Маски судьбы. Роли и стереотипы, которые мешают нам жить - Василий Смола

Когда я принимаю в темноте веревку за змею, а кусты вдоль дороги за шайку бандитов; шорох листьев за шепот заговорщиков, а прикосновение влажного собачьего носа за поцелуй любимой женщины – это простые иллюзии, легко распознаваемые и объяснимые.

Но гораздо чаще мы пребываем в более сложных иллюзиях, выкарабкаться из которых не так уж легко. Довольно-таки распространенная ситуация: страстная любовь двух юных существ. Иллюзия настолько мощная, что в ней пребывают не только эти двое, полюбившие друг друга «навеки», но и окружающие, которые умиленно вздыхают, вспоминая свою молодость. Но как только рассеивается гормональный туман, «любовь навеки» тает, как мороженое в кофе-гляссе.

Каждый из нас носится со своими большими и малыми иллюзиями относительно себя и окружающего мира. «Меня на работе все уважают и считают лучшим специалистом». Ах, если бы вы услышали, что говорят о вас ваши сотрудники за вашей спиной!

Поэтому со временем одни иллюзии лопаются, как мыльные пузыри, не оставляя следов, другие превращаются в камни преткновения, третьи – в червей сомнения. Хуже всего, когда из обрывков иллюзий формируется плотная завеса недоверия себе и миру.

Итак, мы выяснили, что иллюзия – это обман, ошибка восприятия, результат ложного умозаключения. И наше Эго – самая большая и постоянная иллюзия, которая всегда с нами.

Одно из любимых людьми зрелищ – это выступления иллюзионистов. Когда в наш маленький провинциальный город приезжали фокусники, у них всегда был полный кассовый сбор, и зал местного кинотеатра, где они выступали, был забит до отказа. Кролики, добытые из шляп, распиленные женщины, бесконечные ленты, извлекаемые из-за пазухи, – все это приводило в восторг неискушенных зрителей. И когда кто-либо из «великих» иллюзионистов в конце представления позволял себе раскрыть секрет того или иного фокуса, публика ликовала и аплодисменты не умолкали.

Вот и я пишу потихоньку, разоблачая иллюзорность Эго, и жду от читателя не оваций, а радостного чувства освобождения от морока Эго.

Рассеивается гормональный туман, тает дымка очередного миража в пустыне, раскрываются секреты фокусов, а наше Эго по-прежнему остается с нами. Мы все также пребываем в уверенности, что наши мысли, наш ум, наши убеждения, наша картина мира – это и есть мы сами. Мы ничуть не сомневаемся, что наше постоянное пережевывание событий прошлого и озабоченность будущим – это и есть подлинная, насыщенная жизнь. Мы также уверены, что все заработанное, приобретенное и полученное нами есть неотъемлемая часть каждого из нас.

Ах! Иллюзии наши, иллюзии наши!

И я горько плачу, когда обнаруживаю, что мои убеждения завели меня в безвыходный тупик нищеты и отчаяния. А какие страдания вновь и вновь мне приносят горестные воспоминания прошлого! Я живу в тревоге и смятении, думая о своей будущей старости, обреченной болезнями и близкой смертью.

Так что же мешает мне насладиться настоящим мгновением: ощутить свое тело, наполненное силой и энергией, погрузиться в уют окружающей обстановки, осознать наполненность Бытием каждого протекающего мгновения и пережить радость от полноты жизни здесь и сейчас.

Ответ один – мое Эго. Оно не может существовать здесь и сейчас, потому что в огромности каждого всем моим существом переживаемого мига нет места иллюзорности. Иллюзия рухнула. Фокус не удался. Оазис в пустыне оказался миражем. Потому что в настоящем живет только настоящее. Как говорил мудрый Кришнамурти: «Есть только то, что есть, – и то, что есть, священно».

А с какой болью и горестной печалью мы переживаем утраты и потери. Я был так привязан к этому человеку, к этому месту моего проживания, к этим вещам, которые окружали меня. И моя привязанность как бы оправдывает мою боль, мои слезы, мое отчаяние. Как же, ведь по живому режут. А я не просто отождествился, я сросся с этой квартирой, с окружающей обстановкой, с человеком, с которым жил. Это болевой шок, и моим страданиям все сочувствуют.

Один из моих пациентов перенес инфаркт миокарда. Случилось это после того, как какой-то увалень на «КамАЗе» наехал на его почти новую 24-ю «Волгу» и разбил ее вдребезги. Пациент мой при этом не пострадал, но через неделю у него развился тяжелый инфаркт миокарда. К сожалению, он не обратился за психологической помощью и пережил происшедшее с машиной, как с самим собой. Что греха таить, мы привязываемся к вещам, дарим им частицу своей души и любви. Настоящий автолюбитель ничуть не удивится этой истории и сочтет ее вполне закономерной.

Другие мои знакомые, много лет проработавшие на Чернобыльской АЭС, потеряли все после аварии на АЭС: квартиру с новой обстановкой, машину, катер и все нажитое имущество. Им удалось выехать в первые дни после катастрофы. Элла при встрече, через год после аварии, рассказала: «Когда я через день после взрыва реактора очутилась с двумя маленькими детьми на вокзале большого города без вещей, без теплой одежды, даже без смены белья, при мне были только документы и небольшая сумма денег – я сначала перенесла что-то вроде шока. Но уже через короткое время слезы высохли. Дети были со мной. Муж скоро должен приехать. Мы живы. Уже после аварии я вспоминала, как мы отказывали себе во всем, чтобы обставить квартиру, позже купили машину, потом приобрели катер. Мы никуда в отпуск не ездили, нигде не бывали, потому что все деньги уходили на приобретения. Мы теперь работаем на Южной АЭС, зарабатываем неплохо, но вещи приобретаем только необходимые, а на остающиеся деньги решили путешествовать». Эти люди, пережив страшный опыт потерь и утрат, приобрели взамен опыт разотождествления с миром вещей. Они осознали, что духовное имеет непреходящую ценность и его никто не может отнять.

Дорогой мой читатель может возразить: как же так, автор столько говорит об иллюзиях, а разве вещи – это иллюзия – вот они, совершенно осязаемые. А разве наши отношения с другими людьми – это иллюзия? В конце концов, от этих отношений рождаются вполне реальные дети. Я разве спорю: ни вещи, ни любовные отношения не являются иллюзией – они вполне реальны. Обманом, иллюзией оказывается идея, что все это принадлежит мне, что я являюсь частью всего этого. И когда я заявляю, что это мои вещи, моя жена, мои дети – вы слышите голос моего Эго. А я давно знаю, что все, что у меня можно отнять, – мне не принадлежит.

1. Наверное, поэтому иллюзорное Эго и обозначило себя через иллюзорное «мое» и тем самым сделало первый шаг к собственной материализации. Пустая квартира хранит пространство, которое не является жильем. И только тогда, когда расставят мебель, поставят кровати, расстелют ковры – пространство, окруженное стенами, становится жилым помещением. Поэтому Эго так стремится заполнить свою пустоту, завладеть в первую очередь как можно большим числом вещей, чтобы обозначить их штемпелем «мое». «Мое» и Эго почти синонимы, потому что рост Эго происходит главным образом за счет обозначения «мое». Иногда рост этот стремителен, чаще постепенный. И не важно, за счет чего увеличивается Эго: за счет приобретения все новых вещей, украденных чужих идей или количества любовных побед – оно все больше материализуется, обозначив метками «мое».

2. Разрастается мое Эго, приобретая и присваивая как материальные блага, так и мои, пусть скромные, достижения и заслуги. Нагуливает Эго свое тело и обретает все большую уверенность в себе. И вот уже все требовательнее, все громче заявляет о себе вторая ипостась Эго – «я хочу». «Я хочу» – это голос моего желания. Поначалу он негромкий и ненавязчивый: «я хочу еды», «я хочу тепла», «я хочу секса» – и когда мои желания удовлетворяются – мое «я хочу» на время затихает и спит. Все громче и повелительнее голос второй ипостаси «я хочу», которое с помощью «мое» разрослось и окрепло.

«Я хочу» становится все требовательнее, и Эго продолжает разрастаться, покупая и приобретая все, что ему не принадлежит.

Не менее пронзительно и более повелительно «я хочу» может звучать у человека со слабым Эго, но с сильной зависимостью. Алкоголизм, наркомания, табакокурение и целый ряд страстей и пороков сопровождаются почти постоянным пронзительным визгом «я хочу» и порой заставляют человека идти на преступления, чтобы заставить хоть на короткое время умолкнуть этот ненавистный голос. Когда «я хочу» становится неутолимым желанием, ненасытной алчностью – оно причиняет страдания большие, чем даже неутомимое «мое». Желания, подогреваемые присущей Эго завистью, становятся бездонной бочкой Данаид. Ведь всегда существует то, чего у меня нет, всегда найдется кто-то, у кого больше, чем у меня. Я страдаю, если мое желание не исполнено, и разочарован, когда оно исполняется. Мои зависимости делают меня рабом моих желаний и пристрастий. И я прекрасно понимаю, что это результат стараний второй ипостаси Эго, которая продолжает громко выкрикивать свое: «Я хочу».