Городищенский дневник. Записки деревенского обывателя - Елена Свешник

Никогда в Русском государстве никто бы не выжил, не участвуя в общественной жизни: что на территории Мстиславского княжества с его Магдебургским правом (самая западная часть нынешней Смоленской области), что на территории современной Якутии. А уж о системе оповещения, ямской почте, каликах перехожих, «сарафанном» радио и «сорока на хвосте принесла» можно писать научные монографии и романы-фэнтэзи. Любые попытки последних десятилетий вбросить в информационное пространство и навязать всем идею о том, что русский народ – рабски покорен, вял, безынициативен, да и вообще, ничего не изменить и «плетью обуха не перешибешь», являются не просто антиисторичными, но и носят вполне «заказной» характер. Кстати, из этого же «кошелька» оплачиваются все оскорбительные высказывания в адрес нынешней Государственной Думы. Какие бы законы она ни принимала, с какими бы инициативами ни выступали ее депутаты, она является важнейшей частью демократического строя, представляет самые разные слои нашего слегка «расхристанного» общества, но это – честное отражение взглядов живущих в стране людей, нравится это кому-нибудь или нет. Можно обсуждать, критиковать, даже инициировать какие-то разбирательства в отношении отдельных ее членов, но оскорблять работающих там людей абсолютно неприемлемо, особенно это странно звучит в выступлениях тех журналистов, у которых в кармане находится паспорт самой демократической страны на земном шаре.

Последние демарши фракции КПРФ в отношении правительства, их поддержка рядом серьезных политических фигур из «СР» внушают надежду, что осенью начнется серьезный процесс формирования новой политической силы, о которой я писала в начале своих сегодняшних записей. Отставка правительства Медведева – вот, что могло бы стать важнейшей частью того процесса, который я бы обозначила, как возвращение народного доверия политикам в принципе, Государственной Думе в частности, а главное – началом формирования реального народовластия в современной России.

12.07.

Снявши голову —

по волосам не плачут

Сегодня День апостолов Петра и Павла. А вчера вечером я ушла в село Юрковщину, чтобы пофотографировать старые дома, которые стоят сейчас пустыми и заброшенными. В деревне никто не живет, кроме одного немолодого мужчины – так сказал мне кто-то из наших деревенских. Первый дом, к которому я решила подойти (это летом нетривиально, так все поросло высокой травой), был ближайшим к церкви. Когда я буквально продралась к нему, из зарослей почти бесшумно выпорхнул огромный-преогромный ворон (я таких в жизни не видела – это лесные вороны), и я поняла, что меня ждет что-то интересное. Первая «необычность» – к косяку у входа была прибита иконка архангела. Когда я осторожно миновала крыльцо, дверь в дом была распахнута, первое, что бросилось в глаза – ворох грязных церковных рушников, лежавших на косяке двери в кухню. Я практически автоматически стала складывать их в свой рюкзак, узор одного из них повторял вышивку на полотенце, которое подарила мне моя мать на свадьбу (осталось «по наследству» моему бывшему мужу), на другом – те же цветы, которые есть на скатерти, чудом сохранившейся от моей бабушки. Все остальные я не рассматривала, просто запихнула в мешок. Следующей находкой стали две большие рамки с фото, на которых были изображена церковь, на ее фоне – священнослужители, отдельные коллективные фотографии. Тут же лежали епархиальные документы, в частности о назначении священника Федяева Василия Алексеевича настоятелем Георгиевской православной церкви, находящейся в селе Юрковщина, Хиславичского р-на, Смоленской области (от 28 сентября 1986 г.). Указ подписан нынешним Патриархом Кириллом, бывшим в тот момент архиепископом Смоленским и Вяземским. Так я, чудесным образом, стала обладателем автографа «первого лица» Русской православной церкви в тот самый момент, когда по всему православному миру начинались службы ко дню Памяти Святых Апостолов Петра и Павла.

Вообще-то я страшно рассердилась поначалу. Подумала, разве можно бросать вот так – в разоренном доме, среди разбросанных личных принадлежностей и утвари – вещи, относящиеся к церкви (тут, как видим, музейщики и церковь за «наследство» не очень бились, чай не старинные иконы), но потом успокоилась, решила: «Это теперь твоя забота – по заброшенным домам собирать памятные для местных уроженцев вещи, не ной, складывай все и уноси домой, а там разберешься». Огрызком карандаша, рядом с разбитым портретом кого-то из Романовых, на неоплаченном счете за 2008 год написала свою фамилию и адрес (д. Городище), сообщила, что «фото и рушники забрала я» – на всякий случай, вдруг кто-то спохватится, хотя я больше никому ничего не отдам – сняла какую-то занавеску, завернула в нее рамки с фотографиями и потащила – в буквальном смысле слова: было тяжело – свою «добычу» домой.

Пока шла, все обдумала: так как я имела счастье познакомиться немного с местной уроженкой, нашим почтальоном, то решила попросить ее помощи в «распознавании» лиц на фото, там есть не только священнослужители, но и прихожане. Вспоминала ее слова, что последние годы были для батюшки Василия трудными во многих смыслах. Думала, хорошо, что зашла в дом именно в этот день и помянула его, что забрала вещи, которые потом сохраню для того музея-архива, который я хочу начать формировать с помощью местных уроженцев и собирая что-то вот так, вполне неожиданно. Может оно и к лучшему, что первые экспонаты – вещи приходского священника, наверняка родственника (мы тут все родственники). И была еще одна тема, которую мне хотелось затронуть – настолько деликатно, насколько это возможно.

Среди огромного «ушата» обвинений, которые последние годы выливала либеральная интеллигенция на Русскую православную церковь, важнейшим (в их понимании) и «любимейшим» было сотрудничество советских священников с Комитетом государственной безопасности. Меня, правда, при этом всегда удивляли два факта. Первый: при знакомстве с биографиями этих «обвинителей» выяснялось, что у всех них, что называется в «анамнезе», присутствовали родители – кадровые сотрудники НКВД и СМЕРШ. Второй: любой человек (!!!) в СССР и любой стране цивилизованного мира, занимая руководящую должность на государственной службе – а настоятель прихода, без сомнения, в таком государстве как Советский Союз, им являлся – подотчетен и подконтролен правоохранительным органам, в том числе спецслужбам, обвинять в этом священнослужителей – это значит либо плохо разбираться в элементарных вещах, либо намеренно лицемерить. Но это, так сказать, лирическое отступление. Персональная судьба каждого священно и церковнослужителя в стране, где борьба с религией являлась одной из приоритетных идеологических задач, а тысячи и тысячи «служителей религиозных культов» всех конфессий без исключения были физически уничтожены в тех самых концлагерях, о которых так любят «стенать», к месту и не к месту, вышеупомянутые граждане, – исключительно трагична. Об этом невозможно писать без слез, сегодня праздник – поэтому не хочется. Хочется только поклониться до земли всем тем приходским батюшкам, которые нашли в себе силы не оставить наследственной стези, и в суровые годы, в условиях жесточайшего прессинга, как-то договариваясь с атеистической властью, сохранять для истинных христиан – а других в те годы и не было – возможность «церковной жизни». Больше писать об этом не буду, а то зареву.

А теперь о той теме, которая шла как-то параллельно все последние недели, но тесно переплелась с тем, о чем я написала выше. Для широкой публики вдруг выяснился давно очевидный даже «слепоглухонемому оленю на Марсе» факт, что выражаясь на языке оригинала – «Big Brother is watching you». Абсолютно разделяя возмущение нормальных людей этими оскорбительными для порядочного и законопослушного человека действиями спецслужб, хотелось бы обратить внимание на несколько моментов. Первый – люди как-то редко соединяют факты: пол Земного шара с удовольствием рассматривает в Интернете скабрезные картинки, выложенные явно без ведома тех, кто на них изображен; покупает бульварные газетенки с фото голых королевских особ и других ни в чем не повинных знаменитостей, ставших жертвой папарацци – но с благородным негодованием отвергает сам факт, что на месте «пострадавших» может быть он сам. Второй – работники спецслужб не прилетают в каждую страну из созвездия «Серых Крыс» – они рождаются, живут и умирают среди нас, вся этическая сторона их поведения формируется в том конкретном обществе, которое эти спецслужбы (по идее, конечно – ну, так когда-то было задумано изначально) должны охранять от распада изнутри или от рук внешних врагов. И наконец, третий – если само общество вдруг становится апатичным и равнодушным к своей собственной судьбе, полагая, что большие дяди наверху должны о нем заботиться, а сами граждане могут при этом только заниматься приятным ничегонеделанием и общением в «Одноклассниках», то результат может быть только один. Зачем тратить свой отпуск на помощь детям из детских домов или на содействие в трудоустройстве людей, освободившихся из мест заключения, – лучше съездить в Турцию или на Бали. Зачем биться за каждого несчастного, попавшего в лапы сектантов, или за несчастную мать-одиночку, пьющую «горькую», – лучше приятно провести время за интеллектуальным общением в модном кафе. Общество, которое так рассуждает, 100% получает тотальную прослушку, видеокамеры в каждом углу и фронтальный просмотр всей электронной переписки. Других способов контролировать порядок, хотя бы относительный, в инфантильном обществе, которым сейчас, по преимуществу, является современный «цивилизованный» мир, просто не существует. Такие времена, однако…