Сигнализация - Алексей Самарин

С другой стороны, духовность вне связи с телесностью проявляет себя как «чистое искусство» – модернизм, кубизм, акмеизм, декаданс. Но искусство не может быть формальным, поскольку его назначение не сухой дидактизм и абстрактное теоретизирование, а привнесение гармонии, тепла, добра и красоты. Поэтому искусство это Великая Иллюзия Любви!

О вседозволенности

Цивилизация раздавила Бога грубой технической мощью и рассудочной прагматичностью. Но слова Ф. Ницше: «Бог мёртв» – не следует понимать буквально. Бог не умер, просто наши сердца потеряли способность его чувствовать. А это страшно, потому что единственным обоснованием морали может быть только религия.

Человеческое конечно и несовершенно. Бог вечен и неизменен, в нём абсолютная истина, добро, красота! Катастрофические последствия самоутверждения атеизма предвидел Ф. М. Достоевский и озвучил устами Ивана Карамазова: «Если нет бессмертия, значит, всё позволено».

Вавилонская башня рассудочной гордыни, бунт против Бога порождает чудовищ. «Верую, ибо это нелепо!» – провозгласил Блаженный Августин, потому что человеческий разум не всесилен. Есть вещи, недоступные нашему пониманию, но они существуют.

Рациональность убивает душевность, сакральность, интимность, препарирует жизнь, как медик лягушек. В результате нет тайны, чуда, есть волчий инстинкт, борьба за выживание. Культ грубой физической силы торжествует. Кровавые революции, гражданские и мировые войны за перераспределение материальных благ.

Дон Кихоты смешны, простофили и слабаки, потому что не толкают, не вгрызаются с остервенением в плоть конкурентов. Гедонизм – вот кредо героев нашего времени. Зарабатывай, трать, деньги не пахнут, «живи на полную катушку», чтобы было потом, что вспомнить. Девственная чистота вызывает усмешки и недоумение.

Стандарты заданы шоу-бизнесом и криминалом. «Цветущую сложность» примитивный утилитаризм превратил в унылую простоту. Исчезает эпистолярный жанр, упрощается речь, усредняются вкусы. Искусство сродни гастрономическому инстинкту. Всё, что будит мысль, подвергается остракизму. Любовь не более чем репродуктивная функция биологического организма. Да здравствует Его Величество Развлечение! «Пир во время чумы!» Рим накануне гибели!

Панегирик воинствующей посредственности!

Кто сказал, что посредственность – это как «осетрина второй свежести»? Тогда 90 % жителей планеты Земля – «просроченный товар», потому что обладают обычными, средними способностями и возможностями. Не гении и не злодеи, не Фаусты и не Мефистофели. Их желания просты и незамысловаты, они хотят быть счастливыми. А счастье для большинства: семейное благополучие, уют в доме и здоровье.

Человека нельзя обвинять в том, что он не умеет писать картины, стихи, музыку, делать научные открытия. Беда в другом. Очень часто люди пытаются играть роли им не свойственные, примерять наряды не по размеру. Вспомните Грушницкого в «Герое нашего времени» М. Ю. Лермонтова. «Он из тех людей, которые на все случаи жизни имеют готовые пышные фразы», не свои, а чужие. Прекрасное его не трогает, он драпируется в необыкновенные чувства, возвышенные страсти и исключительные страдания. «Он так часто старался уверить других в том, что он существо, не созданное для мира, обречённое каким-то тайным страданиям, что он сам почти в этом уверился». Не правда ли знакомо?

Посредственность лишена эстетического чувства, но поверхностное образование придаёт лоск и блеск, ретуширует изъяны, порождает новые желания и претензии, вызывает зависть к таланту, обесценивает способности. «Я такой, как и он», – вопиёт бездарность только на том основании, что научилась читать и писать.

Личные качества – причина ненависти. Даже с социальным неравенством мирятся, но индивидуальные достоинства рассматриваются как вызов ханжеской скромности. Вспомните казнь Иисуса Христа.

Пилат, вымыв руки, с народом простилсяИ в роще дворцовой от солнца укрылся.Христа двое стражников сразу схватили,Терновый венец на него возложилиИ трость, когда в правую руку давали,Глумливо колени пред ним преклоняли.Что Царь Иудейский? Дождались?Плевали в лицо, избивали, ругались.Христа увели и к кресту приковали,А вместо воды уксус с желчью давали.Его аравийское солнце палило,А стража одежду спокойно делила,Которую сами с Него поснимали,Когда Ему руки к столбу прибивали.С Ним рядом разбойников двое висело,Избитое тело на солнце горело,А люди, которым Он делал добро,Смеялись и злобно ругали Его:«Ты храм обещал возвести за три дня.Спаси себя сам, мы поверим в тебя»А Он никому ничего не ответилИ смерть свою с кроткой улыбкою встретил.

Надо признать, что травлю художника организуют не власти, толпа, охочая до хлеба и зрелищ. И. В. Сталин спас М. С. Булгакова от бесчинствующих коллег – собратьев по литературному цеху. Бытовой коммунизм или, как его метко охарактеризовал А. Зиновьев, коммунальный, уничтожает всё, что не соответствует норме, большинству, «золотой середине».

Здесь гений и дурак в одной плоскости – белые вороны в серой пернатой стае. Они должны быть осуждены, изгнаны или уничтожены. Унифицированный социальный индивид не знает жалости, он вне морали, жизненный инстинкт ослепляет, борьба за существование требует ослабить потенциального конкурента. И здесь все средства хороши, последствия никого не интересуют. Пусть погибнет будущий создатель «вакцины бессмертия» или творец великих шедевров литературы, музыки, живописи. Не важно! «Сейчас на верху буду Я!» – вечный, как египетские пирамиды, заурядный потребитель жизненных благ, искатель чинов и наград мещанин-обыватель.

А Пушкины и Ломоносовы – пишите, открывайте, изобретайте для нашего комфорта и уюта, а память в бронзе и мраморе, цветы на юбилеи и упоминание в школьных учебниках мы вам обеспечим, но только после смерти!!!

Иллюзия лучше смерти?

Пронзительный гудок-приветствие и безымянная станция раскрыла свои объятия поезду дальнего следования. Худощавый, среднего роста мужчина, сидевший на нижней полке купейного вагона, вздрогнул и открыл глаза. На перроне провожающие и встречающие оживлённо галдели. Пассажир поморщился и опять вспомнил недавний разговор с приятелем. Речь шла об искусстве, слове и конкретных делах. Собеседник, сорокалетний, холёный мужчина, снисходительно его поучал:

– Что дала тебе литература: известность, богатство, независимость? Нет и ещё раз нет! Я допускаю, чтобы писать, необходим талант, но для чего? Да, рукописи не горят, но сегодня книг никто не читает…

– Прочтут потом, когда поймут, что, кроме дорогих автомобилей, курортов, роскошных вилл на лазурном побережье, есть вечные ценности. Та же литература, например.

– Ага, прозреют, но ты об этом уже не узнаешь. Одиночество, бессонница и гипертония сделают своё дело.

– Ты тоже бессмертия не купишь.

– Нет, не куплю, но, по крайней мере, могу сейчас позволить себе жить по-человечески. Уже за сорок перевалило, а у меня три двадцатилетних любовницы!

Он тогда громко рассмеялся и грубо пошутил:

– Ты что, стал педофилом? Или это гормональный бунт и кризис среднего возраста. Запомни, коллекционирование молоденьких девочек ещё никого не спасало от приближающейся старости.

– Не ёрничай, мизантроп-неудачник и завистник по совместительству, – огрызнулся знакомый и зло добавил. – А ваш рахитичный романтизм мне напоминает фантазии подростка, который мечтает о платонической любви, а ночью, пока родители спят, смотрит порнографические фильмы.

– Все мы родом из детства, но солидные дяденьки и тётеньки, повзрослев, забывают свою Родину, – возразил он ему. – Им кажется, что они всегда были такими серьёзными, добропорядочными, никогда не прогуливали уроков в школе, не шалили и не безобразничали и учились на одни пятёрки. Но житейская мудрость, к сожалению, не ограничивается только пошлым резонёрством. В твоём случае это клиника. А как ещё назвать откровенное хамство и цинизм?

– Реальным взглядом на жизнь, – ответил приятель.

Спорить с ним было бессмысленно. Они попрощались, и он вышел на улицу, а по дороге домой продолжал размышлять:

– Не правда и ложь противостоят друг другу, а правда и иллюзия. Причём правда в реальной жизни прекрасно уживается с ложью. Последнюю часто называют заблуждением или ошибкой, допустимой погрешностью в практической деятельности.

Мы любим повторять, набившую оскомину пословицу: «Не ошибается тот, кто ничего не делает!» Таким образом, и правда, и ложь – две стороны одного по сути процесса, основой которого является конкретика или материальная составляющая жизни. Здесь ПРАВДА ЛУЧШЕ ЛЖИ, и это признает любой нормальный человек.

В данном случае правда формулируется, как проверенные житейской практикой научные законы, правила, закономерности, формулы, а ложь опровергается и отбрасывается. Иллюзия – это идеалы и образы, уникальная возможность изменить мир, увидеть необычное в повседневном и обыденном. Поэтому иллюзия – это в первую очередь любовь и искусство. Житейская правда отрицает не ложь, а иллюзию!!!