Герой наших дней. Роман - Петр Алешкин

3

– Противно! Ой, как противно! – горько покачала головой Наташа, когда они исчезли из ресторана, и налила себе коньяк не в рюмку, а в бокал. – Как же погано устроена жизнь! Одни страдания! Одни страдания!

– В этом я с тобой спорить не буду, – произнес Игорь, наполняя свою рюмку.

– Давай выпьем, – посмотрела на него Наташа печальными глазами. – Может, легче станет… Тьфу, как противно!.. И тебя, как нарочно, черт принес! – ругнулась она и приложилась к бокалу. Выпила почти до дна.

– Это точно, – подтвердил с горькой усмешкой Игорь. – Божьего промысла в этом усмотреть нельзя.

Девушка, выпив, ушла в себя, снова сгорбилась над тарелкой с недоеденным салатом, сцепила пальцы на сжатых коленях, вид у нее снова стал убитым, жалким. У него снова сжалось сердце от нежности к ней, и вместе с тем появилась, стала томить горькая обида за себя, злость на ее глупость: «Неужели она не понимала, что с Алексеем Бушуевым у нее ничего не выйдет». И он не удержался, спросил негромко, по-дружески, стараясь, чтоб она не заметила в его тоне ни ехидства, ни обиды:

– Облом с банкиром?

Наташа быстро, нервно вскинула голову. В душе ее, заполненной тоской, горечью вмиг вспыхнуло острое чувство раздражения, злости, и она готова была вспылить, рявкнуть, сорвать на Протасове обиду, но увидела спокойное лицо Игоря с доброжелательной улыбкой, и еле сдержалась, подавила вспышку. «Неужто все знают? – мелькнуло в ее голове. – До Уварово дойдет!.. Нет, Игорь не трепачь!» – успокоила она себя.

– Ух, какая молния сейчас сверкнула в твоих глазах! – засмеялся он добродушно. – И как красива ты была в этот миг! Глуп твой банкирчик… А впрочем, все мы мужики глупы!

В воспаленной быстро хмелеющей голове Наташи мигом пронеслось: не попросить ли Игоря по-свойски проучить банкира? Но она подавила желание отомстить. Не надо унижаться, не надо давать Алексею повода думать, что он ей дорог, что она страдает из-за разрыва с ним. Надо быстрей забыть о нем, надо завтра же появиться с каким-нибудь парнем в ночном клубе и начать заигрывать с ним на глазах у всех, пусть знают, что плевала она на этого самовлюбленного банкира, плевала на его деньги. Не закрутить ли с Игорем, я ему раньше нравилась, может быть, и сейчас…?

Наташа оборвала эту мысль, чувствуя, как горечь в душе покрывается непонятной тревогой. А если Алексей не соврал сейчас, когда рассказал, чем зарабатывает деньги Игорь? Скорее всего, не врал, ведь рассказывал серьезно, с восхищением. И когда он говорил Игорю, что любит его не как колбасника, тот, несмотря на свою внешнюю невозмутимость, сдержанность, не сумел скрыть, мелькнувшие в его глазах, недовольство, досаду. И возражать не стал.

И раньше она замечала, что держались братки с Протасовым настороженно, то ли уважали, то ли побаивались, хотя он, как знала Наташа, не входил ни в какие группировки. Называли его братки между собой Маркизом из-за того, что появлялся Игорь в публичных местах всегда в строгом классическом костюме, в белой сорочке, в галстуке в спокойных тонах, всегда чист, опрятен, выбрит, причесан, выглажен, особенно строго следил за обувью. Ростом он высок, худощав, гибок, плечист, привлекателен открытым лицом, на новых знакомых всегда производил приятное впечатление. Внимательный человек отмечал, что телом своим он владеет великолепно: мягко, без лишних движений, без суеты, что в себе он уверен, другим не доверяет. С незнакомыми людьми крайне осторожен, собран, внимателен, но улыбчив, какая-то застенчивая, располагающая улыбка не сходит с губ. Держался обычно доброжелательно, но в глазах читалась иногда снисходительность, иногда непонятная суровость, даже жесткость. Был он неразговорчив в компаниях за столом, но внимателен к словам других, слушал охотно.

В слова Алексея Бушуева Наташа не хотела верить. Слишком не похож Игорь на такого человека, о котором он говорил, тем более, что знала она Игоря с детства. Не верилось, что Чечня всего за два года так изменила его. И все же, все же тревога из-за слов Алексея об Игоре возникла и осталась в ней…

Откуда Протасов знает о том, что она мечтала выйти замуж за Бушуева? Об этом она никому, никогда не говорила. Неужто было заметно всем? Неужто и Алексей, судя по его словам, считал, что она встречается с ним из-за денег. Конечно, деньги нужны, очень нужны. Надо ведь поднять сестренку с братишкой, поддержать мать.

При мысли о матери, о брате с сестрой вдруг неожиданно с острой тоской мелькнуло в голове: неужели придется принять предложение Алеши? А ведь иного выхода нет, раз все так думают. Ну и черт с ними, пусть думают. Раз так, она на зло всем примет это поганое предложение. Может быть, получится. Выгода для Алексея и его друзей огромная. Не упустят. И ей надо получить свои полтора миллиона баксов и жить спокойно, не думая о будущем со страхом. Все равно с Бушуевым семьи не получилось бы. Таким бабникам семьи не нужны. Она догадывалась об этом всегда, и все же надеялась привязать к себе банкира, родить ему ребенка. Он ей нравился, очень нравился. Умен, остроумен, нежен. Не смущало ее и то, что он был старше ее больше, чем на двадцать лет. Она просто не замечала этой разницы в годах. А если думала об этом, то думала не о том, что дружит со стариком, а о том, что ему, вероятно, сильно льстит, греет душу, что она так молода, так хороша собой. Ведь Алексей не один раз говорил ей, что он счастлив рядом с ней. На ласковые слова он не скупился.

Неужто сейчас, предлагая ей принять участие в авантюре, он, действительно, искренне считал, что делает ей добро? Неужто ни разу не дрогнуло у него сердце, когда он в мыслях представлял ее в объятиях другого мужчины? А любил ли он меня когда-нибудь? – с жгучей горечью думала Наташа.

– Я не хотел тебя обидеть, когда спросил об обломе с банкиром, хотелось утешить? – по-прежнему доброжелательно говорил между тем Игорь.

– Утешить? – мрачно усмехнулась Наташа.

Ей, действительно, хотелось утешения, хотелось поплакать на груди у близкого понимающего человека, спросить совета, выговориться. Игорь для такого душевного разговора не подходил, но близких подруг не было, а одиночество в такой вечер было тяжче всего.

– Прости, что сыплю соль на рану, но, ведь очевидно было, женись он на тебе, то через месяц тебе бы в петлю захотелось.

– Да уж, – тяжело вздохнула Наташа и потянулась рукой к своему недопитому бокалу, взяла, отхлебнула, добавила: – Были такие мысли! – И подумала: «Припекло бы, родила да развелась. Не век же в нищете кувыркаться!»

– И в случае развода он бы тебе ничего не оставил, – словно прочитал ее мысли Игорь. – Слишком жаден и хитер… За ужин, я вижу, оставил из тютельки в тютельку, – кивнул он на новенькую сто долларовую купюру, лежавшую на белой скатерти, усмехнулся: – Как бы добавлять не пришлось. Даже в такой миг не расщедрился…

– Ты сегодня чрезмерно словоохотлив… – буркнула Наташа. – Не знала я такого за тобой.

– Это от возбуждения… Ты не грусти, не думай о своем банкирчике, Бог знал, что делал, – коснулся он горячими пальцами ее руки, успокаивая. – Я уверен, что все идет хорошо!

– Ангел-утешитель! – усмехнулась Наташа не так мрачно, как прежде.

– Тебя ждет впереди прекрасная жизнь, – говорил уверенно Игорь. – Ты еще весь мир посмотришь.

– Нужен он мне этот мир, – вздохнула Наташа и подумала о своей работе стриптизерши. – Надоело перед козлами ляжками трясти… Мне бы мать поддержать в эти гадские времена, братика-сестренку поднять. Себя-то одну я бы как-нибудь прокормила… Три года назад я бы плюнула в морду тому, кто сказал бы мне, что я стриптизершей стану. Волки заставят по-волчьи выть!

– А я считал, что тебе нравится твоя работа. Всегда на виду, всегда окружена восторженными мужчинами, нежным ароматом влюбленных глаз: поклонники, слава: мечта, а не работа…

– Ну да, да, – подхватила Наташа, – всегда окружена слюнявыми пьяными харями, мерзким ароматом перегара, мерзкими похотливыми глазками, одним похотливым желанием, – с отвращением на лице и в голосе проговорила она.

– Вот так да! – воскликнул, искренне удивился Игорь, пораженный неожиданными словами Наташа.

– А ты думал, что я выпархиваю на сцену с одним желанием: вот она я, берите меня все, кто пожелает, да?

– Ну-у… – запнулся Игорь, подбирая слова. Он, действительно, считал, что Наташа нравится ее работа, видел, что танцует она с удовольствием, даже с каким-то пьянящим восторгом. – По крайней мере, когда ты танцуешь, вид у тебя зажигательный.

– Кто бы меня пустил на сцену, если бы я с кислой рожей, с отвращением к пьяному залу выползала бы на нее, и кто бы расщедрился, сунул бы мне хоть рубль. Чем сильнее я зажигаю, тем больше мне платят.

– Да-а, – протянул Игорь, взглянув на подходившего официанта, который нес на подносе горячие блюда. – Неизвестно кому завидовать тебе или доярке… Давай, выпьем еще по глоточку, может, теплее станет на душе.