Волки Севера - Олаф Локнит

Конан, теряя терпение, заорал:

— Да шевелись, пьянь! Целую вечность ждем!

Ему ответил хриплый голос, с трудом издаваемый измученной выпивкой глоткой:

— Кому там не спится? Чего приперлись с утра пораньше?

Конан потерял дар речи (самое обидное, что с ним бесследно улетучились цветистые обороты, коими варвар намеревался попотчевать хриплого). Затем запрокинул голову — светило уже давно прошло половину пути по небосводу. А у них в Пайроги только утречко начинается…

Пока Конан любовался солнцем и размышлял, что бы такое ответить, хриплый заговорил опять:

— Вы там что, языки проглотили? Зачем приперлись-то, спрашиваю?

— Да узнать, когда у вас день начинается, если сейчас, по-вашему, утро,— ехидно поинтересовался Эртель, подъезжая поближе.

— День? — переспросил хриплый, а затем задумчиво протянул: — У-у-у… Да уже за полдень!

— Вот-вот,— поддакнул Эртель.— Так что открывай, и побыстрее. Тут, как-никак, господин посол и его свита.

— Какой еще посол? — хмуро осведомились из-за ворот. Похоже, страж не особенно рвался открывать тяжеленные створки.

— Известно какой! — возмутился Эртель.— Его величества короля Пограничного королевства Эрхарда Первого. Везу от Его величества вверительные грамоты Эльдарану Бритунийскому.

— Ну да, как же,— не поверил голос— Тут две седмицы назад приезжал посол из вашего королевства, и тоже с верительными грамотами. Только короля звали по-другому, не упомнил.

— Хьярелл,— заржал Эртель.— Так его уже того… Свергли. Он оборотнем оказался.

— Веселенькое у вас, значит, королевство,— подытожил хриплый.— Хотя какое это вообще королевство, так, дырка в заднице… Кто хочет — тот на трон и лезет. Видел я ваш дворец так называемый… Раньше я думал — в руинах только нечисть живет, ан нет, еще и короли самозваные встречаются.

— Заткнул бы ты свою гнилую пасть,— мрачно посоветовал Конан.— Твое дело — ворота открывать, а не разговорами людей потчевать. Так что работай!

— Что, правда горька? — съехидничал напоследок стражник и завозился с засовом. Конану не терпелось посмотреть на него, а после накостылять по шее. Или по заднице — смотря какое настроение будет.

Что-то забрякало, грохнуло, наступил краткий миг тишины. Створки дрогнули и медленно, колыхаясь и скрипя, распахнулись.

Таинственный обладатель хриплого голоса оказался молодым, невысоким и рыжим. Вид у него был невыспавшийся и потрепанный.

Грязная куртка из толстой кожи с проржавевшими бляхами, на штанах — дыры, меч без ножен засунут за пояс на манер мясницкого тесака, и, вдобавок, недельная щетина на щеках и подбородке, тоже рыжая. Парень хмуро посмотрел на отряд, поскреб в затылке и махнул рукой — дескать, проезжайте.

Разговаривать как-то сразу расхотелось, примолк даже Эртель, что было само по себе удивительно.

— Не забудьте пошлину,— лениво проговорил стражник.— По полстера с носа и цельный стер за всех лошадей.

— Всего, значит, три с половиной стера? Да это грабеж! Конан, нас грабят! — возмутился Эртель, гордо выпрямляясь в седле.— Я посол, меня положено пропускать бесплатно!

С деньгами у компании было туговато — еще в Пограничье, после того как Эмерта (у которого и хранилось золото, выделенное скудной казной короля на посольство) в трактире «Танцующая лошадь» обчистила девица легкого поведения. Конану и остальным пришлось поработать по дороге: управа Брийта наняла месьоров посланников ради истребления появившегося в округе невиданного чудища, порожденного внезапно обрушившимся на Пограничье магическим штормом. Заработали немного, но на дорогу хватило.

Эртель хотел было проехать мимо, отодвинув стражника конем, но тот хватился за поводья и, сузив глаза, предупредил:

— Будь ты хоть сам Митра, а заплатить за въезд обязан. И лучше это тебе сделать самому, без принуждения.

— Ты один, а нас пятеро,— возразил Эртель, пытаясь выдернуть повод, но хватка у рыжего стражника оказалась железная.

— На мой крик, пусть даже и предсмертный, сбежится вся охрана — десятка три. Будьте вы хоть трижды великими…

— Достаточно,— перебил Конан, подкидывая на ладони несколько золотых монет из суммы, выплаченной Эрхардом.— Почем идет золотой Аквилонии?

Парень скривился в презрительной ухмылке:

— Там золота не больше, чем здесь,— он постучал по каменной стене.— Один к одному.

— Один золотой — один стер? — переспросил киммериец.

— А ты догадливый,— усмехнулся стражник.

— Тогда — держи.

Рыжий ловко поймал брошенные варваром монеты, осмотрел, надкусил и небрежным жестом ссыпал в карман.

— Полстера тебе за труды,— добавил Конан, чуть-чуть усмехнувшись.

— Я работаю за королевские деньги, а не за ваши,— отозвался доблестный охранитель ворот Пайрогии.— А полстера вы заплатите за пререкания с государевой стражей и нежелание платить пошлину. Теперь все в порядке, и я говорю вам — добро пожаловать в Пайрогию, столицу Бритунии!

Конан мысленно сплюнул и ударил коня пятками. Это ж надо — последнее слово осталось не за варваром!

Пайрогия, без сомнения, была самой аккуратной и самой безопасной из всех столиц в странах Заката.

Купцы, не опасаясь за свои тугие кошельки, разгуливали по самым убогим кварталам. Впрочем, сии кварталы по сравнению, скажем, с немедийскими, выглядели на редкость чисто и опрятно. Помои не выплескивались на улицы, а накапливались и перегнивали в специально отведенных для этого ямах. По улицам неспешно прохаживались патрули, зорко следившие за порядком. К слову сказать, законы Пайрогии, и без того жестокие по отношению к преступникам, в последнее время ужесточились до предела.

К примеру, пойманному, что называется, «за руку», эту самую руку безотлагательно и отрубали, а только потом отравляли в тюрьму и несчастный однорукий потом медленно чах где-нибудь в каменоломнях полуночнее города.

Хорошо еще, убийц не приканчивали прямо на месте, а разбирались, был ли это честный поединок, месть и так далее…

В общем, эшафот в Пайрогии в последнее время отнюдь не пустовал, а палачи не маялись без работы. Находилась названная городская достопримечательность совсем рядом с Закатными воротами, так что Конан и его спутники сразу при въезде узрели это мощное сооружение из толстых досок и массивных бревен. На виселице ветер раскачивал три тела в лохмотьях, на плече одного сидела ворона и увлеченно выклевывала покойнику глаз.

Пайрогия насчитывает почти пятьсот лет от основания. В Бритунии это самый старый город.