До мозга костей (ЛП) - Уивер Бринн

У меня ещё есть время.

Проходя по дому, я обращаю внимание на заднюю дверь, понимая, что доктор Рос, должно быть, ушла именно этим путем. Любопытство направляет мои ноги мимо прачечной, где я вижу одежду, валяющуюся на полу. Рукой в перчатке я поднимаю вещи и узнаю платье, в котором Кири была на сегодняшнем мероприятии.

Её запах окутывает меня, и моя ладонь сжимает мерцающую ткань.

Я никогда не притворялся, что в состоянии постичь человеческую природу, но всё, что касается доктора Роc, приводит меня в бешенство и сбивает с толку. Я даже несколько раз представлял, как привязываю её к столу и препарирую.

Перед выходом из дома я кладу платье на прежнее место.

Дорога до университета занимает чуть больше двадцати минут. Я использую свою карточку-ключ, чтобы попасть в исследовательские лаборатории, где я буду зарегистрирован с отметкой времени. Сначала я сажусь за свое рабочее место и открываю рабочий файл с последним сохраненным черновиком, обеспечивая себе алиби, если вдруг кто-то решит проверить, чем я здесь занимался в столь поздний час. Я убедился, что доктор Кэннон дважды услышал меня сегодня вечером, когда я заявил, что мой исследовательский проект по поиску мест захоронений должен быть завершен к этой неделе, и повторил, как мне не терпится покинуть торжественное мероприятие.

Оттолкнувшись от стола и направляясь к кабинету Брэда, я отбрасываю все мысли о докторе Рос, исчезающей в ночи без платья, и сосредотачиваюсь на том, чтобы порыться в записях Брэда.

Его навыки организации журналов регистрации тел чертовски полезны. Он не может вспомнить, что нужно вернуть мой протонный магнитометр, но может поручить своему младшему аспиранту перепроверить записи о донорстве на предмет точности.

Вследствие чего было обнаружено, что подъязычная кость недавнего донора отсутствовала в теле.

Такое очевидное упущение должно было быть ошибкой.

Я осторожен. У меня есть система. Запись была помечена, а затем удалена. На этом всё должно было закончиться. Но я увидел нечто в глазах Брэда, когда он впервые упомянул мне об этом — смятение, за которым последовала искра страха.

Потому что доктор Джек Соренсен не совершает ошибок.

Я запомнил этот взгляд. Это то выражение, которого я обычно жажду. Именно оно воспламеняет мою ледяную кровь и учащает сердцебиение, когда я смотрю в глаза своих жертв, в то время как на они делают свой последний вздох.

Поэтому в ту долю секунды, когда оно промелькнуло на лице Брэда, я увидел его страх.

Он знал.

И он боялся меня.

А это значит, что это лишь вопрос времени, когда он найдет остальные кусочки, чтобы сложить пазл, почему я был так предан своим исследованиям по разложению тел в течение последних шести лет в университете.

По моему замыслу, я не остаюсь на одном месте дольше нескольких лет. Однако, когда Уэст Пейн объединил почти пятьдесят акров для университетской программы фермы тел4, сделав её третьей по величине в стране, стало трудно найти более подходящее место.

Не найдя в дневниках Брэда ничего, имеющего отношение к этой записи, я смотрю на запертый ящик справа от себя. Прежде чем поддаться искушению взломать замок, я отступаю от стола и выключаю компьютер.

Время ещё есть.

Я не позволю кому-то столь непримечательному человеку, как Брэд, сломить меня.

Полумесяц висит в черном небе, указывая мне путь к ферме тел. Прогулка по пятнадцати акрам лесистой местности помогает проветрить голову. Я прохожу по участкам фермы, где в различных условиях оставили разлагаться тела.

За последние шесть лет работы здесь, я ни разу не совершил ошибки.

Никто никогда не ставил под сомнение то, что я делал.

Режим и дисциплина были моими ключевыми факторами для того, чтобы работать незаметно. Я вспоминаю тот день, когда моя рутина была впервые прервана, и последовавший за этим заливистый, звонкий смех.

Было бы глупо обвинять доктора Рос в этом… беспорядке. Не похоже, что она специально задалась целью уничтожить меня. Однако факт остается фактом: пока она не появилась в моем университете, я никогда не допускал ошибок.

До моих ушей доносится характерный звук металла, шаркающего по земле, и я останавливаюсь.

Я напрягаю слух, в то время как тихий стон эхом отдается от редко растущих сосен. Двигаясь в направлении шума, я вскоре замечаю глубокие следы на грязной земле. Они тянутся вдоль длинного участка дорожки, ведущей к набережной ручья.

Мои шаги замедляются, и я останавливаюсь перед поляной, когда вижу источник шума.

Доктор Кири Рос копает на берегу реки, издавая стон каждый раз, когда вдавливает лопату ногой до упора, а затем зачерпывает ил. Она делает паузу, чтобы вдохнуть, и я рефлекторно перестаю дышать.

Когда она возобновляет свои действия, я медленно выдыхаю и осматриваю местность, мой взгляд падает на большой походный рюкзак.

Я должен уйти. Прямо сейчас. Но моему инстинкту развернуться и уйти мешает чрезвычайное любопытство, охватившее меня при виде того, как она копает землю. Ее темные волосы собраны в беспорядочный пучок, бриллиантовые серьги сверкают в лунном свете, макияж всё ещё на месте — и всё же она вся в грязи.

Так вот почему она оставила своё платье у Брэда? Чтобы улизнуть и…

Что, черт возьми, она вообще делает?

Её тяжелое дыхание превращает воздух вокруг неё в серебристый туман, и моя грудь сжимается от этого манящего зрелища. Боже, я почти улыбаюсь, ощущение настолько чуждое, что в глубине души зарождается тревога. Воспользоваться этой возможностью было бы несложно. Импульсивно, да, но чертовски заманчиво.

Лопата может оказаться у меня в руках в считанные секунды. В следующие пять минут доктор Рос может быть похоронена в той самой яме, которую она роет.

Но вместо этого, с мучительным сожалением я решаю удовлетворить своё любопытство.

Я опускаю руку в карман и сжимаю лежащий там предмет, прежде чем вытащить его и открыть серебряную крышку. Я чиркаю кремневым колесиком зажигалки, и тонкая полоска пламени начинает танцевать во мраке ночи.

Услышав этот звук, Кири перестает копать землю.

3. КАКИЕ ТРИ СЛОВА

Кири

— Похоже, сегодня я умудрился опоздать на ещё одну вечеринку.

Я прекращаю копать и улыбаюсь в темноту.

— Хотя я и уверена, что хронические опоздания — один из Ваших многочисленных недостатков, доктор Соренсен, на самом деле Вы пришли точно по расписанию.

Я смотрю на него через плечо, его мощная фигура освещена лунным светом и небольшим огоньком, пока он стоит на возвышении крутого берега ручья позади меня. Щелчок гасит пламя, когда он закрывает крышку зажигалки и убирает её в карман.

— На самом деле, — говорю я, возвращаясь к работе, вода заливает результаты моих усилий, — Вы всё это время были здесь.

Интрига сгущает тишину между нами.

Я жду, что Джек спросит меня, что я имею в виду, но он этого не делает. За моей спиной раздается едва различимый шелест листвы, давая мне понять, что он приближается к тому месту, где я нахожусь.

— Раскол. Трезветь. Бароны, Джек, — произношу я, не оборачиваясь.

Движение позади меня прекращается.

Тишина.

— Что?

— Раскол. Трезветь. Бароны.

Опять тишина.

Я выпрямляюсь и поднимаю лопату, указывая вниз по течению, комки грязи падают в темную воду.

— Освобождаю. Исчезнувший. Тост, — я двигаюсь и указываю на поля за дальним берегом, на высокую траву, поглощенную ночью. — И мое любимое: Пропавшая. Зачисленная. Коала. Какие три слова, Джек.

Я оглядываюсь через плечо. Он гораздо ближе, чем я ожидала, уже на узкой пойме реки примерно в метре от меня, его плечи напряжены в тусклом свете. Он смотрит на черный походный рюкзак, лежащий за мной, прежде чем встретить мой взгляд с расчетливой угрозой. Смущение и любопытство — единственное, что останавливает его от того, чтобы подойти ближе.