В постели с ведьмой - Алиса Эйр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Благодаря родителям, генетике и матушке природе я унаследовала пышные рыжие волосы с нотками пунцового оттенка. Мои большие карие глаза обрамляют маленькие реснички. Ещё у меня чувствительные пышные губки и маленькое родимое пятно на правой щеке. Я стала обладательницей высокой и пышной груди, как у моей бабушки, чему могла бы позавидовать мама, будь она жива.
Я выпиваю бокал компота из сухофруктов, бросаю мокрое полотенце на стол и беру с дивана свою одежду. Все мои вещи были свёрнуты, поэтому я раскрываю белое платье с коротким подолом и рукавом, нахожу чистые трусики и натягиваю их на округлые бёдра.
К тому моменту, когда бабушка выходит из бани, я уже сижу на диване и встречаю её искренней улыбкой.
– Ты здесь? – спрашивает она, взяв со стола второй стакан с компотом.
– Я волновалась, поэтому решила дождаться тебя, бабушка, – отвечаю я, протягивая ей сухой полотенец.
Она берет с вешалки банный халат и благодарно кивает, словно я сделала нечто особенное.
– Приятно, когда о тебе заботятся. Но ты не должна волноваться, малышка, со мной все будет хорошо.
– Мне не сложно, – говорю я, выглядывая в окно. На улице льёт как из ведра, а до крыльца дома бежать несколько метров. –- Раз у тебя все отлично, я, пожалуй, вернусь в дом и скажу папе, что баня освободилась. Пусть тоже искупается перед сном.
Смотрю на полуголую бабушку и понимаю, что мне пора идти в дом, чтобы она нормально оделась. Я встаю, забираю с собой полотенце с пустым бокалом, открываю дверь и выскакиваю на улицу. Не знаю, как мне это удаётся, но я несусь со всех ног к крыльцу, забегаю под козырёк и прячусь от холодного ветра в сенях. Делаю глубокий вдох, а на выдохе вхожу в зал.
Отец сидит за столом с мобильным телефоном в руках. Я уже знаю, что здесь проблемы со связью. Сеть почти не ловит, а на интернет надежды мало. Но ему это, похоже, не сильно мешает.
– С лёгким паром! – говорит он, махая рукой.
– Спасибо, папуля! – Я обхожу стол, бросаю полотенце в корзину и беру с кровати свежее постельное белье. Мне остаётся расправить кровать и лечь спать. Сил уже не осталось.
Однако пока я раскладываю постельные принадлежности и разглаживаю белую простыню, отец подходит ко мне и замирает. Я чувствую, что он стоит прямо у меня за спиной, поэтому поднимаю голову и смотрю в его глаза.
– Пап? У тебя все хорошо?
– Я хотел узнать, – несмело отвечает он, облокотившись на край спинки кровати. – Ты уверена, что хочешь остаться?
– А что? Бабушка хочет, чтобы я уехала?
Сама не знаю, почему говорю об этом, но от одной мысли у меня скручивает живот. Я не хочу уезжать. И дело вовсе не в том, что нам предстоит ехать пятнадцать часов. Мне начинает нравиться деревенская жизнь. Более того, я планирую найти общий язык с той, кого не видела до сегодняшнего дня.
– Конечно же, нет, – улыбается отец. – Кажется, бабушка искренне рада тому, что я, наконец, вас познакомил.
– Зачем же ты задаёшь такие странные вопросы? – уточняю я, не зная, что и думать об этом.
– Я подумал, что тебе не понравится здесь. Малышка, – говорит он, дотронувшись до моей руки, – я никогда не указывал тебе, как нужно жить. Но это не значит, что я не волнуюсь. Если завтра утром я поеду в город, у меня должна быть уверенность в том, что моя дочь не совершит глупость. Понимаешь?
Отец волнуется за меня, и я это понимаю. У него есть повод для волнения, потому что я ещё отхожу от похорон. Это было причиной для оплаты походов на приём к психологу. Но теперь, когда мне стало немного легче, я планирую начать все сначала. А он думает, что поездка в деревню стала поводом для того, чтобы я покончила с собой.
– Пап, я не собираюсь совершать самоубийство, если ты об этом, – вздыхаю, потому что не верю, что говорю в таком серьёзном ключе. С каких пор я оправдываю себя перед ним? И почему я должна делать все, чтобы успокоить его? Не знаю. Честно говоря, я слишком устала, поэтому обдумаю его слова в следующий раз.
Я вздыхаю:
– Пап, я приехала сюда ради книги. Мне нужна тишина и покой, чтобы продолжить работу. Если ничего не получится, поживу с бабушкой все лето, а в конце августа мы с тобой снова встретимся. Это необходимость, без которой я точно сойду с ума.
– Это твой выбор, малышка.
Когда мы с отцом находим общий язык и договариваемся встретиться в конце лета, дверь открывается. Бабушка входит в дом и сразу падает на кровать.
– У тебя все нормально? – спрашивает папа.
Она вешает полотенце на спинку кровати и поднимает большой палец. Её покрасневшее лицо сияет от счастья, а губы расплываются в милой улыбке.
– Тебе тоже следует искупаться, пока не поздно, – говорит она, и папа выходит в сени.
Он идёт в баню, а я, расправив кровать, сажусь на самый край и чувствую, как пружины проминаются под моим хрупким телом. Черт возьми, завтра утром у меня точно будет болеть шея и спина.
– Спать? – спрашивает бабушка, глядя в маленькое окошко.
– Я сходила бы в туалет, но не уверена, что хочу мокнуть под дождём, – разочарованно вздыхаю я.
– В сенях стоит ведро.
– Нет... – Я поморщилась от отвращения. – Ты ведь несерьёзно?
– А куда, по-твоему, деревенские жители ходят по нужде ночью, когда на улице сорокаградусный мороз?
– В ведро? Это ведь ужасно! Моча будет вонять, а я...
– Какая же ты глупенькая, малышка, – перебивает она, смеясь. – Выйди в сени и закрой дверь. Когда справишь нужду, выйдешь на крыльцо и выльешь на улицу. Дождь все смоет.
Когда она говорит об этом, я ловлю себя на мысли, что совершенно не приспособлена к жизни в деревне. Если меня оставят без внимания взрослого человека, я не выживу. И это немного удручает.
Чувствую себя так, словно
