Очень Простые Мы. ищи себя всегда… - Delicate Wind

«Ну, просто, весело тоже». Отвечает Оля, постукивая туфлей в такт непонятной невидимой мне песни, глаза ее пока сверкают, но вот чуть тухнут. «Да, может и так». Мы смотрим на улыбающегося Вадима рядом, вот возвращается Макс. «Ну что, закадрил»? Развалившись на коленях Оли, спрашиваю я, чуть позевывая. «Ну да, одна мне телефон дала, завтра трахну». Мы молчим и смотрим на фонтан, сверкающий в вечерних лучах солнца. Они кривые и напоминают раскаленные прутья, на глазах рассыпающиеся и превращающиеся в ничто. Этот, в некотором смысле, расплавленный золотой металл падает на водяные столбы, колонны, арки, но… Шипения не слышно! Фонтан продолжает свою обычную работу, улыбаясь робким попыткам уменьшающихся золотых прутьев приукрасить его сотней красок. Ему и так хорошо!

Солнце уже почти скрылось за громадным плесневелым зданием театра. Еще доля секунды! Еще! И вот, оно исчезло.

Мы сидим в сумерках, сидр кончился и пора домой. К нам подходит какой-то пьяный. «Э-ээ-у, ребятишки. Монеты не будет», шепелявит он, улыбается, и до нас доносится омерзительная вонь из давно не знающего зубной пасты рта. Бомж едва держится на ногах и продолжает держать руку протянутой. «Нет..нет..У нас самих нету», отвечает за всех Оля, с отвращением отворачиваясь и целуя меня. Ее поцелуй пахнет яблоками от сидра и какой-то вроде как апельсиновой жвачкой.

Я слизываю капельки влаги с ее губ, и Мы встаем. «Ну, пока, мы домой». «Созвонимся», кричит нам вслед Макс, быстро набирая номер на своем мобильнике, глаза его принимают стальной цвет. Я иду рядом с ней и слушаю, как быстро колотится сердце, мысли мои устали, тело тоже. Уже не весело. «Ты любишь меня»? Спрашивает Оля, когда мы останавливаемся на светофоре. Красный полутон, дрожание желтого, замирает. Я должен дать ответ. «Да, да», и я обнимаю ее. Ощущая в сердце какую-то странную любовь к ней, она будто окрашена тем же неопределенным желтым. Не имеющим четкого ответа. Но вот загорается зеленый, мы переходим улицу и я понимаю, что, в самом деле, люблю ее. Просто алкоголь сначала возвышает любовь к ней, а потом притупляет.

Что такое вообще любовь? Объединение душ, привязанность? Она у меня все время разная, нет определенности. Любовь это постоянные мысли о любимой? Но я в разлуке далеко не всегда думаю о ней. Больше о своих книгах. Правда, встретив ее потом, вновь испытываю этот экстаз. Так я люблю ее, того – кого выбрал Ангелом? Да! Просто моя любовь накатывает волнами, вверх и вниз, вниз и вверх – но она есть.

Дом. Темнота комнат рассеивается в пламени свечей и в синеватом отсвете от монитора компьютера. За окном опять шуршит дождь, он легонько постукивает своими невидимыми пальцами по листьям, а в теплоте помещения растекается мелодия «Биттлз». Мы в постели пьем чай и смотрим как летают чаинки в невесомости горячей влаги. Пламя свечи делает цвет чая теплым, но синий отсвет экрана добавляет холодности. Мы занимаемся сексом, тоже ощущая то страстную холодность тела, жаждущего удовольствия для себя, то теплоту души, желающую подарить счастье другому ПЕРСОНАЖУ. Глаза в очередной раз меняют цвет. Холодные и теплые. Взмываем вверх, глаза светятся, опускаемся вниз, они тускнеют, обволакиваясь животным красным огнем, но последний взрыв происходит все-таки внизу. Засыпаем, после долгого разговора о чем-то, не помню……\

Но вот уже пора встречать ее, сегодня она приезжает, и я закрываю текстовый документ и нажимаю на иконку медиа-проигрывателя. Какое у меня сейчас настроение? Ладно, послушаем опять Его.)))))))))

Нажимаю мышкой на плей-лист, хранящий все альбомы Кумира. Нахожу подходящую песню и, меня обнимает его ласковый голос. Композиция – «Это По Любви».

«Поцелуями. Нежными ли? Караванами, пароходами, телефонами. Я-Й-Я-Я к тебе прорвусь..mon ami/ Это будет не трудно»! Мелодия втекает в сердце, поднимает настроение, улыбка как солнце – и я понимаю как люблю ее. Песня кончилась, еще один момент умер, дымка, фантом, и я выключаю компьютер, ведь сейчас половина восьмого, а в восемь десять ее автобус как раз остановится напротив городской гостиницы. Выхожу из дома. Ведь я должен успеть. Уши мои улавливают пение вечерних птиц, оно очень красиво, а сердце полно света такого тихого-тихого.

Нетерпение, нетерпение, когда же до конца прогрузится этот проклятый компьютер? Я так хочу побыстрей записать все, что произошло за два часа моего отсутствия. Так вот, начнем все-таки с моих сборов. Я натягиваю на себя черную майку, с белыми переливающимися надписями. Это повторяющееся на разных языках слово – Мир. Надеваю сильно, даже круто, расклешенные белые джинсы с разноцветными клиньями, поверх майки напяливаю тоже черную кофту, с орнаментами в виде птиц, украшенную комсомольским значком. Через плечо вешается сделанная у знакомого дизайнера «четкая» сумка в форме трапеции, уже вся засеянная советскими значками. Что одеть на ноги? Сегодня остановимся на «растаманских» кедах в серо-белую полосочку, купленных в хорошем «стоке». Взбиваю волосы и опрыскиваю их «Тафтом», смотрюсь в зеркало. Ха, ха, ха, умора! Вылитый гей! Уж больно ухоженный и сделанный! Ну и что, разве я не могу выглядеть так как хочу!?

К черту правила родные мои! Иду по улице, улыбаюсь, перехожу зебру и начинаю замечать, что я смущаю Город своим тоже пестрым видом. Проходящие мимо меня лысые угрюмые парни в кожаных куртках с рынка, кричат вслед: «Пидор пошел». «Мечтайте»! Я еле заметно улыбаюсь и закуриваю. Весь город, все люди, все ненавидит меня, потому, что я не вписываюсь в рамки привычных стереотипов, диктующих – мальчики должны быть мужественными мачо в кожаных куртках и с бритыми затылками, а девочки нежными созданиями в розовом с овечьими глупыми глазками. Такому неопределенному, раскрашенному, и звенящему десятками браслетов хипующему созданию, как я, нет места в этом городе. В нашем славном Кал-Сити! (Ох! Почему я родился не в Амстердаме? Ну Ладно ЛАКС! Не скули! «Музье» в уши и на все плевать!)

Мне фиолетово на мнения стереотипных людей, и огромнейшее удовольствие мне доставляет возможность дразнить их своим видом, хотя это и опасно. В Кал-сити население хорошо обработано пропагандой нашей славной партии, и все еще слепо следует совковым дворовым стереотипам. Большая часть населения города это бьющееся друг с другом районами быдло, – которое ходит в море, и от того бешено наглое от денег и всё-доступности смазливых пафосных шалав, коих тут каждая вторая. Смешение национальностей иногда полезно, хи! Ну – еще есть военные, менты, и торгаши. Бандюки тут под ментами ходят. «Красный» тут Город! Интеллигенции у нас даже и рядом не стояло. Что взять с города, куда после войны нагнали всякого мужицкого сброда из деревень. Ведь, по сути, – какой колхоз добровольно позволил бы увести хорошего работника? Вот и выросло ЭТО. Торгаши особые люди – имел столкновение с этими скользкими змеями. Говорящими одно, думающими второе, а делающими третье или четвертое. Их послушать – так они всех любят. А по факту, изучают твою кредитоспособность!

Мир источает ненависть, становится немного неуютно, а грудь слегка сдавливает от серых аур людей вокруг, неодобрительно смотрящих на меня. Я вижу раздраженное изумление в глазах «человеков», тупо изучающих длинные волосы. Забавно – но они искренне не понимают зачем они нужны. Ладно. Меня всегда ненавидели, хотя бы даже за то, что я очень похож на Ален Делона, а люди не выносят красоты рядом с собою. Ладно, отстранюсь от этого города зла!

Обаяние «Это По Любви» уже рассеялось и в сердце стало спокойно, но ничего, сейчас я встречу ее и на троне спокойствия появится новый Экстаз. Вот я пришел на место встречи у гостиницы и присел на низенькую лавочку. Рядом стоит чувак в спортивном костюме в сине-коричневую полоску, якобы «Адидас», и смотрит на меня, в его глазах цвета стали отражаюсь я, такой маленький и слегка размазанный. Вот он сплевывает на землю и отворачивается, его гладко выбритая голова блестит в желтом свете фонаря, и это придает чуваку сходство с Чупа-чупсом, развернутым и слегка облизанным.

Проходит девушка в сером платье и, на секунду замерев на ступеньке автобуса, смотрит на меня, на ее губах висит еле заметная добродушная улыбка. Я тоже улыбаюсь ей, двери автобуса закрываются и она еще раз смотрит на меня, но вот отворачивается.

Вдалеке я замечаю Олю и иду к ней. «Я так соскучился котенок». «Я тоже». Мы целуемся, и спокойствие в моем сердце исчезает, его место занимает любовь. От нее даже трудно дышать. Идем по городу, я говорю о всякой ерунде и держу ее руку. «Ты знаешь, сегодня я заметил, что город не любит меня». «Ну и что, главное – я люблю тебя». Мы заняты только друг другом, города нет, ничего нет кроме нас, но все же есть какое-то разделение…