Бруклинские ведьмы - Мэдди Доусон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конечно ты знала, — мягко киваю я.
Я смотрю на сад и деревья, такие темные на фоне белоснежного неба, и хочу пасть ниц, возблагодарив мироздание. Наконец-то на склоне дней оно послало мне эту девушку. Наконец-то!
— У тебя множество дарований, — говорю я, когда ко мне возвращается дар речи.
— Вы думаете, это дар? Мне-то видится, что я просто сижу и думаю: «Вау, может, моя коллега Мелинда будет не против закрутить с футбольным тренером? Потому что они вроде бы подходят друг дружке», и в то время, как моя сестра изобретает всякие штуки, которые могут спасти мир, я по большей части думаю о том, кто из моих знакомых может влюбиться и в кого. Велика важность!
Мое сердце бьется так сильно, что мне приходится сжать кулаки, чтобы немного заземлиться.
— Но ведь сокрушительная сила любви в том и заключается, что она действительно чрезвычайно важна для всякого влюбленного, — замечаю я, — а вовсе не является спасательным кругом или страховкой от одиночества. Любовь вмещает в себя всё. Она правит миром!
— Ну, это всяко не важнее, чем изобретение лекарства от рака, — вставляет Марни.
— Нет, важнее. Это жизненная сила. Фактически это всё, что есть на свете.
Марни обхватывает себя руками, и я смотрю, как на них медленно садятся снежинки.
— Иногда, — признается она, — я вижу вокруг людей цвета. И маленькие огонечки. Если об этом узнают мои родственники, они придут в ужас. Думаю, решат, что у меня нервное расстройство. Но я вижу — это такие потоки искорок, которые невесть откуда берутся.
— Я знаю. Это просто энергия мысли, — объясняю ей я. А потом закусываю губу и решаюсь пуститься во все тяжкие: — А ты когда-нибудь делала что-то силой мысли? Просто забавы ради?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, вот смотри. Повернись, и давай заглянем в окно и выберем женщину в красном свитере.
Она смеется.
— Которую? Они все в красных свитерах.
— Вон ту, рыжеволосую. Давай просто транслируем ей кое-какие мысли. Пошлем немного белого света. Вперед, и смотри, что будет.
Мы обе замолкаем. Я в своей привычной манере омываю женщину сияющим белым светом. И разумеется, где-то через полминуты она ставит свой бокал и озирается по сторонам, будто услышав, как ее окликнули. Марни ликует.
— Видишь? Мы это сделали. Мы послали ей маленький заряд доброты, и она его получила, — говорю я.
— Погодите минутку, это энергия? Это всегда так работает?
Не всегда. Иногда ощущается сопротивление. Я делаю такие вещи только ради развлечения. А вот с приворотом все, кажется, происходит несколько иначе. Как будто мне показывают, какие люди должны быть вместе.
Марни с интересом смотрит на меня. Румянец на ее щеках разгорается ярче.
— Так значит, вы нашли способ зарабатывать себе на жизнь сводничеством? — спрашивает она. — Может, и мне стоило бы этому научиться.
— Ах, дорогая! Я зарабатываю на жизнь тем, что всегда остаюсь собой. Я поняла, что та самая интуиция, благодаря которой я знаю, кто кому подходит, еще и ведет меня туда, куда мне надо. С тех самых пор, как я приняла решение жить так, как мне хочется, я вполне обеспечена.
— Вау! — смеется она, — представляю себе, как пытаюсь объяснить это своему папе. — Потом она хватает меня за руку. — Эй, а вы придете на нашу свадьбу? Я очень-очень хочу, чтобы вы пришли.
— Конечно приду, — соглашаюсь я. Если жива буду. Если смогу.
И тут вселенная определенно решает, что хорошенького понемножку, и появляется Ноа, он выходит из задней двери и устремляется к нам. Как человек, выполняющий миссию, которая несколько ему докучает.
— Я везде тебя искал, — бурчит он. — Господи, да тут снег идет! А вы даже пальто не накинули.
— Мне оно и не нужно. Снег такой чудесный! — восклицает Марни. — Посмотри, как он сверкает. Я понятия не имела, что так бывает.
— Это всего лишь снегопад, — роняет он и, подойдя, обнимает ее за плечи.
«Такой красивый мужчина, — думаю я, — и такая жалость, что его окружает мутно-бежевая аура».
Марни заливается приятным розовым цветом и так тепло смотрит на него, что вокруг нее будто рассыпается звездная пыль.
— У меня только что состоялся исключительно приятный разговор с твоей невестой, — сообщаю я ему.
— Что ж, это здорово, но нам нужно идти, — отвечает он, не глядя на меня. — Рад был повидаться, бабуля Бликс, извини, что так ненадолго, но мы должны быть на другой вечеринке.
Я уверена, что он не помнит, как когда-то души во мне не чаял, как мы вместе гуляли по лесу, и шлепали по лужам в резиновых сапогах или босиком, и как однажды летом ловили светлячков и пескарей, а потом отпускали их с благословением. Но это было очень давно, а потом в какой-то момент он, видимо, принял точку зрения своей матери: я не стою того, чтобы обо мне беспокоиться.
Я оставила все это в прошлом, — на самом деле оставила. Я надеялась на гораздо большее, но теперь так привыкла к безразличию своей семьи, что даже ничего не имею против, когда они закатывают глаза, думая, что я этого не замечаю, и вечно приговаривают: «Ох, Бликс!»
Марни берет Ноа под руку, целует его в щеку и рассказывает мне, на тот случай, если я не знаю, что он — самый лучший учитель третьих классов и что ученики и их матери любят его просто до смерти, я гляжу на него и улыбаюсь.
Ноа ерзает, ему явно неловко.
— Марни, боюсь, нам правда пора, — нетерпеливо произносит он. — Пока мы тут болтаем, машин на улице все больше.
— Конечно, вам пора, — киваю я утвердительно. — Я тоже уйду с этой вечеринки, как только появится благовидный предлог.
Выражение лица Ноа не меняется, но Марни поворачивается ко мне с улыбкой.
— Значит, — обращается к ней Ноа, — я принесу тебе пальто. Оно в кабинете?
— Я сама его заберу. — отвечает Марни, но я касаюсь ее руки и, когда она смотри на меня, едва заметно качаю головой: «Пусть он идет».
Как только Ноа удаляется, я говорю:
— Послушай, что я должна тебе скатать. Ты удивительная и сильная, и тебя ждет большая-большая жизнь. Она приготовила тебе множество сюрпризов. Вселенная поднимет тебя до небывалых высот.
Она смеется:
— Ой-ой-ой! Думаю, я не слишком-то люблю сюрпризы.
— Уверена, они будут хорошими, — заявляю я. — И вот что важно: не соглашайся на то, чего
