Брак (СИ) - Хабарова Леока

За окном мелькали бесконечные шеренги высоток. Унылые и серые, они казались безликими, но это только днём. Когда на город опускалась ночь, небоскрёбы пестрели от неоновых вспышек и рекламных голограмм.

Может, вовсе не стоило говорить шефу о свидетеле? – размышлял Ким, постукивая по рулю в такт басовой партии. – Хотя нет. Я всё сделал правильно. Будь это кто-то иной – другое дело, но Реваж... С этим лучше играть в открытую – прямо и бескомпромиссно: старик обладает гибкостью стального рельса, и если его прижать фактами... Эх, что же такое сотворил Кибериум, чтобы подмять его под себя? Угрозы? Деньги? Шантаж? Всё сразу?

Ларго притормозил, пропуская пешеходов и... выругался: позади, выдержав люфт в три машины, пристроился тонированный знакомый.

Проклятье!

Мог ли старый боров Реваж устроить такое? Сомнительно. Весьма сомнительно: не его стиль. Однако хвост не оставлял простора воображению.

Он тащится за мной от самого Управления, отметил Ларго, поглядывая в зеркало заднего вида. А значит – самое время его слить.

Сказано – сделано.

Спустя двадцать минут головоломных скитаний по Восточному району, Ларго убедился, что за рулём студебеккера сидит человек опытный: цель ведёт грамотно, расстояния не сокращает и в поле зрения старается не попадать.

Ничего. И не таких обламывали.

Ким решил дать ход плану "Б" и рванул на север, к Промышленной зоне. Уже через четверть часа он припарковался на бетонном пустыре у автосервиса. «Валд и сыновья», – гласила вывеска. Разумеется, молодые подмастерья, служившие здесь, никакими сыновьями Валду не приходились. Старик брал ребят на обучение, за что получал щедрые субсидии.

– Господин Ларго! – светловолосый парень в грязной спецовке выполз из-под прогнившего до дыр пикапа и приветственно взмахнул разводным ключом. – Не ждал вас так скоро. Неужели опять масло?

– Нет, Руви. – Ларго стянул с головы шляпу и тряхнул. Мокрая – хоть выжимай. Чёртов дождь. – Ты подшаманил мой зомбиваген на славу, дружище. Ты один?

– Ага. На шестой автостраде заглох какой-то толстосум. Валд и ребята поехали выручать. До вечера никого не будет.

Как славно, подумал Ларго, а вслух сказал:

– Хочешь заработать?

Просьбу Ларго подкрепил двумя купюрами. Мятыми. Мокрыми. Но вполне достойными внимания молодого механика.

Ровно в четверть седьмого из сервиса «Валд и сыновья» под проливной дождь выскочил человек в сером плаще и потрёпанной шляпе. Он сел в старый, как мир, ситроен цвета скорби, и покатил в западном направлении. Спустя полминуты из-за угла вынырнул чёрный студебеккер и двинулся следом на приличном расстоянии.

Ларго, наблюдавший мизансцену из окна мастерской, улыбнулся. Пусть покатаются. Кем бы ни оказались чёртовы хвосты, Руви протаскает их за собой до позднего вечера. А если задержит до утра – получит сотню сверху.

Пикап молодого механика ревел, как разъярённый Реваж, пыхтел, фыркал, стучал и дребезжал… но ехал. А это всё, что требовалось.

Понадобилось почти полчаса, чтобы по пробкам добраться до улицы Азимова, где проживал Альбер Ней.

Дом, построенный ещё до войны, врезался серым шпилем в свинцовое небо. Там, где осыпалась штукатурка, проглядывал кирпич. Узкие окна многоквартирного монстра равнодушно взирали на улицу, по которой текла река чёрных зонтов.

У подъезда топтались жандармы из Третьего Отдела. Грустные и мокрые, они слонялись у входа, точно мрачные стражи ворот вечности, и проверяли документы всех входящих и выходящих.

Сердце Ларго сжалось до размеров ореха: он снова понял всё. И сразу.

Проклятье... Проклятье. Проклятье!

Ты погубил парня! Ты погубил парня, болтливый идиот! – захотелось врезать по стене кулаком. А лучше – лбом. Да так, чтобы звёзды из глаз. Но пустая ярость ничего не изменит.

Иди, – приказал себе Ким. – Пожинай плоды своих стараний, хренов правдоруб.

Неужели Реваж? Неужели?

Стражи порядка преградили путь, но увидев именной значок с указанием отдела, вытянулись по струнке и отдали честь.

Квартиру Нея уже опечатали. Прибывший на вызов инспектор Гальвар задумчиво курил трубку в прихожей. Усатый и лысый, с глазами навыкате, он напоминал печального моржа.

– Самоубийство, – констатировал Гальвар без лишних предисловий. – А причина – шантаж. Банальщина. Особому отделу здесь нечего делать.

Он протянул Ларго пару фотографий. Качество снимков оставляло желать лучшего. На первом Милос Карр целовал обнажённого Альбера в шею, недвусмыленно прижимаясь сзади. На втором…

Ким нахмурился. Безусловно, связь с шефом могла поставить крест на карьере Нея. Вот только…

– Могу я взглянуть на тело?

– Извольте-с. – Гальвар провёл его в гостиную, обставленную в стиле сурового аскетизма. Письменный стол, пара стульев, затёртая до дыр софа, а рядом – вчерашний гость…

Ларго сжал кулаки до хруста в пальцах.

На фоне крови кожа Альбера казалась особенно бледной, почти белой. Пухлые губы посинели. В руке мальчишка сжимал крошечного бульдога, из которого и выстрелил себе в висок.

– Когда? – коротко бросил Ким и опустился на корточки возле трупа.

– Медэксперт полагает, смерть наступила ночью. Около трёх часов.

– Ночью?

– Совершенно верно. – Гальвар попыхивал трубкой, как паровоз.

Любопытно. Ларго встал и нащупал в кармане брюк пачку «Мальборо». Закурил. Реваж узнал о свидетеле сегодня после полудня. Стало быть, шеф непричастен, если только не наловчился перемещаться во времени.

– Кто-нибудь слышал выстрел?

– Увы, – моржеподобный инспектор развёл руками. – Вчера у соседей случилась вечеринка. Каждый второй слышал хлопки да выстрелы, только скорей это было шампанское.

– Шампанское… – задумчиво протянул Ларго и выпустил дым тонкой струйкой. Надо идти ва-банк, иначе ложь начнёт громоздиться на ложь, пока не вырастет непреодолимая стена вранья. – Где бумаги господина Нея?

– Бумаги? – бескрайний лоб Гальвара сморщился. – Какие бумаги?

– Деловая отчетность Милоса Карра. Комиссар Реваж направил меня к вам забрать документы, которые Ней хранил у себя.

Имя начальника Особого отдела, как всегда, произвело волшебный эффект. Гальвар побледнел до синевы, а усы его встали дыбом.

Все боятся старого борова...

– Не было документов! – вскрикнул он. – Скажите Реважу, не было никаких документов! Я лично руководил обыском. Мы обшарили всё. Даже полы вскрывали! Нашли лишь те пикантные фото, которые я предоставил вам, детектив Ларго. – Инспектор выглядел жалко. – Умоляю, объясните многоуважаемому комиссару Реважу, что…

– Реважа я беру на себя, – оборвал его Ким.

– Вы очень любезны, детектив.

Ещё бы, – подумал Ларго и бросил взгляд на мёртвого Альбера. Вчерашний разговор всплыл в памяти до мелочей, и парень ожил перед мысленным взором. Вот он чиркает зажигалкой. Неловко. Неумело. Видимо, курил редко, а может и вовсе не курил до минувшего вечера. Последнего вечера своей жизни. Вот он, Ларго, протягивает ему блокнот, и Альбер записывает свой адрес…

Альбер Ней был левшой. Но пистолет сжимал в правой руке...

Глава шестая

Проклятущая вечеринка спутала все планы. Надо же ей было случиться именно вчера! Битый час Ларго допрашивал измученного консьержа, которому не повезло дежурить минувшей ночью. Ночью, когда убили Альбера Нея.

Да, гостей было много. Слишком много, сетовал консьерж. Они приходили и приходили, а потом пили и пили. Шампанское лилось рекой, а музыка гремела на весь дом.

– Музыка?

– О, да, – консьерж сморщился, всем видом выказывая неодобрение. – Господин Мирео специально получал разрешение. Официальное. С подписью и печатью.

– С печатью, значит... А как же соседи? Не возмутились? – тактично поинтересовался Ларго, изучая списки жильцов.