Кризисное обществоведение. Часть первая. Курс лекций - Сергей Кара-Мурза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно эта форма организации научной деятельности может обеспечить создание и поддержание информационной системы, соединяющей членов сообщества между собой, с международным сообществом, с обществом своей страны. За год в России в области обществоведения выпускается более 700 тыс. специалистов с высшим образованием, а почти единственный научный журнал по социологии выходит тиражом 3 тыс. экземпляров и практически никакого влияния на мышление огромной массы дипломированных специалистов не оказывает.
Только профессиональное сообщество может выработать, задать и поддерживать всю систему норм, регулирующих получение, проверку и движение научного и вообще рационального знания о предмете. Для этого требуются соответствующая социальная организация, профессиональная «полиция нравов» и дееспособная система санкций. Ничего этого в постсоветском обществоведении нет. Самые тяжелые нарушения норм научности (по ошибке или по недобросовестности) не влекут за собой не только формальных профессиональных санкций, но и никакой реакции. На конференциях даже в учреждениях самого высокого статуса два докладчика один за другим могут говорить вещи, абсолютно несовместимые в познавательном плане, и это не вызывает не только дискуссии, но даже вопросов.
Речь идет не о личностях, а о той части высшей научной элиты страны, которая в своих книгах, докладах и выступлениях в СМИ задает стандарты понятийного языка, критерии, логику и меру. Была создана и силой авторитета навязана большей части гуманитарной интеллигенции аномальная методологическая парадигма. В ней стали господствовать не нормы научной рациональности и не ориентация на достоверность и истину, а корпоративные и партийные интересы. На языке этой парадигмы, с ее логикой и мерой стала мыслить и изъясняться основная масса преподавателей, подготовленных ими дипломированных специалистов, а затем и политики, бизнес-элита, СМИ.
Сборка нового сообщества обществоведов на адекватной нынешним проблемам и процессам методологической основе – срочная и чрезвычайная задача в национальной повестке дня России.
Приложение«Политически советское общество было и остается тоталитарным… Социально советское общество резко поляризовано. Полюса его социальной структуры образуют высший и низший классы, разделенные социальной прослойкой…
Нижний полюс советского общества образует класс наемных работников государства, охватывающий рабочих, колхозников и массовые группы интеллигенции. Границы этого класса в значительной степени совпадают с часто используемым газетным клише „трудящиеся“. С моей точки зрения, „трудящиеся“ составляют единый класс, отличительными особенностями которого служат практическое отсутствие собственности и крайняя ограниченность социально-политических прав. Положение этого класса характеризуется скученностью в коммунальных квартирах или собственных домах без удобств, низкими доходами, ограниченной структурой потребления, неблагоприятными экологическими условиями жизнедеятельности, низким уровнем медицинского обслуживания и социальной защиты…
Сотни миллионов обездоленных, полностью зависимых от государства представителей этого класса пролетаризированы, десятки миллионов – люмпенизированы, т. е. отчуждены не только от средств производства, но и от собственной истории, культуры, национальных и общечеловеческих ценностей…
Главное социальное отношение советского общества на протяжении десятилетий заключалось в экономической эксплуатации и политическом подавлении трудящихся партийно-государственной номенклатурой. Возникшее в начале 1930-х годов и резко углубившееся к 1980-м социальное противостояние этих классов носило и носит антагонистический характер…
Больное, прогнившее, резко дифференцированное общество предполагалось сделать здоровым и социально справедливым. Но идея социального возрождения могла сплотить только прогрессивные силы, заинтересованные в оздоровлении общества… Советскому обществу предстоит пройти через серьезные трудности, которые представляют своеобразную „плату“ за приобщение к общечеловеческим ценностям…
Единственно разумной политикой является последовательный демонтаж тоталитарной государственно-монополитической системы в целях ее замены более эффективной системой „социального капитализма“, сочетающего частную собственность с демократической формой политического правления и надежными социальными гарантиями для трудящихся… Такое развитие советского общества надо рассматривать как переход от самого негуманного и антисоциалистического капитализма в мире к значительно более цивилизованному, гуманному и „социализированному“ капитализму…
В конце сентября 1990 г. ВЦИОМ провел опрос общественного мнения об исторической необходимости и итогах Великой Октябрьской революции… Анализ полученных данных позволил выделить четыре типа социально-политических позиций. Два первых типа характерны для 40–50 % взрослого населения страны. Они объединяют людей, считающих: что большевики должны были взять власть (52 %); что Октябрьская революция выражала реальную волю народов страны (39 %); что она открыла новую эру в ее истории, дала толчок ее социальному и экономическому развитию (45 %).
Респонденты второго типа, составляющие 25–30 %, придерживаются несколько иных позиций. Признавая историческую необходимость революции, они осуждают многие действия большевиков… Третья позиция отличается от второй перерастанием критицизма в принципиальное неприятие идей Октябрьской революции. Люди, разделяющие эту позицию, считают, что захват власти большевиками не был исторически необходим (28 %)… Прямые сторонники перехода страны с социалистического пути на капиталистический составили около 10 %…
В сентябрьском опросе 1990 г. был использован другой вариант того же вопроса: „Каким курсом должен следовать СССР в будущем?“. За „отказ от социализма и переход к капитализму“ здесь высказались 8 %, за „социал-демократию североевропейского типа, сочетающую черты социализма и капитализма“ – 30 %…
Общий вывод заключается в том, что значительная часть советских людей считает избранный нашим обществом исторический путь ошибочным…
Как известно, отрицательное отношение рабочих к кооператорам, колхозников – к фермерам, работников торговли – к арендаторам магазинов доходит до сожженных домов, порезанного скота, разграбленного имущества. Есть основания ожидать, что по мере развития рынка и формирования слоя предпринимателей социальный конфликт между ними и основной массой трудящихся будет обостряться».
Т.И. Заславская. Социализм., перестройка и общественное мнение // СОЦИС, 1991, № 8.
В 2002 году Т.И. Заславская скорректировала свои утверждения и, на мой взгляд, неубедительно. Она заявила:
«Наиболее соответствующей реальности мне представляется концепция, согласно которой в конце 1980-х годов в СССР назревала народно-демократическая революция, направленная против власти номенклатуры. Ее цель виделась в замене авторитарно-бюрократического общественного устройства либерально-демократическим. Движущей силой поднимавшейся революционной волны был „средний класс“ советского общества, представленный хорошо образованной, квалифицированной, но социально и политически ущемленной и неудовлетворенной своим положением интеллигенцией. Ее лозунгом было совершенствование социализма, придание ему демократического лица, расширение прав и свобод человека, повышение благосостояния народа.
Революционно настроенной части общества противостояла политическая номенклатура, опиравшаяся на партийно-государственную бюрократию. Демократические силы общества, едва освободившегося от тоталитаризма, были слабы, организационно и идейно разобщены. Они не имели ни политической программы, ни навыков политической борьбы, ни существенного политического влияния. Многоопытная номенклатура, в руках которой находились все значимые ресурсы общества, легко оттеснила демократов от ведущих позиций и предотвратила народно-демократическую революцию.
Вместо этого, общественная энергия была направлена на проведение радикальных (буржуазных по социальному содержанию) реформ 1992-93 гг.
Начиная же с середины 1990-х гг. Россия переживает постреформенный период, суть которого состоит, с одной стороны, в формировании и практическом внедрении в жизнь новых формально-правовых правил игры, а с другой – в весьма непростой, а нередко и остро конфликтной адаптации социальных субъектов (индивидов, организаций и групп) к новой институциональной структуре. Реализация этих функций связана с громадным расширением и типологической диверсификацией акторов, участвующих в преобразовании общества, множественность и неуправляемость взаимодействий которых придает этому процессу преимущественно стихийный характер.
