Смех и смерть - Конрад Непрощенный

Помимо постоянной боевой практики Легаре так же начал спарринговать с Лисару после того, как прежний учитель фехтования попытался обокрасть хозяина дома, а после бесследно исчез. В сыне хозяина чувствовалась некая звериная мощь, которая с лихвой компенсировала некую неуклюжесть и деревянность юноши. С каждым разом Легаре приходилось быть серьезней и серьезней, так как его подопечный делал большие успехи. Любимым же оружием Лисару были орочьи парные сабли, что больше напоминали два огромных мясницких ножа.

Так юноша не заметил, как пролетели три года. За это время он сошелся с домашней прислугой, по большей части состоящей из гноллов. Узнал, что мать Лисару действительно была из гноллов, а после того, как смогла родить мальчика была убита. Также стало известно, что ни одна другая женщина не смогла родить хозяину дома мальчика. За что умерщвлялась с ребенком в ту же ночь.

Юноша мог бы даже назвать Лисару своим другом, настолько хорошо они общались. Но что-то мешало ему это сделать, может быть из-за того, что внутри него клокотала ярость. Он хотел убить всех, кто был причастен к тому, что он здесь и сейчас, в положении чуть выше раба.

Но в Лисару он видел родственную душу. В основном все вопросы решались за спиной у юноши и ему остается только подчиняться воли отца. Что ему постоянно приходится носить маску, чтобы никто не видел его звериной пасти, в три ряда усеянной тонкими и острыми клыками, что постоянно ранят его язык. Из-за чего он постоянно облизывает губы. Также Легаре узнал, что юноша ненавидит своего отца за то, что он делает, но вынужден подчиняться. Потому что в противном случае его будут пороть. А также он узнал про пристрастие юного господина к сырому мясу, в особенности свежему, ещё пропитанному кровью своей жертвы.

Однажды ночью Легаре залез по виноградной лозе в комнату Лисару. Охрана на это не обратила никакого внимания, так как парень делал так довольно часто и все считали их с юным господином любовниками. На руку этой теории играла внешность Легаре, который был женственней некоторых наложниц хозяина дома.

– Лисару, ты спишь? – юноша уселся на мраморный подоконник.

– Да, так что говори быстрее, – услышал он бормотание из-под балдахина.

– То, что ты мне говорил сегодня. Ты это серьезно?

Днем юноши как обычно спарринговали. Легаре был слегка вялым, так как ночью ему пришлось зарезать какого-то клеветника, а его охраняли трое бронированных амбалов. Но в каждой броне есть щель, в которую можно засунуть клинок. Но тем не менее бой выдался жарким, отчего юноша не выспался как следует, из-за чего пропустил первую часть разговора.

– И тут я понял. Я убью отца и сбегу. Ты пойдешь со мной? – эта фраза пробилась сквозь звон тренировочных клинков в разум юноши.

– Ты хочешь сделать что? – юноша настолько сильно удивился, что пропустил удар и повалился на песок.

– Ну он меня хочет женить на этой сраной Делевейн. Он жирная, отвратительная и презирает меня. Лучше убить отца и сбежать, чем жить так. Давай, вставай, – Лисару утер пот со лба и протянул руку Легаре.

– Да, я с тобой. Но я знаю способ, как сделать это эффектно. Чтобы все знали, что мы такого не потерпим, – Легаре хищно улыбнулся, утирая кровь с губ.

Через восемь недель состоялось торжество бракосочетания между Лисару и Лафур Делевейн, дочкой одного из самых знатных дворян во всем герцогстве. Праздник вышел на славу, а денег на него было спущено словно на небольшую военную кампанию. Дорогие напитки лились рекой, еды было столько, что до слуг порой доходили всего наполовину съеденные блюда.

– Жена моя, пройдем в спальню, – мягко сказал Лисару, насколько это позволяла ему сделать его слюнявая пасть и золотая полумаска.

– Ну пойдем, уродец, – тучная, словно овца перед стрижкой дама весом под полторы сотни килограммов с трудом встала из-за стола пошла вслед за своим мужем. – Слышь, уродец, – она откусила огромный кусок мяса от ноги жареного кабана, – будешь делать все что я скажу. И не снимай эту маску, ты и без того уродлив и ничтожен.

– Да, жена, – тихо сказал Лисару и посмотрел на шедшего сзади с безмятежным видом Легаре, – все будет как ты хочешь.

Они зашли в богатую спальню, просто завешенную золотом и дорогой тканью. Огромная кровать с балдахином, выполненная из слоновой кости и украшенная золотом и изумрудами, султанатские ковры и благовония, а также золотые кубки, все это было здесь.

– Так, уродец, я буду жить здесь и это все будет моим, ясно? – она ткнула в Лисару костью словно мечом.

– Да, жена, как пожелаешь, но сначала не хочешь выпить этого дорогого вина, что отец приготовил для нас.

– Для меня, – Лафур буквально вырвала золотой графин из рук слуги, – этот праздник для меня и моей семьи. Мой отец просто пожалел таких нищих выродков как вы, – с этими словами она принялась опустошать сосуд с горла.

– Как скажешь, жирный, никчемный кусок вонючего мяса, – ловкими движениями Лисару отстегнул полумаску, как только его жена закончила пить.

– Да как ты смеешь… – Лафур хотела ещё что-то сказать, но её веки уже наливались свинцом.

– Все-таки темные эльфы знают толк в ядах и снотворном, – Легаре пнул храпящую тушу. – Эй, слуги, тащите её в подвал для пыток. Её муж обещал быть с ней нежен, – кровожадно улыбаясь, Легаре положил старшему рабу-гноллу две серебряные монеты в лапу.

Очнулась женщина уже прикрепленная к кривому кресту, а рядом сидел Лисару и точил ножи. В комнате стоял запах крови. Вскоре она увидела, что это пыточная, а её воины лежат на полу в лужах собственной крови. А рядом сидит Легаре и осматривает свои сабли.

– Ну что, женушка, – Лисару встал и улыбаясь во всю пасть, двинулся к Лафур.

– Что ты делаешь, грязное животное! Если мой отец узнает…

– О, я надеюсь, что он узнает. Я что, зря попросил своего слугу, – Лисару кивнул на Легаре, – подбросить твои вещи и украшения в его комнату. Благо, он вхож в его окружение и не только. Так что ты станешь такой необходимой жертвой, ты станешь той искрой, от которой начнется пожар, в котором сгорит мой отец! – парень приблизился почти вплотную к лицу женщины.

– Ты вроде говорил, что не любишь жареное мясо, – без особого интереса поинтересовался Легаре.

– Для моей дорогой женушки я сделаю исключение, – Лисару облизнул свои окровавленные десны.

Лафур кричала достаточно громко, чтобы доставить удовольствие и Лисару, и Легаре. Сначала с её ног сняли кожу и принялись намазывать мясо солью. Легаре строго смотрел за тем, чтобы жертва не умерла или отключилась от боли, давая ей зелья. Лисару, попробовав