Поздние последствия - Кнут Фалдбаккен

Даг Эгланд проснулся рано и решил поехать в фитнес-центр, как только там откроют. Для повышения тонуса. Тренировки с поднятием тяжестей начали приносить результаты. Было приятно ощущать мускулатуру после длительного периода реабилитации, который выбил его из колеи. В последнее время он каждую неделю отмечал улучшения. В следующую среду у него вновь контрольный визит к врачу. Даг не сомневался в своих результатах и надеялся, что вскоре сможет сократить прием медикаментов. Сильные препараты действовали на вес, сон, общий тонус и память, и порой бывало нелегко сдерживать возбуждение. Он отдавал себе отчет в том, что пережил серьезное психическое заболевание. Он также понимал, что в переходный период лекарства необходимы, хотя его несколько заботили побочные эффекты. Он страдал от коротких обмороков, которые, как ему казалось, в последнее время участились, вместо того чтобы стать реже. Когда он пытался заговорить об этом с врачом, тот успокаивал его, говоря, что это часто бывает с пациентами в такой ситуации. Надо проявить терпение и дать телу возможность вновь приспособиться к нормальному существованию. Это старая сказка. Врач всегда все лучше знает, а пациент должен слушаться.

Ясно, что неудача вчерашнего вечера, а не таблетки испортила ему настроение. Он назначил свидание Карин и сидел и ждал в условленном месте, но она не пришла и никак не дала о себе знать. «Уж объяснения я, во всяком случае, заслужил!» — подумал он, и тут же его охватило душевное смятение прошлого вечера. В конце концов он наплевал на все договоренности об осторожности, взял такси до ее дома, одержимый мыслью узнать истину, не обманула ли она его. Но когда он оказался на лестнице, мужество оставило его, он повернулся и ушел. Лучше всего он помнил отчаяние и злобу. Все остальное расплывалось в памяти. Прогулка обратно в центр города постепенно сняла его раздражение. Возбуждение сменилось вялостью. Придя домой, он долго лежал и не мог заснуть.

Сегодня он уже ни в чем ее не упрекал, а винил во всем себя. Может, он проявлял нетерпение? Слишком много от нее требовал? Был слишком напорист? Ведь она объяснила ему, в какой щекотливой ситуации находится со своим бывшим мужем. Каким он был непредсказуемым. И бил ее. Может, он передумал и никуда не уехал? Или она вдруг заболела? Существовало множество правдоподобных объяснений, почему она не пришла, думал он. Ему просто надо было их услышать.

Он приготовил завтрак на скорую руку. Хлопья напоминали по вкусу сухой корм. Однако три чашки кофе прочистили ему мозги, хотя не уменьшили беспокойство. Он выполнил свою постоянную программу с утренней пробежкой для разогрева мускулатуры. В состоянии физической активности легче думать. Вчера вечером наверняка случилось нечто непредвиденное. Но это вовсе не обязательно касалось их двоих и их отношений — ведь еще позавчера все было в полном порядке.

Физическая активность, ощущение своего тела, работающего точно и ритмично, направили его мысли в более мирном направлении. Он лежал и потел на тренировочном мате и как будто чувствовал прикосновение ее гладкого, гибкого тела. Знакомое давление в паху вызывало радость и возбуждение. Он так сильно ее хотел, что даже стало больно. Ни в какой из своих прежних связей — а он ни одной не мог вспомнить с радостью — Даг не чувствовал такой близости к партнеру. Она оказала ему доверие и открылась перед ним, ничего не утаивая. Ей тоже пришлось нелегко. Они плакали и смеялись в объятиях друг друга и чувствовали, что два несчастных, многое переживших человека, проявив немного терпения и теплоты, в конце концов могут слиться воедино и образовать если не совершенный, то, во всяком случае, сильный и жизнеспособный союз. Он принял короткий холодный душ и оделся. Засунул тренировочный костюм в сумку. Он с нетерпением ожидал занятий по усиленной тренировке. Но сначала надо было сделать кое-что еще, что, конечно, ее порадует.

5

— Да-а, старичкам нелегко приходится.

— Ты мог бы позвонить, и мы бы прислали за тобой патрульную машину.

Как на зло, Фейринг и Вик стояли на крыльце и курили, когда Валманн подъехал на такси. На их лицах не было никаких следов вчерашних приключений. Их шутки и усмешки были скорее добродушными, нежели саркастическими, и все же остроты коллег ранили его уставшие с похмелья нервы. Он был явно не в форме. Напиться в баре больше уже не было его коронным номером, но он был почти уверен, что без труда обошел бы своих молодых коллег в пробежке на десять километров. Особенно Вика, самого молодого среди них, имевшего дряблую мускулатуру и, похоже, не старавшегося сохранить форму. Зато он вчера вечером сильно преуспел, отпуская комментарии в адрес дам.

— Ну как, ребята, ничего вам не перепало вчера вечером?

Реплика попала не в бровь, а в глаз. Вик, холостяк из Рисёра, давно мечтавший изменить именно этот свой статус, выдвинул вперед нижнюю губу:

— Ну, совсем чуть-чуть не повезло.

Совсем чуть-чуть, подумал Валманн, и в голове у него снова пронеслась сцена в коридоре с пьяной женщиной. Полчаса назад этот эпизод вызвал у него чувство вины и смущение. Сейчас, стоя лицом к лицу с коллегами, он почувствовал моральное превосходство. Хотя при чем тут мораль?.. Анита наверняка назвала бы это «мужской логикой».

— Рюстен тебя искал, — сообщил Фейринг. — Для задания. Только что пришло сообщение.

— А таким первачкам, как вы, это нельзя было доверить, как я понимаю?

— Мы уже на задании, — сказал Вик. — Собираемся в Эльверум. Там сегодня ночью была групповая драка в «Локке». Иммигранты против крестьян-овцеводов, которых поддержали солдаты с базы в Тернингмуен. Тамошняя полиция задержала одиннадцать человек, и им нужна подмога.

— Вот это да!

— Вот именно! Мне показалось, впрочем, что у Рюстена дело срочное.

— А в Эльверуме не срочное?

— Ну, выездная полицейская команда обычно задерживается, это в порядке вещей, с тех пор как запретили курить в машине. — Фейринг стряхнул пепел через перила прямо в снег.

— Да уж, крутые вы ребята.

— Вот именно! Я думаю, что нам просто надо сделать остановку в Миклегарде. Я поговорю об этом с омбудсменом по охране труда.

Фейринг застегнул молнию на куртке и пошел по направлению к гаражу. Вик последовал за ним.

Валманн встретил Рюстена в коридоре.

— Я уже думал, черт возьми, объявлять тебя в розыск! — Рюстен редко бывал таким возбужденным. Он протянул Валманну лист бумаги.

Тот бросил короткий взгляд и почувствовал, как головная боль возвращается.

— И ты подумал, что этим могу заняться именно я?

Рюстен окинул его таким взглядом, что Валманн незамедлительно почувствовал себя прогульщиком, отлынивающим от работы. Да к тому же с похмелья.

— Давай быстрей. Энг и Нольде уже в машине. А может, ты сам сегодня за руль сядешь? — Намек на улыбку несколько смягчил серьезное выражение лица.

Валманн подумал, что отвечать не надо.

— Да, я так и подумал. И знаешь что? Я подумал про тебя, потому что это место очень удобно расположено — улица Фритьофа Нансена. Когда вы там закончите, ты пешком дойдешь до дома и будешь спать дальше.

— И зачем только нужны друзья?

— Ну давай. Надо, по крайней мере, опередить корреспондентов местной газеты.

Его тон стал натянуто легким и бодрым, как это часто бывает у полицейских, когда они понимают, что предстоящее дело будет нелегким. На листе бумаге, который Валманн держал в руках, сообщалось, что в частном доме была обнаружена мертвая женщина при подозрительных обстоятельствах. Этот факт подтвердил патруль, который туда вызвали. Он сейчас оцеплял место происшествия.

«Черт возьми, хорошенькое Рождество…» — еще раз подумал Валманн, открывая дверь в гараж и вдыхая порцию бензина. В начале рождественского сезона хорошее настроение почему-то всегда омрачалось какой-то неприятностью, которая окутывала его как мокрое шерстяное одеяло. Он не стал размышлять о причинах этого явления, но у него появилось явное предчувствие, что это именно так и произойдет.

6

У особняка их уже ждал полицейский. При их приближении он сделал предупреждающее движение рукой. Входная дверь была полуоткрыта. Заглянув в дом, Валманн увидел кровь, а затем голову и плечо лежащей на полу женщины.

— Давайте зайдем с заднего входа, через кухню, — предложил полицейский.

Это была старый деревянный особняк белого цвета с облупившейся обшивкой, пристроенным тамбуром и второй входной дверью, расположенной сбоку напротив почти нового гаража. И сам дом, и пристройка были типичными для этого фешенебельного района. Второй полицейский в этот момент как раз протягивал ленту оцепления вдоль забора, выходившего на улицу. Под его ногами скрипела снежная корка. Интересно, подумал Валманн, изучил ли кто-нибудь следы на снегу, прежде чем затоптать их?