Сеть - Алгебра Слова

«Тьфу!» – Катя сквозь зубы плюнула в костер, как заправский парень из подворотни. Образ Музыканта сразу же исчез.

Сергей удивленно приподнял брови и посмотрел на нее.

– Это меня Музыкант научил, – рассмеялась она. – Как на что-нибудь пожалуюсь, так: «плюнь». Вот я и плюнула.

– Помогает? – поинтересовался Сергей.

– Нет. Но зато я научилась далеко плеваться.

– На людях не надо этого делать.

– А я на людях и не делаю, – пожала она плечами. – Ты ж не людь. Осталось там еще что-нибудь?

– Хватит! – Сергей перехватил у нее фляжку.

– Глоточек?

– На, – Сергей налил в консервную банку немного жидкости. Фляжку он отнес в палатку.

Сергей еще долго таскал воду с родника к костру, подогревал ее в котелке и переливал в бутылки, которые Катя относила к роднику и закутывала курткой, чтобы не остыли.

– Ты воду, что в котелке, оставь на последний раз, она погорячее.

– Ладно, – кивнул Сергей.

– Залезай на камень и лей сверху! – Катя с трудом переносила ощущение пыли на коже, и последние три дня этого чудовищного похода ей казались адом. Она мигом перехватила длинные волосы ближе к затылку, скрутила их в узел и заколола палочкой, как шпилькой. – Ничего же, что я разденусь?

– Одетой, действительно, мыться не с руки, – согласился Сергей. – Я все равно ничего не вижу.

Катя не в силах устоять перед чистой водой, прошла к камням и, чуть поколебавшись, скинула с себя все.

– Давай…

В котелке оставалась треть горячей воды.

– Раздевайся и ты, – скомандовала Катя. Она, довольная, надела чистую водолазку и джинсы, и нагнулась к оставшейся воде в бутылках. Вылила в котелок пару бутылок. – Ополоснуться хватит. Как хорошо-то…

Сергей внезапно почувствовал, что значит вода для тела, изъеденного потом и уставшего от однообразной долгой ходьбы. Он, сдернув брюки и стащив через голову рубашку, произнес:

– Лей!

Катя, забравшись на камень, лила воду осторожно, стараясь сэкономить теплые струйки драгоценной воды.

– Кто так поливает? – возмутился Сергей.

– Во-первых, мне совершенно не видно, куда я лью, а во-вторых, воды мало.

– Так только грязь развозить. Стой, – Сергей, намылившись, отмахнулся, и, с непроизвольно вырвавшимся криком, встал под сочившуюся с раздвоенного камня ледяную воду. Катя напоследок вылила на него все, что оставалось в котелке.

– На! – торопясь, Катя подавала одежду Сергею, помогая ему растереться после ледяного душа. Полотенцем служила рубашка Сергея, но и она была влажной, после того, как ей вытерлась Катя.

Костер тлел углями. Сергей чуть разворошил его и тушить окончательно не стал, посчитав, что он вскоре погаснет сам.

Из палатки доносился несинхронный храп мужчин. Расположившись слева от лежащей в ряд компании, Катя притиснулась к Сергею и уткнулась в его, пропахнувшую костром куртку. Он обнял ее, в задумчивости гладя по волосам.

Сергей не знал, когда вернется Музыкант, и вернется ли он вообще. Расстались они неожиданно. Музыкант был вынужден уехать в Китай и проследить за запуском построенной там энергетической станции. Предполагалось, что он вернется через два дня. Поскольку и Музыкант, и Катя, и Сергей, как имеющие дела с Соломоном Абрахансоном, давно были под прицелом неизвестных им спецслужб, то, по предположению Сергея, им пришлось срочно разделиться, чтобы попытаться сбить со следа «надсмотрщиков». Сергей, так и не успев встретиться в Китае с Музыкантом и Соломоном, тайком под чужими документами пробрался к границе Казахстана, где должен был встретиться с академиком Коростылевым и Катей. Они под видом заядлых альпинистов, «отдыхающих» в Тибете, двигались к нагорью. Проведя день в заброшенной деревушке, они втроем дождались этих незнакомых мужчин. Их привели ночью. В тот же момент Коростылев поднял Катю и Сергея с кроватей и приказал собираться в путь.

Ничего об этих мужчинах Коростылев не объяснял, хотя Сергею показалось, что он их прекрасно знает. Только наутро Сергей сообразил, что мужчины, мягко говоря, не в себе. Он спросонья не сразу обратил внимания на то, что они не только не представились ночью, но и вовсе не проронили ни слова. Подойдя к Коростылеву, Сергей спросил, кто это такие. На что последовал неоднозначный ответ, прекращающий дальнейшие расспросы: «Они идут с нами. Я иду впереди, ты за ними». Сергей только приподнял брови: его задачей было забрать Катю, и Коростылев должен был им быть в помощь на всякий случай в этой своеобразной «командировке», но ни о каких мужчинах Соломон не предупреждал.

Сергей давно привык не задавать лишних вопросов, но трое молодых, физически развитых, и при этом немых мужчин с потерянными взглядами, вносили жуткую неясность в «задание». На вид им было около тридцати-тридцати пяти лет. Одежда недешевая, волосы ухожены. Только движения чуть медленней, чем у нормальных людей, словно все реакции заторможены, как под воздействием алкоголя или наркотиков…

Мужчины за весь путь не доставили никаких забот, послушно исполняя команды Коростылева, точно узники, приговоренные к смертной казни. Хлопот больше доставила Катя. Без Музыканта она стала невыносимой: то кричала по поводу и без, то плакала, то отказывалась идти дальше, грозясь убежать, то раздражалась на любую остановку в пути. Коростылев старался не замечать Катиного поведения, мужчины только изредка поглядывали на нее, терпеливо ожидая конец недолгим вспышкам. Сергей отдал ей свой мп3-плейер. Слушая музыку или аудиокнигу, Катя надолго успокаивалась и следовала за мужчинами. Во время привалов, которые неизменно сопровождались громким Катиным раздражением, Коростылев шептал Сергею, кивая на наушники: «дай ей скорее пустышку, чтоб замолчала». Но иногда остановки были удивительно тихими. Катя быстро раскладывала еду из рюкзаков, деля ее на порции, набирала воду в опустевшие бутылки – но все это делалось с такой чудовищной грустью и покорностью, что Сергею делалось не по себе. Он считал, что лучше пусть она кричит, выливая эмоции, чем они разорвут ее изнутри. Сергей понимал, что она переживает из-за Музыканта, и все эти перемены настроения являются бессильным протестом, но такая глубина чувств, казалось, никак не могла быть внутри хрупкой девушки. Пару раз он хотел взять у Кати рюкзак, чтобы та могла передохнуть, но она со злостью отмахнулась. Во время привалов Сергей старался переложить более тяжелые вещи к себе в мешок, но натыкался на усмешку Коростылева. Академик выразительно оглядывал худощавую фигуру Сергея, намекая на его не слишком большую физическую силу.

Сергей двигался по компасу, замеряя пройденный путь на шагомере, встроенном в наручные часы. Координаты конечной точки пути он выучил еще до поездки. Во время редких остановок Сергей вновь и вновь чертил схему, замеряя пройденный маршрут, который осложнялся тем, что гористая поверхность вносила большую погрешность.

В Тибете Сергею предстояло закрепить и собрать энергетическую установку-усилитель в заранее определенном месте. Так, чтобы впоследствии она некоторое время работала полностью самостоятельно. Эта установка раз и навсегда перенаправит разбросанную энергию пространства на центральную станцию. А та, в свою очередь, преобразует энергию в электричество. Идея Соломона Сергею понравилась сразу – полученной электроэнергии будет много, производство ее станет экологически безопасным, да к тому же все это будет управляться и регулироваться автоматически, дистанционно. Всю схему Сергей понимал плохо, хотя и старался в нее вникнуть. Но, либо Соломон открыл новейшее чудо получения электроэнергии, либо у Сергея не хватало знаний для понимания этого способа.

Сергей обучался несколько месяцев, но и сейчас был не вполне уверен, что сможет собрать требуемую установку один. Подобные ей функционировали в Испании, Китае и Средней Азии. Сергей час за часом, день за днем перебирал в памяти расчеты мощностей и координаты местности. Что-либо записывать Соломон запретил. Но Сергей схитрил и, взяв с собой потрепанную книжку Теслы, карандашом отметил выбранные буквы или предложения на некоторых страницах, создав одному ему понятный шифр подсказок.

Энергетическую установку требовалось собрать заново из частей, которые Сергей получит на месте. Как это будет происходить – Сергей не представлял. Сколько они будут торчать в Тибете – он тоже не знал. Опять до какого-либо указания от неизвестно кого. Сергей только желал себе одного: во всей этой неопределенности суметь отличить друга от врага. И, конечно, нагрузка в виде трех незнакомых мужчин оказалась для Сергея полной неожиданностью.

Такая жизнь, насыщенная почти тайными и зачастую непредвиденными инструкциями, длительность и опасность выполнения которых никем не обозначалась, для Сергея давно была не в новинку, и он начал к ней привыкать. По крайней мере, он отмечал в себе быстрорастущее со временем терпение и спокойствие. Соломон с его сумасшедшими идеями и экспериментами, вызывал у Сергея трепетное восхищение и чудовищный интерес, который начинал походить на наркотик. Соломон никогда не говорил прямо о своих задумках, выдавая лишь узкую часть работы, которую нужно было сделать. О масштабах и глубине идей Соломона, которые к удивлению Сергея, несмотря ни на что, в результате становились действующими и работающими, можно было только догадываться.