Путешествие восьмое - Станислав Лем

Эриданин, отложив Хартию ОП, взял растрепанный том Кодекса, который вложили ему в щупальцы проворные помощники, и, открыв огромную эту книгу в соответствующем месте, начал читать звучным голосом:

- Том второй Межпланетного Уголовного Кодекса, статья восьмидесятая, под названием "О распутстве планетарном".

Параграф 212. Кто оплодотворяет планету, от природы бесплодную, подлежит наказанию от ста до тысячи пятисот лет зазвездения, помимо гражданской ответственности за моральный и материальный ущерб, причиненный потерпевшим.

Параграф 213 Кто действует согласно параграфу 212, проявляя значительное напряжение злой воли, а именно предпринимая действия означенного характера с заранее обдуманным намерением, результатом каковых должна явиться эволюция видов жизни, крайне деформированных, возбуждающих всеобщее отвращение или всеобщий ужас, подлежит зазвездению до тысячи пятисот лет...

- ...Подчеркну, - добавил эриданин, - что Кодекс предусматривает материальную ответственность виновных, но соответствующих параграфов Гражданского Кодекса зачитывать не буду, чтобы не утомить присутствующих. Добавлю лишь, что в каталоге тел, признанных решительно бесплодными в понимании как гипердоктора Враграса, так и Хартии Объединенных Планет совокупно с Межпланетным Уголовным Кодексом, на странице 2618, строка восьмая снизу фигурируют следующие небесные тела. Зезмайя, Зембелия, Земля и Зызма...

Челюсть у меня отвисла, верительные грамоты выпали из рук, в глазах потемнело "Внимание! - кричали в зале. - Слушайте! Кого он обвиняет? Долой! Да здравствует!".

- Высокий Совет! - загремел представитель Эридана, бахая об пол томами Межпланетного Кодекса (по-видимому, это был излюбленный прием ораторов ООП). - Надо вновь и вновь говорить об этих позорных деяниях нарушителей Хартии Объединенных Планет! Надо снова и снова клеймить безответственные элементы, которые зачинают жизнь в условиях, того недостойных! Ибо вот являются к нам существа, которые не понимают ни омерзительности собственного существования, ни также его причин! Вот стучатся они в достопочтенные двери этого уважаемого Собрания, и что же мы можем тут ответить всем этим противоразумщикам, безобразнякам и тупоголовцам, когда они заламывают свои ложноручки и шатаются на своих ложноножках, узнав, что относятся к псевдотипу "искусственник" и что Совершенным Творцом их был какой-то матрос, который вылил на скалы мертвой планеты забродившие помои из ракетного ведра и для забавы придал этим жалким первоэлементам жизни такие свойства, которые впоследствии сделают их посмешищем всей Галактики! И как потом защищаются эти несчастные, если какой-нибудь Катон попрекнет их этими позорными левовращающими белками!!

Зал бушевал, машина непрерывно и тщательно бухала молотком, вокруг кричали "Позор! Долой! Засанкционировать! О ком идет речь? Смотрите, землянин уже растворяется, монстроподобный весь течет!". Действительно, я обливался потом. Эриданин, перекрывая своим мощным голосом общий шум, кричал.

- Я задам теперь несколько заключительных вопросов достопочтенной тарраканской делегации! Разве не правда, что в свое время совершил посадку на мертвой тогда планете Земля ваш корабль, у которого вследствие аварии холодильников испортилась часть припасов? Разве не правда, что на корабле этом находились два пустотника, впоследствии вычеркнутые из всех реестров за их бесстыдные махинации, и что эти подлецы, эти млечные лодыри назывались Банн и Пугг? Разве не правда, что Банн и Пугг решили спьяну не удовлетвориться обычным загрязнением беззащитной пустынной планеты, ибо захотелось им организовать на ней, преступным и наказуемым образом, биологическую эволюцию, какой свет доселе не видывал?.. Разве не правда, что эти мерзавцы, лишенные нравственных тормозов и всяких понятий о приличиях, вылили на скалы мертвой Земли шесть бочек прогоркшего желатинного клея и два бидона подпорченной альбуминовой пасты, что подбавили в эту смесь забродившей рибозы, пентозы и левулозы и, словно мало еще им было пакостей, облили все это тремя большими ведрами загнивших аминокислот, а получившуюся бурду размешивали лопаткой для угля, искривленной влево, и кочергой, загнутой вту же сторону, вследствие чего белки будущих земных существ стали ЛЕВОвращающими? Разве, наконец, неправда, что Пугг, страдавший в то время жестоким насморком, смеялся, что вдохнул "распроклятый дух" в несчастную эволюционную закваску? Разве не правда, что это левовращение перешло впоследствии в тела земных организмов и осталось в них поныне, от чего страдают теперь безвинные представители расы "искусственник уродиковый", которые наименовали себя Homo sapiens единственно из невежественной наивности? А поэтому разве не правда, что тарракане должны не только уплатить за землян вступительный взнос в размере биллиона тонн драгоценного металла, но обязаны также выплачивать несчастным жертвам, кои появились на свет, КОСМИЧЕСКИЕ АЛИМЕНТЫ?!

После этих слов эриданина в амфитеатре начало твориться нечто невообразимое. Я съежился, потому что в воздухе летали во все стороны папки с документами, тома Межпланетного Юридического Кодекса и даже вещественные доказательства в виде основательно заржавевших ведер, бочек и кочережек, которые невесть откуда взялись; возможно, что смекалистые эридане, имея зуб против Тарракании, с незапамятных времен занимались археологическими изысканиями на Земле и собирали доказательства их вины, старательно громоздя их на палубах Летающих Тарелок. Однако же трудно было мне обдумывать эти вопросы, ибо все кругом сотрясалось, всюду мельтешили щупальцы и присоски, мой тарраканин, ужасно взволнованный, сорвавшись с места, орал что-то, но его слова тонули в общем шуме.

Тут кто-то больно дернул меня за волосы, я даже застонал; это тарраканин, силясь показать, что я был удачно выполнен через посредство земной эволюции и что меня никак нельзя считать такимсяким существом, кое-как склеенным из гнилых отбросов, неустанно лупил меня по голове своим громадным тяжелым присоском, я же, чувствуя, что расстаюсь с жизнью, дергался все слабей, задыхался, брыкнул еще раза два в агонии и... упал на подушку.

Я сейчас же вскочил, еще не совсем придя в себя; я сидел на постели, ощупывая шею, голову, грудь и убеждаясь таким образом, что все пережитое мной - лишь кошмарный сон. Я вздохнул с облегчением; однако вскоре начали мучить меня некоторые сомнения. Я сказал себе: "Страшен сон, да милостив бог", но это не помогло. В конце концов, чтобы развеять черные мысли, я поехал к тетке на Луну.

Однако же трудно мне эту восьмиминутную поездку на планетобусе, который останавливается у моего дома, назвать восьмым звездным путешествием, уж скорее заслуживает этого наименования путешествие, проделанное во сне, во время которого я так настрадался за человечество.