Солдаты удачи поневоле… - Станислав Олейник

Перед строем появился замполит батальона майор Ткачук и сообщил, что бельгийские колонизаторы хотят закабалить свободолюбивый народ братского Конго. И поэтому Советское правительство верное интернациональному долгу решило оказать этой стране гуманитарную помощь своим воинским контингентом. Что такое «интернациональный долг, Ян Михайлович и тогда не очень понимал, как и не понял за свою долгую жизнь. Но когда замполит предложил тем, кто хочет помочь братскому народу Конго, сделать два шага вперед, он, не задумываясь, их сделал. Таких военнослужащих, которые тогда сделали два шага вперед, оказалось более семисот человек. На следующий день их привезли на железнодорожную станцию, и посадили в эшелон. Покидать вагон, куда бы – то ни было, и общаться с посторонними лицами категорически запрещалось.

Через сутки, 28 июня 1960 года, эшелон прибыл в Кронштадт. На сборном пункте им выдали комбинезоны из «чертовой кожи», береты синего цвета, и рубашки в клеточку – «канадки», как их тогда называли. У всех военнослужащих отобрали подписки о неразглашении, куда их отправляют. Путешествие проходило в душных трюмах двух кораблей торгового флота. Личного оружия у командированных не было, но в грузовых отсеках разместился целый арсенал – от ракетниц до зенитных орудий. На борту был и десяток бронеавтомобилей образца 1945–1950 годов выпуска.

Пока шли в наших водах, солдатам, небольшими группами разрешалось выходить на палубу. А как только вышли в международные воды, – приказ, всем в трюмы. Несколько раз транспорты попадали в штормы. А для сухопутных солдат, они оказались нелегким испытанием. Представьте трюм, набитый людьми, как бочка с сельдью. И все проявления морской болезни… Везде трупами валялись солдаты. Многих рвало прямо там, где они лежали, и они были не в силах даже шевельнуться. Гальюны были также забиты солдатами, многие из которых корчились в судорогах тут же. Не смотря на запрет покидать трюм, некоторые разъяренные солдаты отбрасывали в сторону дежурных офицеров и вахтенных матросов из экипажа судна и выбирались на свежий воздух. Тут же на палубе испражнялись. Путешествие продолжалось около месяца. В порту, в который они прибыли стояла пятидесятиградусная жара.

Кронштадт, 28.06.60 года, грузовая площадка диспетчерской порта. Здесь солдаты сдали свое оружие – старые карабины, переоделись в комбинезоны из «чертовой кожи», синие береты, и погрузились на транспорты

Но не это было главным событием в их дальнейшей судьбе, а то, что пока солдаты находились в пути, ситуация в Конго (ныне Заир) резко изменилась.

Долгая гражданская война неожиданно охватила одно из самых богатейших африканских государств того времени, куда и направил Советский Союз своих солдат, офицеров и технику для помощи, но который абсолютно был не готов к этим, стремительно развивающимся событиям. Практически сразу после провозглашения независимости страны, провинция Катанга, знаменитая алмазными копями и медными рудниками, объявила об отделении. А самопровозглашенный премьер Моиз Чомбе стал набирать собственную армию, костяк которой составили французские и британские наемники, а возникший конфликт мгновенно вписался в контекст холодной войны:

СССР заявил о поддержке центрального правительства, которое возглавлял Патрис Лумумба. Конго превратился в арену межплеменных столкновений, жертвами которых стали десятки тысяч мирных жителей, событиями.

Опьяневшая от легких побед и развращенная неожиданно свалившимися чинами «народная армия» фактически вышла из-под контроля. В стране начался натуральный хаос. А буквально всего несколько месяцев назад Советский Союз уже признавший независимость Конго, оказал помощь в размере 10 млн. долларов лидеру Национального движения Патрису Лумумбе и направил техническую помощь, подкрепленную солдатами и офицерами. В июне 1960 года Лумумба неожиданно обращается за поддержкой к Бельгии, с которой тут же был заключен договор о военной и финансовой помощи. А 11 июля Моиз Чомбе провозглашает независимость провинции Катанга со столицей Колвези. Патрис Лумумба прячется в штабе войск ООН в Леопольдвиле. И уже 13 июля бельгийские «коммандос», под командованием генерала Гейсена, подавили мятеж конголезских солдат. В порт Матади, конечную цель маршрута советских кораблей торгового флота, вошли 4 корвета бельгийского военно-морского флота, а самолеты ВВС Бельгии бомбили сам порт…

Но вернемся снова назад, к нашим интернационалистам…

Темная ночь 18 июля 1960 года. Два транспорта советского торгового флота медленно входили в порт Матади. Вдруг ярко вспыхнули прожекторы боевых кораблей, пронзительно завыли сирены, раздались команды на французском языке. Были даже сделаны несколько предупредительных выстрелов артиллерийских орудий. Сидя в трюмах, около шестисот советских солдат ничего не понимали, только слышали выстрелы и разрывы снарядов около бортов. Бывшие с солдатами офицеры, с побелевшими от неожиданности лицами, твердили одно: «Сидеть тихо!». И только минут пять спустя, по корабельному радио раздается команда: «Подготовиться к высадке на берег! Соблюдать очередность высадки! Сопротивления не оказывать! Нас интернировали!» А кто тогда из простых солдат, многие из которых имели за плечами, за редким исключением, всего два класса образования, знал значение этого слова? Да никто.

Катера Бельгийских ВМФ переправили на берег всех советских военнослужащих, где их посадили в товарные вагоны и в сопровождении вооруженных бельгийских коммандос отправили в Леопольдвиль. Там пересадили всех на грузовики с тентами и везли через джунгли еще 300 километров.

Первое впечатление Яна Сперскиса от порабощенного Конго наверняка расстроило бы его замполита. «Я понял, что колониализм – хорошая вещь, – говорил он много лет спустя, когда вернулся на родину. – Роскошные дороги, дома, которые наши ребята могли видеть только в социалистических снах». Но о том, кому принадлежали эти дома, и в каких условиях живут в своих кишлаках африканские аборигены, он почему-то замалчивал. В прочем, простить это ему было можно. Он повторял эти слова только тогда, когда был пьян, да и то не часто.

Французская часть бассейна реки Конго во многом зависела от принадлежащего бельгийцам выхода к океану в виде железной дороги Киншаса – Матади. Но сделать они ничего не могли. Бельгийцы были их союзниками и совладельцами многих промышленных и алмазодобывающих компаний. Французы всегда мечтали иметь свой собственный путь к атлантическому побережью, который связывал бы Браззавиль, французский центр на Стенлипуле, с ближайшим океанским портом на французской территории. Но, несмотря на некоторые разногласия, стратегические вопросы и проблемы решались почти всегда совместно. Однако были моменты, когда та или иная сторона не вмешивалась в дела друг друга. Вот и на этот раз, французы были только сторонними наблюдателями того, как бельгийцы интернировали большое количество советских солдат и офицеров…

Конечным пунктом для советских «интернационалистов» оказались палатки лагеря бельгийских коммандос в городке Бандунгу, расположенном в 25 километрах от границы с Французским Конго, в джунглях. За один день вокруг лагеря бельгийцы намотали колючую проволоку, поставили вышки. Охрану лагеря несли негры, одетые в военную форму бельгийских коммандос.

С интернированными советскими солдатами и офицерами, охрана обращалась хорошо. В дневное время солдаты привлекались на хозяйственные работы. Общение с местным населением давало свои результаты, – уже через месяц все довольно бегло говорили на франконском языке. (Смесь французского с африканос). Палаточный городок, где поселили советских солдат, был небольшой. Жили в палатках. У каждого была мягкая койка с чистым бельем, играла музыка. А кормили, ну просто на убой. Многие там впервые в жизни увидели телевизор.

Первое время на советских солдат особое впечатление производило местное население. До этого, они, видевшие негров только на картинках, тут же раз и навсегда окрестили их «обезьянами», и долгое время не могли разобраться, что за водопроводные трубы с дырками они всегда таскают за собой. Но дальнейшее знакомство с местными реалиями показало, что эти загадочные приспособления – не что иное, как бельгийские крупнокалиберные пулеметы, одна пуля которых – размером с полруки.

Вообщем жили, как в санатории. Одно мешало чувствовать себя, как в санатории, – это вышки по периметру, на которых сидела охрана из конголезских патриотов.

Вот, как отреагировал своими воспоминаниями на этот факт Ян Сперскис, – Бывало, идешь мимо, а он затвором клац-клац и целится тебе в спину. А ты идешь и чувствуешь, как ствол пулемета будто щекочет тебя аккурат, между лопатками…

Офицеры уговаривали нас ждать, говорили, что советское правительство «не забудет своих сынов», рассказывая солдатам, как советское правительство во главе с Никитой Сергеевичем Хрущевым ночей не спит, думая о том, как их освободить.