Зеленые призраки - Юрий Петухов

Грибов, в Москве:

- А я выступаю за международные связи! Целиком и полностью приветствую, разделяю во всем... В чем? А в чем надо, в том и разделяю! Мы завсегда, как выражался мой сельский друг Курым, одобрям! Сам? Самто?! Нет, не видал! Но местные видали. Они в ту ночь, когда кладбищенское побоище было, чуть не уловили двоих зеленых - промеж могил мотались. Что? А где ж им еще прятаться, они выбирают самые безлюдные места! Да вы не беспокойтесь, там сейчас тихо. Я ведь когда отбывал, как раз и приезжала делегация с сопредседателем Нижней Мадлайзии, запамятовал, как звали-то его, ну да неважно, вы должны знать. Так вот, они совместно и план приняли к исполнению - чтобы в народе беспокойства не было, кладбище то к майским праздникам заасфальтировать и сверху клуб-дискотеку для сельской молодежи, для культурного времяпровождения! Мы с Курымом - одобрям! И народ вышел с лозунгами в поддержку, делегацию хлебом-солью встретил и проводил, пирогов им в дорогу напекли. Было недовольство поначалу, было, чего скрывать... у них нравы свои, к нашим нецивилизованным местам непригодные пока, до развития, то есть, нашего. Они в план-то застройки рядом с клубом-дискотекой публичный дом вписали. Ну и деревенские бабы, особенно старухи, манифестацию устроили, а Курымова жена так и голодовку даже на крыльце дирекции совхоза! Но как им партнеры по совладению землями и угодьями рассказали, что в бордель-то будут пускать только за валюту, туриста привозного, так они тут же и поуспокоились все, разошлись - и впрямь, ну откуда у их мужиков доллары и франки?! Сотрудничество и разделение труда - большое дело! Это их изнеженные туристы пускай в борделях разлагаются, а наш мужик - он в поле должен, землю подымать! Не-ет, туристы, конечно, не из-за баб приезжают, им пришельцев подавай, экзотику! А бабы на подхвате, в обслуге. Вот от Курыма, то есть, от бывшего бригадира Коровина Ивана Федоровича, письмецо на днях получил. Так он пишет, что предприимчивые мадлайзийцы и мужиков наших неграмотных и неспособных к делу приставили, да! Они сейчас вроде сталкеров, смотрели фильм-то?! Нет?! Они сейчас туристов в зону водят! Да не в ту зону, о какой вы подумали, там у них лагерей и профилакториев нет! В зону высадки! Вот! А зоотехник Кузьмич пропал! Только теперь все это не нашего ума дело! Теперь это надо с ихним представительством в Москве выяснять... Мне? А кто ж мне визу выдаст туда! У меня конвертируемой валюты не имеется!

Курым:

- ... так и просидели у деда Гараськи, значит, почти до вечеру! Уж темнеть начинало! Славненько так посидели! Тока Кузьмич всю беседу портил! Все вылазил из-под стола, а потом и из подполу, да ловил кого-то по избе! Бегал, гонялся, руками махал! Я ему - Кузьмич, едрена-матрена, да тут же нету никого, они ж все там остались, на дворе! Да еще у комплексу! А тут нету! А он все норовил деда Гараську за грудки схватить, все допытывал, на какую державу он, значит, работает! А опосля взял бутыль из-под бормотухи, как закричит: "Я те шлем-то раскурочу!" И по кумполу деда! Тока ведь того и шашкой не возьмешь, он мужик тертый. Он Кузьмича разом угомонил и опять в подпол на прихождение в чувства! А Семен-то этот, сам лыка не вяжет, весь зеленый сидит, не хуже пришлецов, а туда же - поехали, мол, да поехали! Всю беседу задушевную спортил! Поехали комплекс, значит, смотреть! Привязался, сладу с ним никакого! Сергей Тимофеевич, вдруг сердешный, ну ты мне-то веришь, а?! Мы ж с тобой не одну бутылянку в разговорах опустошили, знаем друг друга, знаем и уважаем! Ну я ж ему от всего сердца, от всей души, начистоту - Сема, мать твою перемать, да какой там к хрену комплекс! ты же, говорю, здоровенный мужичина, вон лысый весь уже, а без понятию! да там, говорю, отродясь ничего не бывало! два кола да яма, вот тебе и весь комплекс! Чего?! Да пиши уж теперь всю правду, Серега! Нам кого прикрывать?! Некого! Всее начальствие разбежалось! А мы отчеты и справки не составляли! Да и кому они на хрен сейчас нужны! Бона, вчерась наезжал нашенский сопредседатель зоны, да ты его ж знаешь, он же из тутошних, бывший председатель, его тсперича Григорий-сан кличут... Чего? Ну у них так заведено! Не нам их ихним обычаям обучать! Наше с тобой дело сейчас по стакашку, чтоб внутрях все пело! А там разберутся кому надо! Я вона седни трех туристов-буржуинов по всему-то лесу мотал, головешки им показывал, следы, стало быть, посещения! Ну ты сам подумай, дурья башка, ну ежели бы не было никого, ну за каким бы они хреном приезжать бы стали?! Есть,Серега, есть! И ты обязательно увидишь! Ну, тяпнем по чутку!

Мария Тимофеевна, жена Курыма, село Чугунки Мадлайзийской свободной зоны:

- Здрасьте, товарищ следователь! Да вы никак спите? Чегой-то с вами?! Устали, небось?! Да-а, все работаете, работаете, ловите жуликов проклятущих нам на радость... Ой, да вы не падайте, ну чего это вы! Я ж по делу! Чего деется на селе-то! Ищо никогда такой райской житухи не было, эй, не слышите, что ль?! Вот я и говорю! Эти наши благодетели-то понавезли товару, хоть задницей ешь! Бабы с ума посходили! И без очередей! Развалом! Бери, чего удумается! Жаль рубли наши деревянные не берут ни в какую, но это не беда! Вот ведь умные! Вот ведь дошлые! Такие завсегда человеку помогут, даже голи самой перекатной! Чегой-то?! Да нет, у них там автобусики такие, заходишь, двести граммов сдал - тебе талончик, еще двести - еще талончик! Чего-чего?! Не мочи же! Но я вам скажу работают аккуратно, чистенько, без боли, все по-ихнему, по-цивилизованному! А мужики третий день от радости пляшут по всему селу, горлопанют, ой-ей-ей! Благодетели-то им третьего дня пять рефрижераторов самой ядреной бормотени прикатили! По бомбе каждому для затравки бесплатно! А потом - только успевай получать: сто грамм - бутылек! еще сто еще бутылек! Праздник на селе, милай наш! И не знали, что до коммунизму-то доживем! Вот, дожили! Да чегой-то ты все со стула сползаешь, милай?! Ты сиди, тебе не положено. Я понимаю, что с устатку, служба такая! Вот оно как! Я тебя все спросить хотела, мому Ивану Федорычу за раскрытие чего будет-то -премия, аль грамота?! Как чего? А кто про комплекс-то тебе доложил, что его и строить-то не начинали, что все на бумажках только и было, ай?! Это все он, все его заслуга! Такой мимо не пройдет, такому до всего заботушка есть, своя, кровная... Ой, сказала да и вспомнила не к месту! Всем-то в пользу идет, а мому Ванюше - ну хучь плачь! другие-то розовеют, наливаются, сосед вона аж свекольный ходит, а мой позеленел совсем! Может, его эти пришельцы обкрутили и сглазили, а?! А ведь какой мужик, где непорядок, он тама первый, на себя берет, не дожидается! Совесть он наша и честь! Ты б отписал, что ли, чтоб ему на родине, тоисть, тута, в Чуганках, бронзовый бюст поставили, а? Как за что?! А где ты у нас героя лучше найдешь?! Нет, ты пиши! А там как решат. Хотя... мене тут давеча наш председатель бывший, ну ты ведь знаешь, Григорий-сан, сказанул, что, дескать, теперя все те порядочки на нас не распространяются. Только я не поняла, ой, бестолковая же баба! Да и как его поймешь-то ведь совсем Гришка ополоумел, он ведь теперя с таким японским акцентом говорит... каким-каким? а я и говорю, мадлайзииским! Что его ни разберешь, самурая проклятущего. Только я тебе вот чего скажу, милай, он ведь и этих обкрадет, да-а, обкрадет и сбежит опять на Енисей, аль куда подалее! Ой, жалко, мадлазайцы-то эти - маленькие, приветливые, все улыбаются. Обкрадет он их, супостат! Ой, гляди-кось, да не туда, не в печку! Гляди в окно - нет, они нас точно просветят, уму-разуму научут, это ж культура, цивилизация! Вона еще фургон водяры пригнали. Спасители! Ну я пошла!... постой, милай! Так я ж тебе про главное-то забыла! Да ты с полу-то поднимися, Сергей Тимофеич, неудобно ж на полу-то писать! Ну ладно, слушай! Вот все бабы языками мололи: пропал наш красавчик, пропал зоотэхник Кузьмич, украли пришельцы Кузьмича... балаболки чертовы! Объявился родимый, объявился-я!!! Утресь по лесу иду, через лог, что у Краюхина, срезать, стало быть, решила, так до дому быстрей, от сестры я шла, с обновкой к ней ходила, похвастаться... И вдруг из бурелома леший, вылазит, я в крик! А он на меня! Медведь не медведь, и на человека не похож! Это ж я потом разглядела - мужик какой-то, одичалый, обросший, глазища ненормальные, в фуфайке на голо тело, в сапожищах наперекосяк, а на голове... Ой, не поверишь, на голове-то у него - банка аж десятилитровая, стеклянная! Ну, думаю, прости Господи, Матерь Божия и Никола Заступник! Это ж - пришлец! Зеленющий, как и сказывали, чистый огурец! Вот щас хапнет, в мешок-то посадит и уволокет на небо. А мне там несподручно, у меня тут корова недоена со вчерашнего! Я его перекрестила, кричу: "Изыди, дорогой ты наш брат по разуму! Тута своих хватает! Изыди к едрене фене! Не то осиновым колом перекрещу!" А у самойто ни кола, ни ладанки! А он на меня корягой машет, бурчит, мычит, грозится чегой-то, а потом корягу эту к плечу приставил и говорит: "Испепелю в угли! Как посмела на инопланетную базу прийти?!" И матом, матом! Я тогда-то и признала только, за голову схватилась, батюшки-светы! Да это ж зоотэхник наш, Кузьмич пропавший! Совсем свихнулся малый! Ну, я корягу-то вырвала, да по банке - хрясь! Она вдребезги! А Кузьмич бедный перепугался, видать, и деру от меня - с воем, вприпрыжку. И орет чего-то непонятное, дескать, спасайся, вторжение начинается, все погибнем, мол, сам бежит, а орет, обложили! Ну, я его перекрестила еще разок, в спину, думаю, или рехнулся парень или впрямь в контакт вступил... С кем? Да с этими, с зелеными, с кем же еще! Как нет?! Все говорят, что есть, а ты заладил одно - нет да нет! Против миру нельзя, Сергей Тимофеич, люди-то зря не скажут! Седни, вон, опять куча туристов человек в сто пошла по лесам шкандыбать, их Афонька-сталкер повел. Чего? Нет, это валютные! Сюда теперь невалютную всякую шваль и на дух не пускают! Да встань ты, гражданин следователь, и кончай ты меня за коленки-то хватать! Я те чего, девка, что ли?! Ты ежели чего имеешь, так прямо и говори, рази ж я против?! Где тут у тебя приспособиться-то можно, а? Иль чего, прямо-так будем? Ну давай так! Ох, коварные же вы существа, мужики. Ну давай, давай, чего ты встатьто никак не можешь, подымайся, милай... Нет, стой, не подымайся, вона мой суженный идет, обухом его по башке! Ну ладно, до приятной встречи, побегла я!