества, прежде всего) и коллективизации.

В 1924-1927 годах травля объединенной оппозиции (в нее вошли Зиновьев и Каменев, признавшие правоту троцкистов) сторонниками «генеральной линии» нарастала. Раскол в партии был налицо. Членов партии заподозренных в симпатиях к большевикам-ленинцам тысячами исключали из РКП (б). Мнения партийного меньшинства не только не учитывались, как это всегда было при Ленине, но объявлялись зловредными, направленными на разрушение «партийного единства». Одним из главных обвинений сторонников Сталина направленных против оппозиционеров была «фракционная деятельность».

На X Съезде РКП (б) ввиду кризисной ситуации для Советской России (в самом разгаре находился Кронштадтский мятеж, тревожной была ситуация в деревне) фракции в партии были временно запрещены. В предложенном Съезду варианте резолюции «О единстве партии» говорилось, что отказ от фракций необходим в данных условиях в связи с угрозой проникновения в нее контрреволюционных элементов. Также большинством делегатов критически оценивалась деятельность «рабочей оппозиции», считавшим, что она является анархо-синдикалистским, мелкобуржуазным уклоном в партии. Однако в 4 пункте резолюции говорилось: в партии должна строго соблюдаться свобода критики, при условии открытого, а не узкогруппового обсуждения тех или иных предложений и замечаний. Все имевшиеся на тот момент фракции Съезд объявил распущенными [10].

По мнению Ленина, такое единство внутрипартийной свободы мнений с наложением запрета на фракции должно было защитить РКП (б) от разъедающей буржуазной стихии НЭПа в условиях, когда пролетариат еще слаб. Но отказ от фракционной свободы обернулся выгодой не стоящим на ленинских позициях коммунистам, проглядевшим термидорианский переворот на XII Съезде, а бюрократической контрреволюции. Она же в лице триумвиров первой образовала замкнутую группу с внутренней дисциплиной, направив ее против троцкистов - «разрушителей партийного единства». Первое заседание этой фракции состоялось в августе 1924 году во время пленума ЦК РКП (б). На нем не было выработано никакой идейной платформы (в этом не имелось нужды), зато участники заседания избрали собственное руководство - «семерку». В нее, прежде всего, вошли Сталин, Зиновьев и Каменев.

Многие деятели оппозиции настаивали на легализации партийных группировок, указывая, что без этого внутрипартийная демократия не может существовать, а диктатура пролетариата обречена на деградацию. Однако бюрократия, превратившись в закулисную фракцию, все более отрывалась от рабочего класса. Она не желала оглашать своих меркантильных интересов. Сторонники «сталинского курса» никогда не имела собственной платформы, предпочитая действовать аппаратно, опираясь на демагогическую защиту «партийного единства». Вместе с тем она все более разбавляла РКП (б) приспособленцами, темными и карьеристки настроенными элементами. В такой среде проще было развернуть разнузданную травлю оппозиции.

Уже на XIII Съезд РКП (б) не было ни одного делегата оппозиционера с решающим голосом. После него критиковавших Политбюро большевиков стали исключать не только за «моральные изъяны», но также за фракционную деятельность. В 1920-е годы правящая фракция превратила «антифрикционную борьбу» в форму устранения инакомыслящих и закрепления своего господства. Вместо сохранения партийного единства, возможного только при учете мнения меньшинства, и размежевания партийных и государственных органов, как желал Ленин, - получилось наоборот. В руках группировавшихся вокруг Сталина аппаратчиков оказалась вся власть в стране.

Мощнейшие теоретические разногласия в 1926-1927 годах были вызваны в партии вопросом о возможности победы социализма «в одной, отдельно взятой стране» [11]. Сталиным и Бухариным объявлялось, что социализм может быть построен в СССР до победы революции в более развитых капиталистических странах. Между тем левая оппозиция (уже загнанная в подполье) критиковала этот постулат, утверждая: начатое в СССР социалистическое строительство не может быть завершено в отрыве от остального мира, в отрыве от мирового хозяйства. Сталинская фракция выворачивала эти аргументы, превращая их в якобы отказ оппозиции от строительства социализма в СССР, делая затем лживый вывод о желании троцкистов реставрировать капитализм.