Пташка - Natalia Klar

Вот только Тори сильно дернул его за руки в ответ, и в плечо как будто нож воткнули. Было очень больно. Этьен тихо заскулил и все-таки упал на колени, но и на них с трудом устоял из-за скользкого пола душевой. Крови не было, но болело жутко, перед глазами стояла темнота, а вдалеке матерился Тори.

Изнасилования не получилось. Этьена послали в больничку. Вкололи какую-то гадость, сильно дернули за руку. Так дернули, что он заорал во всю глотку, крутанувшись на липкой кушетке. Потом что-то переключилось, и он уже заметил, что лежит с перебинтованным плечом под простынкой.

Окно было задернуто, и вообще на улице была ночь.

Утром спросил у дежурного:

— Это что у меня?

Пацан был какой-то слишком молодой и в белоснежном халате. Как будто его сюда завезли из нормальной больницы.

— Вывих был.

— Болит сука.

Этьен попробовал хотя бы сесть, но быстро передумал и прилег обратно на подушку. Хотелось прямо сейчас встать и пойти убить Тори, но плечо побаливало.

Через пару часов он уже сидел в процедурной на очередной липкой кушетке и сам пытался завязать на плече бинт после того, как в него сделали обезболивающий укол. Стало еще хуже, чем было, плечо больше не болело, оно вообще не чувствовалось. В этот момент и принесли почту. Этьен уже не вздрагивал в нетерпении и ожидании, не наблюдал с жадностью за стопкой конвертов. Он постепенно перестал ждать чуда и не отрывался больше от своих дел.

Но сегодня в его здоровую руку лег тонкий конверт подписанный именем Кита. Этьен тут же при помощи зубов разорвал его и вытряхнул на колени обычный листок, вырванный из тетради.

Но сразу прочесть не получилось. В тесном кабинете появился еще один омега. Этьен только краем глаза глянул. Стефан, вроде. Даже Тори перед ним преклонялся. Этьен вообще, наверное, должен был пасть ниц. Пахнул омега как пропитый алкаш, таким же крепким табаком, а спиртом несло от ватного диска, которым он зажал след от укола на сгибе руки.

— Эй, — окликнул его омега, — это тебя Тори покалечил?

— Интересно так? — огрызнулся Этьен.

— Говорят, из-за какого-то парня его закрыли. Из-за тебя, значит?

Этьен встрепенулся.

— И на сколько?

— Не справочное бюро, не знаю.

Этьен снова занялся письмом. Медленно развернул листик. Было видно, что написано слишком мало, а он хотел больше знать о Сэме. И опять — Кит, почему Сэм сам не написал? Опять что-то случилось?

Под тихие голоса прочитал прыгающие строчки.

Кит писал как-то странно, как будто долго пытался сочинить нужные слова. Некоторые слова были зачеркнуты и переписаны, что вызвало у Этьена ухмылку и неожиданную тоску по другу. Но Кит быстро подобрался к самому главному: Сэм умер.

Так и было написано. Просто и легко, как будто так и должно было быть. Этьен же, конечно, не поверил и продолжил читать дальше, уже без ухмылки. Сэм в последнее время много пил и уже не контролировал себя. В последние морозы, весенние, замерз пьяный во дворе своего дома. Прямо на той единственной там лавочке, где они столько летних ночей провели вместе.

Этьен поднял глаза на Стефана и санитара, который что-то снова колол тому в руку. Не верилось. Подумал, что спит, а это письмо снится.

— Ты чего? — обеспокоенно спросил Стефан.

Этьен уткнулся в письмо, но глаза уже заслезились, и разобрать ничего не удалось. Он тихо заскулил. Письмо грубо отобрали, и этот любопытный омега пробежался по строчкам.

Этьен заскулил еще громче, уже не видя ничего кроме размытых силуэтов.

— Грустно. — Прокомментировал голос.

Только после этого Этьен зарыдал. Во весь голос, срывая его почти до хрипа. Сэм был ему самым близким. Или единственным близким. Этьен любил Сэма. А тот сдох.

Он его не видел почти два года. Он с ним даже не разговаривал черти сколько. Он уже надеялся, что вот-вот явится Сэм и заберет его. Сэм велел ждать, Этьен и ждал все это время.

А теперь Сэма нет.

Этьен вскочил. В медпункте был свой телефон.

— Мне позвонить надо. — Проревел он. Вот сейчас он наберет номер Сэма, а тот ответит, и они еще вместе посмеются над этой шуткой Кита. Потом Сэм, конечно же, объяснит бете, что так шутить над Этьеном нельзя. И заберет, наконец-то, и они будут вместе.

Даже шага не сделал, а его уже поймал один из бет — охранников, который все это время сидел на стульчике около входа с безучастным лицом.

— Успокойся, парень. — Он грубо тряхнул Этьена. Заныла рука. И сам Этьен еще громче заныл, обвисая в руках, которые держали его.

Вступился Стефан:

— Не крути ты его так. — Попросил он спокойно. — Дай его сюда.

Этьена бережно передали в руки Стефана, а тот уже усадил его обратно на кушетку, но продолжил держать Этьена за плечи, чтобы тот снова не вскочил. Этьен уже забыл про телефон, а уткнулся в колени и снова завыл.

Ему вкололи что-то в руку, ужасно запахло спиртом, из-за чего его сильно затошнило, и закружилась голова. Этьен не сопротивлялся.

Омега уселся рядом, ударяя в ноздри резким запахом табака.

— Эй, — проговорил он, — сейчас поспишь, да? А потом как-нибудь все наладится.

— Это неправда. — Прошептал Этьен.

— Конечно, неправда.

— Мы позвоним Сэму?

— Конечно, — омега кивнул, — но надо успокоится, ты же не хочешь напугать Сэма?

— Не хочу. — Этьен плохо понимал, что происходит вокруг и что они все говорят. Он больше не ревел, понимая, что чем быстрее успокоится, тем быстрее они позвонят Сэму. И он услышит его голос, услышит впервые за два года голос его Сэма! Но пока ему становилось только хуже, голова наливалась тяжестью. Последнее, что почувствовал Этьен, это что-то мягкое под своей щекой и окутавшее его со всех сторон тепло похожее на настоящее хорошее одеяло.

Глава 3

Прошло некоторое время, и Этьен поверил. Кит бы не стал так шутить, да и это было так похоже на Сэма. И был бы он жив, объявился за все это время. Это Этьен понимал постепенно, и постепенно все меньше отдавал себе отчет в своих действиях. Если первую неделю он еле ноги переставлял, то через месяц он уже чувствовал, как в нем бурлит гнев на все вокруг и, если его не выплеснуть, Этьена разорвет на куски.

Под руку попался, конечно же, Тори. Он всего лишь бросил в сторону Этьена очередное замечание, а получил кулаком в челюсть.

— Отъебись