Те, кто выжил - Андрей Круз

Разумно. Сам я чувствовал себя так, что заснуть мог стоя. А сидеть в кресле я уже пару суток как опасался – уснул бы наверняка. Ноги гудели от постоянного стояния, ступни отекли, с трудом умещаясь в обуви. К счастью, проблема швартовки оказалась небольшой – спустили лодку на воду и отвезли на ней тросы швартов к двум соседним пирсам, как бы «растянув» траулер межу ними: и устойчиво, и не подберешься – никакой мутант не допрыгнет.

После того как дизель «Проныры» замолчал, наступила невероятная, какая-то даже неестественная тишина. Тихий плеск воды о борт – и все. Даже чаек не слышно: непогода. Я спустился из рубки в салон, открыл бар, вытащил оттуда бутылку шампанского «Баланже» и бутылку «Абсолюта» – так сказать, «начать и кончить». Затем выставил бокалы и рюмки, какими богата была кухня, притащил мельхиоровое ведерко со льдом.

Выставил все на стол. Подошла Дрика, быстро накрывшая еще и немудрящий завтрак. Последним пришел Сэм, сел тяжело на диван, откинувшись.

Содрав фольгу и размотав проволоку, хлопнул пробкой. В воздухе запахло вином, «Баланже» с шипением устремилось в бокалы, вскипая шапками пены и быстро опадая. Подняв свой бокал, я сказал:

– Вот и все. Мы дошли до Европы. Не совсем туда, куда планировали, но это уже мелочи, туда мы доберемся. Мы пересекли океан, хотя по нашему умению мы никак пересечь его были не должны. Я всех нас поздравляю.

Зазвенел хрусталь, все что-то сказали. Потом выпили. В голове сразу зашумело, волна легкой радости прошла по всему телу. Шампанское приговорили быстро. Потом пили водку, по-русски, рюмками, без всякого льда, закусывая оливками из банок. Выдули всю бутылку, неожиданно здорово опьянев: сил не было сопротивляться алкоголю. Да и хотелось напиться – для того я водку и притащил. Напиться в хлам хотелось, если честно, так что мы еще сдержанно себя вели. А потом все разбрелись спать, поручив охранять нас коту. Последнее, что я услышал, погружаясь в сон как в омут, – стук капель дождя по фибергласовому потолку рубки.

25 мая, пятница, утро. Спортивный порт в Пуэрто-Банусе

– Не помню даже, когда мне в последний раз удавалось проспать ровно сутки.

Сэм искоса глянул на меня, усмехнулся, сказал:

– Не ты один. Я встал всего на час раньше тебя. А Дрика вообще решила не просыпаться.

– Пусть Тигр ее поцелует, – буркнул я, – принцессу спящую.

Я чувствовал себя переспавшим. Голова тяжелая, зевота раздирает челюсти, но при этом я все же отдохнул. Хорошо так отдохнул, по-настоящему, всерьез. Потер лицо руками изо всех сил, стараясь «вернуться в кондицию», потряс головой, как лощадь, даже фыркнул, огляделся. Погода оставалась все той же – и не холодно совсем, но мокро и ветрено, и даже отсюда видно, как море штормит.

– Людей не видел? – спросил я.

– Нет, – покачал Сэм головой. – Одни мертвецы кругом. На нас слабо реагируют, разве что вон тот… – Он указал рукой на зомби, пытающегося трясти массивные ворота на входе на пирс.

– Тогда надо искать топливо, что еще остается, – пришел я к выводу. – Сколько там у нас осталось?

– Примерно на девятьсот миль, если погода будет хорошей, – ответил Сэм. – До Амстердама не хватит.

– А если на машине?

– Тогда хватит: у нас почти две тонны солярки, да, сэр. Только мне кажется, что здесь заправиться не так сложно. – Он кивнул в сторону бесконечных рядов белых яхт, почти сплошь моторных.

– Надеюсь, – суеверно-уклончиво сказал я, опасаясь радоваться заранее.

Конечно, путешествие морским путем было бы предпочтительней. Вдоль берега, не удаляясь, имея возможность почти в любой момент укрыться от непогоды – чем плохо? Куда удобней, чем прорываться через континент, на котором неизвестно что происходит. Хотя бы безопасный ночлег гарантирован.

С другой стороны… это ведь две недели как минимум. Еще две недели неизвестности, надежд, ожидания, нервов, дурных снов – так же рехнуться можно очень даже запросто. А на машине… сколько это? Ведь дня за три-четыре реально до Амстердама добраться. И две тонны солярки – это очень много, этого хватит, чтобы доехать на чем-то большом и тяжелом.

– Ладно, разбужу Дрику, и надо будет пошариться по лодкам, – сказал Сэм.

Я лишь кивнул, продолжая разглядывать берег. Мрачная картина: создается ощущение, что вообще вся земля вымерла. Понимаю, что так не бывает, и это место было всегда дорогущим курортом, где много людей, много роскошной недвижимости, но все это было беззащитно против мертвецов. Люди просто не станут оставаться в таком замертвяченном месте, отойдут куда-нибудь… да вон в горы отойдут, они тут вполне крутыми выглядят. В горах дорогу перекрыл – и дальше проход только скалолазам.

Нет, пожалуй, все же прав Сэм, неплохо было бы здесь с берегом не связываться. Сольем солярку из брошенных лодок да и пойдем себе морем помаленьку. Пара недель терпения – и мы на месте, да еще разглядываем его с безопасного рейда, смотрим, кто там вдоль каналов гуляет, живые или мертвые.

Ладно, с терпением все понятно, с нашим терпением. А как быть с терпением у тех, кто нас ждет? Тоже вопрос. На Дрику в последние дни уже смотреть страшно становится – она хоть и молчит, но уже извелась от ожидания.

Хотя сейчас у нее вид был еще почище моего. Мне показалось, что она вышла на мостик с закрытыми глазами. Ну с полуоткрытыми, в крайнем случае.

– Как ты? – спросил я ее.

– Проснуться не могу, – тихо пробурчала она и широко зевнула, прикрыв рот ладонями.

– Не ты одна. Ладно, готовим завтрак и займемся поиском топлива.

«Готовим» было сказано сильно – скорее, следовало просто открыть консервы и упаковку сухих хлебцев, разве что включение чайника немного соответствовало термину. Зато времени много это все не занимало, и через пару минут все сидели за столом в салоне, жуя уже опостылевшие бутерброды и запивая их чаем. Лафа со свежими тунцами закончилась с приходом шторма.

– Кстати, здесь прямо в порту рыбы полно, – вдруг сказал Сэм, словно перехватив мои мысли. – Большая такая рыба, и много.

– А какая?

– Не пойму, – развел он руками. – Пока что-то не поймаем – не разберемся.

– Надо попробовать, – согласился я.

Лодку вчера наверх не поднимали, она так и стояла у борта «Проныры», притянутая тросом. Так что нам с Сэмом осталось только вооружиться и спуститься в нее. Дрика осталась на верхнем мостике, со снайперским «штайром»: прикрывать и вести наблюдение.

– Повнимательней, особенно когда мы будем по чужим лодкам лазить, – наставлял я ее. – Увидишь хоть что-то непонятное – сразу дай знать.

– Хорошо, – кивнула она, откидывая сошки винтовки и устанавливая ее на парапет, огибающий полукруглый диван «летучего мостика».