Скажи мне «да» - Элизабет Сент-Клер

Первое горе испытала Джули, когда умерла мать Селина. Она просто не проснулась холодным ноябрьским утром. Перед смертью Селина подолгу разговаривала с Джули, понимая, что скоро оставит ее. Все помогали и поддерживали Джули в тяжелое для нее время. После смерти Селины Джули узнала, что монахиня была из обеспеченной английской семьи, и девочка испытала чувство благодарности, когда ей сообщили, что мать Селина оставила ей немного денег для оплаты учебы в колледже. Вместе с деньгами она оставила письмо. В нем излагалась воля покойной — Джули должна учиться в колледже и жить в общежитии. Селина была уверена в твердых моральных принципах своей воспитанницы, но знала и о многочисленных искушениях и житейских сложностях, поджидающих неискушенную девушку. Уверенная в том, что Джули не станет монахиней, она хотела, чтобы девушка хотя бы первое время жила под чьим-то наблюдением.

День похорон стал кошмаром для Джули, которой ей еще не доводилось встречаться со смертью. Монахини разрешили Джули посмотреть на мать Селину, лежащую в гробу, хотя не сразу решились на это. Они посоветовались с приходским священником и наконец решили, что Джули легче будет принять смерть Селины, если она увидит ее в гробу, спящую вечным сном. Они объяснили ей, как та страдала, а теперь она предстала перед Богом, и Джули надо радоваться за нее. Девушка не понимала, как можно этому радоваться. Как такое возможно? Конечно, она рада, что мать Селина у Бога и что ее страдания позади. Но как она будет по ней тосковать! Джули потеряла мать Селину навсегда.

Монахини окружили Джули особым вниманием, помогая ей пережить трудные дни. Она успешно училась, занялась спортом, став капитаном баскетбольной команды. Ей предоставляли полную свободу, и она иногда ходила на свидания.

Никто из монахинь не пользовался косметикой, но, глядя на своих одноклассниц, Джули тоже в последнем классе захотелось попробовать. Монахини дали ей на это немного денег. Они знали, что Джули не собирается оставаться в монастыре, и помогали ей советами по поводу косметики и прически. Джули даже не ожидала, что Христовы невесты могут проявить столько вкуса и познаний в этой области.

Только один раз за свою монастырскую жизнь Джули подверглась наказанию. Она была уже в выпускном классе. Однажды вечером она весело развлекалась с Дэном и вернулась только к одиннадцати. Да еще и не убрала в кухне, хотя было ее дежурство. Ей было очень стыдно. И хотя они с Дэном ничего плохого не делали, ей почему-то больше не захотелось с ним встречаться.

Монахини не одобряли ее отношений с Дэном, потому что он курил и, как догадывались, пил пиво. Им и в голову не приходило, что Джули и сама попробовала глоток пива и разок затянулась сигаретой. Дэн никогда не пил слишком много, потому что серьезно занимался спортом.

Дэн пытался назначить свидания, но она всегда говорила «нет». Он злился, так как думал, что Джули не может простить ему того, что ее наказали. Дэн был из такой семьи, где не принято было предупреждать родителей, когда он вернется, и поэтому ему было трудно понять ее, спешившую домой к половине одиннадцатого. К тому же Дэн частенько пытался заманить ее в постель. Она отвечала, что он этого от нее не дождется, и становилась оттого еще более желанной. Дэн даже однажды обозвал ее ледышкой, она только засмеялась, так как знала, что совсем не холодна. Пусть и не до конца, она понимала желания своего тела.

Как-то в школьной раздевалке девочки обсуждали ребят, с которыми побывали в постели. Одна даже утверждала, что спала с учителем. Ронда, которая затеяла весь это разговор, спросила Джули, занималась ли та с кем-нибудь любовью. Джули ответила ей совершенно искренне, что нет и что она не намерена это делать до замужества. Тогда Ронда спросила, как же она обходится без секса. Джули посмотрела ей прямо в глаза и ответила: «У меня нет в этом потребности. Когда я полюблю кого-нибудь, тогда и буду заниматься любовью со своим избранником». Как ни странно, ни одна из девочек не проронила ни слова, даже Ронда.

По дороге домой Джули мечтала о своей свадьбе. Она будет венчаться в большой церкви, а все монахини станут подружками невесты. После рождения каждого ребенка она будет устраивать пышные крестины, и всех монахинь пригласит в крестные матери. Джули часто мечтала об этом и твердо знала, что такой день когда-нибудь наступит.

В колледже у Джули проблем не было. Ее все любили. Первые четыре года она провела в студенческом общежитии в Алабаме. Получив степень магистра, Джули переехала в маленькую квартирку, тут же в университетском кампусе. Работать она собиралась в Нью-Йорке или в Сан-Франциско, и когда пришло приглашение от «Брэндон бразерс», это было то, что нужно. Компания предложила льготы, которые другие компании не предоставляли, — она давала отличное медицинское и пенсионное обеспечение, страховку, да и на зарплату грех было жаловаться. Она любила свою работу, свою квартирку и людей, с которыми работала в «Брэндон». Всех, но только не Гувера.

На следующий день Джули на работе ожидал большой сюрприз. Была пятница, и на выходные она ничего не планировала, собираясь заняться накопившимися домашними делами. Джеффри Брэндон заглянул в ее кабинет.

— Доброе утро, мисс Уоткинс. — Он вел себя так, будто она его приглашала. Джули смотрела на него в надежде, что он объяснит причину своего визита.

— Доброе утро, мистер Брэндон. Как дела?

— Все в порядке.

— Вы что-нибудь хотели, мистер Брэндон? — поинтересовалась Джули без особого энтузиазма.

Джули только взглянула на Джеффри, подумав про себя, что каждый его костюм стоит больше, чем она ежемесячно платит за квартиру, электричество, газ и телефон. В синем костюме, ярко-голубой шелковой сорочке и голубовато-сером галстуке он выглядел весьма внушительно.

Джеффри одарил ее ослепительной улыбкой и спросил, не хочет ли она пообедать с ним.

Джули была изумлена:

— Я думала, вы проводите выходные со всей семьей…

— Оба брата будут заняты в эти выходные, а я не хочу проводить уик-энд в Нью-Йорке в одиночестве. Я был бы вам очень признателен, если бы вы составили мне компанию завтра вечером. Вряд ли я смогу повести вас в какое-нибудь шикарное место. Мой вечерний костюм еще не доставлен из Бостона. Не знаю, отчего они так долго возятся. Однако Эммон говорил мне о прекрасном итальянском ресторанчике в деловой части города, и мне хотелось бы пойти туда с вами.

— Я даже не знаю. Это очень соблазнительно, и итальянскую кухню я люблю, но я живу слишком далеко… — Она чувствовала, что ее аргументы выглядят неубедительно, и сама не понимала, зачем говорит это.