Играем реальную жизнь в Плейбек-театре - Джо Салас

Каждому в плейбек-команде - актеру, ведущему, музыканту, осветителю, если такой имеется, - нужно уметь быть рассказчиком.

Они должны уметь вызвать в воображении форму истории и наложить ее на сообщение рассказчика, которое может быть небрежным. Если они этого не сделают, то все почувствуют себя некоторым образом обманутыми - и рассказчик, и зрители, и даже сами актеры. Но если у них это получится, то возникнет явное чувство восторга и удовлетворения. Мы глубоко верим в историю, когда мы видим кусочек жизни, облеченный в такую форму.

ПОТРЕБНОСТЬ В ИСТОРИЯХ

Откуда мы знаем, что такое история? Знаем, потому что мы окружены историями с самого начала жизни. Мы знаем, что история откуда-то начинается и проясняет для нас некие обстоятельства. Затем идет некоторое развитие или неожиданный поворот, а затем - конец, то место, на котором можно выйти из истории. Существует бесконечное количество масштабов и форм, от поучительной тонкости минутной притчи до массивных очертаний викторианского романа. Наличие формы, смысла, элементов, сочетающихся друг с другом, говорят нам: вот история.

Форма истории настолько базовая и всеобъемлющая, что дети в возрасте одного-двух лет могут узнать ее, если услышат. И как каждый родитель или учитель, или няня, или старшая сестра могут вам подтвердить, дети всегда хотят слушать истории. Фактически мы не можем жить без них, мы все хотим слушать истории, мы ищем их везде, где только можно: в кино, в романах, в газетах, в подслушанных разговорах в поезде.

И мы учимся рассказывать собственные истории. Нам это нужно для того, чтобы выжить. Течение нашей жизни может показаться случайным и ненаправленным. И часто бывает так, что только когда мы рассказываем о том, что с нами случилось, некоторый порядок возникает из огромной мешанины деталей и впечатлений. Когда мы связываем наш опыт в рисунок истории, мы обретаем смысл того, что с нами происходит. Рассказывая другим свою историю, мы можем интегрировать ее смысл лично для себя. К тому же это еще и способ сделать свой вклад во всеобщий поиск смысла. Присущий истории элемент формы может преобразовать хаос и восстановить чувство принадлежности миру, а это фундаментально важно. Даже самое болезненное переживание отчаяния некоторым образом отступает, если оно высказано в виде истории. Вспомните незабываемые истории выживших во время Холокоста, когда и рассказчик, и читатель или слушатель ощущают в себе новую силу от рассказа.

КОГДА ПОТРЕБНОСТЬ НЕ УДОВЛЕТВОРЯЕТСЯ

Люди, которые по какой-либо причине не могут рассказать свою историю, находятся в ужасном положении. Каждому из нас нужно, чтобы его услышали, оценили и приняли как одного из тех, кто разделяет человеческую участь. И нам нужно обрести смысл нашего существования. В книге Оливера Сакса «Человек, который принял жену за шляпу» описан мужчина, страдающий синдромом Корсакова. Болезнь разрушила его память, он обречен жить только в настоящем, лишен возможности подтвердить свою текущую ситуацию воспоминаниями, отчаянно сражается за то, чтобы удержать случающиеся с ним события как можно дольше, формируя их в истории. Сакс пишет: «Каждый из нас совпадает с единственным в своем роде сюжетом, непрерывно разворачивающимся в нас и посредством нас. Он состоит из наших впечатлений, чувств, мыслей, действий и (далеко не в последнюю очередь) наших собственных слов и рассказов... Чтобы оставаться собой, мы должны собой обладать: владеть историей своей жизни, помнить свою внутреннюю драму, свое повествование»[2].

Я часто принимаю участие в перформансах Плейбек-театра для детей с эмоциональными расстройствами, которые проходя тамбулаторное лечение. Дети в возрасте от пяти до четырнадцати лет с большим желанием приходят на эти выступления. Ребенку нужно рассказать о важных событиях в его жизни - о том, как его усыновили, о смерти своей сестры, о том, как он играл с детьми в парке - ему нужно почувствовать хоть ненадолго, что вы являетесь частью его семьи. Единственная проблема на таких выступлениях в том, что желание детей рассказать свою историю очень велико, и наш перформанс всегда заканчивается разочарованием для тех, кому не выпал шанс стать рассказчиком. Случается, что десять рук одновременно взлетают в воздух: «Можно я!», «Можно я!» Но времени всегда не хватает, чтобы разыграть историю каждого.

Больно видеть эту неутоленную жажду быть услышанным. Когда еще в своей жизни они получат такую возможность? В клинике, переполненной больными детьми, редко случается, чтобы кто-то из персонала смог внимательно выслушать историю ребенка.

Лишь немногие дети имеют терпение или зрелость слушать друг друга. Большинство детей приходят сюда из семей, где конкретные нужды выживания, такие как потребности в еде, крове и физической безопасности, превалируют над более утонченной потребностью рассказать историю.

В отличие от пациента доктора Сакса эти дети и многие другие страждущие люди помнят свои истории. Они понимают, что рассказать их - дело настоятельной важности. Однако у них нет той возможности, которая есть у нас, - делиться своими рассказами в будничном течении своей жизни.

ПОВСЕДНЕВНЫЕ ИСТОРИИ

Что происходит, когда мы рассказываем друг другу свои истории? Все начинается с того, что мы ощущаем фундаментальную потребность сообщить что-то, что случилось с нами, что-то, что мы видели, или пережили, или осознали. Мы чувствуем, что, будучи рассказана другому, история получит свое завершение. Наше ощущение истории начинает свою игру. Мы делаем все, чтобы облечь наши впечатления и воспоминания в наилучшую форму. Основываясь на собственном чувстве, о чем эта история, что должно быть рассказано, мы включаем в нее одни детали и пропускаем другие, мы акцентируем внимание на одном ее эпизоде и едва касаемся другого. Мы более или менее представляем себе, где история должна начаться, а где закончиться и в чем ее суть.

Искусство повседневного рассказа не дается легко. Иногда наша история настолько скрыта от нас, что кажется недоступной. Или же, сбитые с толку каким-либо эпизодом в своей истории, мы начинаем блуждать в дебрях многочисленных подробностей. Одни люди обладают большим талантом рассказчика, чем другие. У каждого из нас есть друзья, которые могут увлекательно рассказывать даже о самых обычных вещах, а есть такие, которые говорят скучно и бессвязно вне зависимости от содержания истории.

Моя подруга рассказывает мне о событии, только что происшедшем у нее на работе: «Сегодня я вела урок, и посредине урока мы вдруг увидели, как огромный воздушный шар приземлился рядом с площадкой для игр. Мы все побежали на улицу – и учителя, и дети. Боже, мы так разволновались! Из корзины шара вылезли люди и сказали, что что-то там у них не заладилось и они были вынуждены совершить экстренную посадку. Затем вышел заместитель директора. Невероятно! Он сказал им, что школа - это государственная собственность и у них нет прав находиться на ее территории. Если они сейчас же не покинут школу, то он вызовет полицию».

Она инстинктивно облекла свое сообщение в форму истории. Она не рассказала мне все мельчайшие подробности, а лишь описала происшествие в общих чертах, но я получила очень живое представление о том, что с ней случилось.

Истории, которые мы рассказываем о самих себе, аккумулируют ощущение «я», нашу идентичность, самое личностное в нашей мифологии. Мы также рассказываем истории о нашем мире, и они помогают нам постигать то, что иначе было бы хаосом и случайностью. История мира, миф и легенда - вот основания наших историй, которые имеют те же функции. Это способ организации и упорядочения человеческого опыта для того, чтобы понять его и запечатлеть в своей памяти.

ИСТОРИИ В ПЛЕЙБЕК-ТЕАТРЕ

Все мы - рассказчики. Наш способ мышления выстраивает истории. Нам необходимы истории, чтобы быть эмоционально здоровыми и чтобы ощущать свое место в мире. Всю свою жизнь мы ищем возможность послушать и рассказать. Я убеждена, что именно по этой причине Плейбек-театр стал тем, чем он сейчас является, - местом, где может быть удовлетворена потребность в историях.

«Можно я расскажу что-то совсем обычное?» - спросила студентка после того, как на сцене была разыграна драма кошмарного сновидения. Ее история была о том, как они с матерью посетили горячие источники и впервые в жизни принимали грязевые ванны. Ведущий своими вопросами вскрыл глубину этого рассказа. Мама девушки живет вдали от нее. История случилась в период редкого, драгоценного времени, проведенного вместе. На все роли рассказчица выбрала женщин, даже на роли приветливого служителя и самой грязи. Сценическое действие проходило в ауре женского ритуала, материнской заботы, терапевтического переживания погружения в изначальную грязь, утешения и согревания.