Шелк - Кэтрин Николсон

И какая она тоненькая! Жанна смотрела на нее с легкой завистью. Видно, что это изящество не требует особых усилий и напряжения воли. Мягкие изгибы тела как будто изваяны резцом скульптора. Вот оно – совершенство.

И вдруг острая боль сжала сердце, да так, что Жанна едва не потеряла сознание. А ведь казалось, все уже забыто. Она очень старалась забыть.

«Пока тебя не было, я прибралась в твоей комнате. А кукол продала на благотворительном базаре. Ты уже взрослая».

Жанна дрожала, пронзенная воспоминаниями. Эти кружева, лоскутки шелка – она собирала их с такой любовью и старанием. (Как птица, которая вьет себе гнездо где-нибудь в укромном месте.) И ничего не осталось. Совсем ничего. Ее куклы. Стройные, гладенькие, как яичная скорлупа, с тугими локонами – как будто только с прилавка магазина. Ее героини – безупречные, не знающие поражений. Ее любимицы. Она потеряла их навеки.

Жанна яростно вытерла глаза рукавом. Она думала, что вместе с куклами навеки утрачена и надежда на счастливое будущее. Но теперь, глядя на магический круг света, она чувствовала, что огонь мечты вспыхнул с новой силой.

Джули улыбалась. Где-то в темноте раздался грохот – из рук уставшего техника выпала какая-то важная деталь оборудования. Но Джули продолжала улыбаться" Она уже привыкла к таким вещам. Всю жизнь одно и то же. Эффект Джули. Нечто вроде торнадо. Стоит ей шевельнуться – и из портфелей, как конфетти, сыплются бумаги, перегорают лампочки, мужчины падают с лестниц или наступают на чьи-то упавшие очки.

Джули давно перестала удивляться этому. Кроме того, через час, сразу после съемок решающей мизансцены, она помчится в Уэст-уордс на жизненно важное свидание. Потому-то, наблюдая за происходящим на площадке, она лишь вежливо улыбалась, втайне надеясь, что на этот раз никто по крайней мере не сломает ногу.

– О'кей, Джули, – раздался голос режиссера, мужчины с красными, воспаленными глазами. Ходили слухи, что он собирается разводиться с женой. – Будем снимать прямо здесь.

Джули окинула взглядом заваленный камнями и обломками кирпичей пустырь, напоминающий лунный пейзаж, и маленькую, относительно ровную площадку, отмеченную красными огнями.

– Вы думаете, получится?

Режиссер с затравленным видом оглянулся вокруг. Можно подумать, здесь недавно прогремел ядерный взрыв. Только желтый свет фонарей, стоявших вдоль дороги, напоминал о существовании цивилизованного мира.

– Все будет прекрасно, – решительно заявил он. – Нет, давайте смотреть правде в глаза: у нас должно получиться. Мы не сможем отснять это вторично.

Он был прав. Платье едва успели сшить к назначенному сроку. И, судя по тревожным глазам костюмерши, кое-что осталось недоделанным. Но к Джули все это не имело никакого отношения. Ведь она – само совершенство. И от нее требуется одно: быть Джули, самой прекрасной женщиной на свете.

– Волосы!

Двое юнцов, назойливых, как попугаи, стали опрыскивать ее спреем.

– Ой!

Едкие брызги попали Джули прямо в глаза. Один из парней метнул в нее насмешливо-злорадный взгляд.

– На войне как на войне, дорогая! Зато прическа будет держаться. Головой ручаюсь!

Откуда-то издалека послышались глухие чавкающие звуки, точно в деревянной бадье сбивали масло. Джули охватило возбуждение. Все это было безумно увлекательно и даже забавно – как в цирке. Лучше не бывает! Кругом стоял оглушительный шум, мигали желтые огни прожекторов.

– О'кей, Джули. А теперь покажи все, на что ты способна.

Нейлоновая нитка зацепилась за застежки платья и натянулась. Джули чувствовала на себе взгляды людей, стоявших в темноте. Режиссер, сценарист, продюсер, заказчик – все они, как зачарованные, смотрели на нее.

– Свет! Мотор! Джули, начинай.

Джули двинулась вперед – медленно, потому что платье обтягивало ее чересчур сильно, а сшить второе такое же – невозможно. Кроме того, неторопливая походка – это всегда красиво. Тишина стала мягче и глубже, как в те минуты, когда двое сидят за столом при зажженных свечах и в их глазах появляется бархатный блеск. Джули шла, повинуясь ритму гулко бьющегося сердца, стараясь, чтобы зрители ощутили томительную напряженность, разлитую в воздухе. Откуда она появилась, эта девушка в фантастическом одеянии? И куда идет, осторожно пробираясь между камнями? Из будущего – в настоящее…

Заработала машина, имитирующая ветер, помогая зависшему над землей, словно балерина в прыжке, вертолету. Дуновение ветра было нежнее птичьего пера. Облаченная в шелковую броню, навстречу ветру шла женщина ослепительной, неземной красоты.

– Для тех ночей, когда может случиться все что угодно, мы предлагаем «Олвейз», спрей для волос из будущего…

Винты крутились все быстрее; резкий порыв ветра подхватил полы платья. В глаз Джули попала пыль, но она даже не заметила этого. Она была уже у самой цели, когда нейлоновая нитка на спине натянулась снова. Джули продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. И вдруг раздался треск рвущегося шелка.

У людей, стоявших в темноте за объективами кинокамер, вырвался короткий страдальческий вздох. Это было ужасно. Джули застыла на месте. От былого великолепия остались жалкие лохмотья. Вышколенные молодые люди тут же бросились проверять, в порядке ли ее волосы. Но что толку? Второго такого платья не сыскать в целом свете…

– Костюмерша! – Режиссер в одно мгновение перешел с шепота на крик. – Что случилось?

– Ну… – Виновница несчастья тревожно ощупывала ткань.

– Нет, ничего не говори. – По глазам режиссера Джули видела, что" он уже подсчитывает убытки. – Можно это исправить?

– Не знаю.

Костюмерша почти плакала: день и без того выдался тяжелый.

Режиссер повернулся на каблуках.

– Ради Бога, выключите мотор! Я не в состоянии думать! – Воцарилась гнетущая тишина. Он взглянул на часы. – У нас осталось ровно сорок пять минут. Вам, должно быть, известно, что полиция выдала специальное разрешение на съемки. Это ведь жилой район, как ни странно.

Режиссер пригладил рукой свои коротко стриженные волосы, посмотрел через плечо Джули – ив его глазах всямхнул страх. Она оглянулась: заказчик, окруженный своими подчиненными, приближался к ним, с трудом прокладывая путь между камней. Это было довольно забавное зрелище. Но никто не улыбнулся.

Режиссер круто повернул Джули лицом к себе, сжав ее руку, как тисками.

– Делай что хочешь, но он не должен видеть твою спину. А вы! – Он обратил пронизывающий взгляд на костюмершу. – Ровно через двадцать минут вы вернетесь сюда вместе с Джули, одетой в целое платье. И мне плевать на то, каким образом вы это сделаете. Ступайте!