Евангелие от Люцифера - Пол Кристофер

— Ничего себе!

— У мусульман более спокойное отношение к мертвым, чем у христиан. Они почитают своих предков, даже любят их, а потому не считают, что их следует похоронить и забыть. Но не видят кощунства в том, чтобы позаимствовать у мертвеца то, что ему уже не потребуется. Практичный подход, вот и все.

Они остановились у импровизированного прилавка, представлявшего собой натянутый между двумя гранитными урнами кусок рванины. Под этим навесом в пыли сидела на корточках женщина с закрытым лицом, перед которой были разложены предметы одежды. Хилтс коротко с ней переговорил, потом сфотографировал ее одной из камер «Никон», опустился на колени и, взяв в руки выглядевшую почти новой шерстяную рубашку, спросил у торговки цену. Та ответила.

— Фунт, — сообщил он Финн. — Двадцать центов, а если поторговаться, можно еще вполовину сбросить.

Финн принюхалась к рубашке. От нее исходил болезненно-сладковатый запах.

— Это то, что я думаю, да?

— Иногда похоронные торговцы попадают к мертвым только через день или два. Она, вероятно, была на хозяине в момент его смерти.

— Не твой размер, — сказала Финн.

Хилтс положил рубашку, и они пошли дальше, все больше углубляясь в лабиринт. По мере их продвижения толпы становились все гуще, вихрившаяся пыль порошила глаза, в ушах стоял беспрерывный гомон.

Тут продавалось все: груды ломаных игрушек, разбитые пульты, старые пластиковые контейнеры, пишущие машинки, видеомагнитофоны и покрытые вмятинами колпаки для колесных дисков. Товар, по преимуществу американского производства, был навален на подстилках из грязной клеенки. Люди, как мухи, кружили над кучами одежды, поднимали блузки, нижнее белье, брюки, галстуки, рубашки, футболки и носки. Торговались о цене, порой покупали, но чаще всего шли дальше.

— Помнишь контейнеры для сбора старой одежды, которые иногда выставляются в придорожных торговых центрах?

Финн кивнула.

— Так называемые благотворительные организации продают собранное перекупщикам из третьего мира на вес, тоннами, а те перепродают вот таким торговцам для розничной продажи.

Оборванец, сидевший на табурете, при виде иностранцев возвысил голос и, перекрывая общий гомон, на поразительно внятном английском языке закричал:

— Американская леди! Джулия Робертс! У меня есть туфли для вас.

Финн остановилась. Все туфли были мужскими. Торговец поднял замшевый, двенадцатого размера башмак с молнией на боку, похоже, производства шестидесятых годов.

— У него пары нет, — указала Финн.

Торговец поднял другой башмак. Легкий кожаный мокасин гораздо меньшего размера.

— Они оба черные.

Продавец улыбнулся, показав зубы цвета влажных окурков.

— Но они же не парные.

— Продам со скидкой, за полцены, — прокаркал торговец обувью, а когда Финн повернулась, крикнул ей вслед:

— Мисс Джулия Робертс, я люблю вас!

Они свернули за угол и двинулись по короткому проулку меж оштукатуренных склепов и приподнятых саркофагов.

— Мы подходим к звериному рынку, — заметил Хилтс. — Место экзотическое, но порой не самое приятное.

Неожиданно налетевший порыв ветра заставил Финн прищуриться из-за полетевшего в глаза облака пыли, а заодно сморщиться — в ноздри ударил запах крови и требухи, перебивавший даже гнилостный смрад разлагающихся отходов и текущих по узким канавам сточных вод. Следом за запахами явились и звуки: безумная смесь блеяния, кудахтанья, лая, хрюканья, визга, обезьяньих воплей и еще невесть чего.

Мимо нее, задев, прошла женщина, несшая большую синюю коробку с надписью «Уол-Март» по боку. Финн скользнула беглым взглядом по ее товару, и у нее перехватило дыхание: коробка была заполнена потрохами, плавающими в жиже из крови и прочих органических жидкостей. А рядом с тропой стояла большая клеть с песчаными черепахами, причем находившиеся внизу были раздавлены весом верхних.

Кроме того, на глаза ей попался стеклянный аквариум, битком набитый неподвижными, ошалевшими от жарищи и пыли змеями, некоторые были толщиной с детскую руку. В очередном боковом проулке девушка приметила детей, скакавших вокруг стоявшего посреди пятнышка пожухлой растительности пугала. Оно красовалось в темно-синем бархатном смокинге, полосатых пижамных брюках и парике с дредами, поверх которого была нахлобучена старая твидовая кепка. Приглядевшись, Финн увидела, что одежда висела на иссохшем трупе, прикрученном проволокой к металлическому столбу: грязный коричневый скелет все еще удерживался высушенными веревками из сухожилий и мускулов. Лицо пугала было черным и прогнившим. Финн в отвращении отвернулась.

— С тобой все в порядке? — спросил Хилтс. Девушка сглотнула подступившую к горлу желчь.

— Все в порядке, — ответила она.

За мясным рынком во внутреннем дворике, окруженном тремя незатейливыми склепами, были выставлены чучела, изготовленные из шкур тех же животных, каких в нескольких ярдах отсюда продавали живыми. Только выглядели они, с оскаленными зубами и выпученными стеклянными глазами, злобно и устрашающе, а некоторые вдобавок представляли собой странные гибриды — гусей с лисьими ушами, собак с пересаженными обезьяньими головами, ярких попугаев с распростертыми орлиными крыльями.

— Кто покупает этих уродцев?

— В таком большом городе на все найдется покупатель, — ответил Хилтс, пожимая плечами и ухмыляясь. — Нью-Йорк с пирамидами.

Толпа несла их вперед, как сплавной лес по течению, но Хилтс неуклонно сдвигался сам и оттеснял девушку к одной стороне.

— Куда теперь? — спросила Финн.

— Туда, — ответил он, указывая.

Она увидела еще одну площадку, загроможденную горами товаров, на сей раз преимущественно из военного снаряжения. Противогазы, пустые снарядные гильзы, не менее сотни пар сапог времен Второй мировой войны для переходов по пустыне, канистры из-под бензина, даже маленькая пушка с раздробленным дулом, реликт какой-то давно забытой битвы.

Хилтс скользнул в узкую улочку впереди Финн, и они разделились. В этот момент седовласый, дочерна обожженный солнцем нищий заковылял к ней, переставляя ярко-розовую пластиковую ногу и выкрикивая что-то по-арабски. Его искаженное яростью лицо походило на злобную маску. Она отпрянула, но отступать было некуда: толпа сзади напирала, тесня ее в еще более узкий проход. Вдобавок Хилтс пропал из виду.

Неожиданно Финн осознала, что осталась одна.

ГЛАВА 6

Она поняла, что ее вытолкнули из торговой зоны: вокруг не было ни товаров, ни продавцов, ни покупателей. В одно мгновение девушка перенеслась в совершенно иной мир — мир крошившихся стен, смутных фигур, едва видных в вихрящейся пыли, звуков, приглушенных окружавшими ее стенами погребальных сооружений, и бесшумных порхающих теней.

Сердце ее сжалось от испуга.

Она стояла неподвижно, медленно поворачиваясь кругом, пытаясь осознать свое местоположение. Перед ней высилась высокая, местами осыпавшаяся стена из глинобитного кирпича и соломы, некоторые кирпичи выпали, как зубы из старческого рта. Слева просматривалось бледно-зеленое строение с покатой крышей, а справа проходил проулок, такой узкий, что по нему впору было протискиваться бочком. Тропа, ведущая, на улицу, с которой ее вытеснили, находилась позади.

Зная, что Хилтс направлялся к площадке, где торговали подержанной амуницией, и надеясь догнать его, Финн повернула туда, но вынуждена была резко остановиться, когда путь ей преградил широкогрудый, с покатыми плечами мужчина лет сорока, одетый в белую джелабию и темный, в тонкую полоску пиджак. Он был бос, голову обматывал грязный тюрбан. Из-под кустистых бровей смотрели глубоко посаженные желто-зеленые глаза, нос, судя по всему, был неоднократно перебит, над верхней губой и над подбородком пробивалась седеющая щетина, кожу, как у всех в Городе мертвых, покрывала тонкая пленка пыли.

Его широкая ладонь сжимала рукоять огромного меча, тронутого ржавчиной, но с поблескивающим после недавней заточки лезвием. Араб поднял похожий на мачете клинок и широко раскрыл рот, издав рычащий звук и продемонстрировав отсутствие языка.

На какой-то миг Финн замерла неподвижно, чувствуя, как с ее губ рвется вызванный паникой идиотский смех. Единственное, что пришло ей в голову, — это сцена из фильма про Индиану Джонса, где Харрисон Форд столкнулся лицом к лицу с огромным египтянином, вооруженным, как и этот, мечом. Это было нелепо, смехотворно, но ужасающе реально. К тому же она вовсе не была Индианой Джонсом и не располагала пистолетом, чтобы пристрелить это фантасмагорическое существо. Поэтому, когда обладатель ржавого меча, пробулькав что-то еще, двинулся к ней, она развернулась и пустилась бежать. Инстинктивно придерживаясь левой стороны рядом с крошившейся кирпичной стеной, девушка выскочила из проулка, свернула направо и побежала дальше, слыша позади топот своего ужасного преследователя.