Адаптация (СИ) - Драммер Дик

Взревели двигатели, и пусть капсула плавно замедлилась, а затем и вовсе зависла на одном месте, но, по ощущениям, Калеба словно на полной скорости впечатало в бетонную стену. Звонко клацнув зубами, он задержал дыхание, пытаясь совладать с перегрузкой и не потерять сознание от прилива крови к голове. По корпусу прошла вибрация, сопровождающаяся мерзким скрежетом, а стекло заволокло едким дымом, и оно мигом покрылось копотью. Этот ад длился долгие тридцать секунд, затем весь запас топлива сгорел, и в гробовой тишине падение возобновилось.

На мгновение возникла невесомость, впрочем, это едва ли облегчило его страдания. Калеб с трудом сохранял трезвость ума, ему казалось, что система жизнеобеспечения вышла из строя, поскольку воздуха едва хватало, а строптивый желудок порывался вернуть все съеденное. И тем не менее мужчина держался, пытался анализировать и продумывать свои дальнейшие действия. Капсула уже не крутилась, а летела ровно, под небольшим углом, давая возможность насладиться видом, пусть и сквозь помутневшее стекло.

Отклонение от изначального курса оказалось слишком большим. «Гроб» неумолимо сносило к границе, за которой уже не было ничего живого; и в какой — то момент Калеб испугался, что рухнет прямо в пустыне, откуда выполнить задание будет куда сложнее, если, конечно, он вообще окажется способен на это. Когда миновала двухкилометровая отметка, стало окончательно ясно, что границу его десантный модуль все же не пересечет, а упадет где — то на самом краю зеленой зоны. От Ричарда в таком случае его будет отделять не менее десяти километров, а то и больше. И только он начал размышлять, каким образом будет продираться сквозь густой лес в поисках друга, как стало очевидно, что ему грозит приводнение. На раздумья времени совсем не оказалось: капсула, как стрела, на полной скорости просто вошла в воду.

От удара Калеба выбросило из наполнителя и буквально приложило шлемом о стекло, да так, что в глазах мигом потемнело. Мужчина почувствовал, как его чудом не разбившийся транспорт заваливается на бок и уходит под воду, грозясь и вовсе лечь на дно люком вниз. Едва не поддавшись панике, он отсоединил трубку, подававшую воздух в шлем, и рванул рычаг аварийного открытия. Щелчок, и внутрь хлынула вода; все вокруг заволокло пузырьками ускользающего воздуха. Крышка не открылась полностью: возможно, подвела механика, а может, сказалось давление воды. Однако главной проблемой стало отнюдь не это. Задержав дыхание, он дернулся вперед, но коварный наполнитель вцепился в его ноги мертвой хваткой, в кои — то веки решив выполнить свою непосредственную функцию. Липкая субстанция сопротивлялась до последнего; и когда Калеб наконец высвободил ноги, то, уперевшись руками, со всей силы принялся колотить тяжелыми ботинками по стеклу.

Борьба за жизнь растянулась, кажется, на целую вечность. Ему не хватало кислорода, мышцы начали предательски неметь, и тем не менее у него получилось выбраться. Оказавшись на мнимой свободе, он тут же попал под власть мощного течения, и его начало волочить по каменистому дну. Калеб хоть и умел прекрасно плавать, но нырять у него получалось весьма скверно. Наконец мужчина ухватился рукой за валун, и, сориентировавшись, где верх, а где низ, оттолкнулся изо всех сил и погреб к берегу. Дышать он старался как можно реже, но на очередном вдохе с ужасом обнаружил, что глотает воду: шлем постепенно наполнялся жидкостью и снять его пока не представлялось никакой возможности. Единственным выходом было как можно быстрее выбраться на берег.

Из последних сил перебарывая дыхательный рефлекс, Калеб вынырнул и одеревеневшими руками схватился за шлем. Онемевшие пальцы вцепились в застежку на шее, но та упорно сопротивлялась, более того, мужчина мигом ушел обратно под воду. Решать одновременно несколько проблем у него, увы, не выходило, и пришлось выбирать. Суматошно перебирая руками и ногами, он долгую минуту пытался приспособиться, а затем, задрав голову чуть ли не до хруста в позвонках, поплыл к берегу. Бурные воды реки настойчиво сносили его вниз по течению, превращая желанную сушу в постоянно меняющийся зеленый мираж.

Наконец его ноги коснулись чего — то твердого, и он сумел ухватиться за торчавший корень. К этому моменту шлем наполнился практически наполовину, и даже носом дышать становилось довольно затруднительно. Вскарабкавшись на крутой, но невысокий берег, Калеб рухнул в траву и принялся избавляться от аквариума у себя на голове. К нему даже пришла отчаянная мысль подобрать камень и разбить им стекло, однако непокорное крепление все — таки поддалось, и шлем с бульканьем упал на землю. Такого блаженства ему еще не приходилось испытывать; он жадно хватал ртом воздух, наполняя пылающие легкие живительным кислородом. Откинувшись на спину, мужчина старался выровнять дыхание, с облегчением всматриваясь в совсем земное лазурное небо с редкими облаками.

Кажется, он уснул, а может, просто потерял сознание. Разбудила его непривычная какофония. Над головой, в кроне раскидистой ивы, звонко галдели сороки, пререкаясь друг с другом и прыгая по веткам. Прямо под ухом, в траве, что — то жужжало и скрежетало. Рядом томно журчала река и попискивали одинокие москиты. «Похоже на сон», — подумал Калеб и улыбнулся. Может, он уже дома? Еще до войны они с Ричардом присмотрели себе прекрасное местечко в горах, неподалеку от Веллингтона, — деревушку на две улицы в окружении полей и лесов. Рич тогда шутил, что уже состарился и готов переехать в это захолустье, отрастить бороду, обзавестись многочисленной семьей и пасти овец, отгоняя настырных кеа. Сам Калеб тоже был не прочь пустить корни, и даже успел найти себе уютный домик, где мог бы поселиться с избранницей сердца. Но, к сожалению, таковая упорно не желала вторгаться в его жизнь.

Идиллия, которая должна была продолжаться и дальше, резко прервалась отдаленным и несколько приглушенным взрывом. Сороки вспорхнули и разлетелись в разные стороны, в воздухе почудился едкий запах реактивного топлива и горелого пластика. Похоже, капсула не выдержала пребывания в этом раю и самоликвидировалась, а вместе с ней испарились припасы и дополнительное снаряжение. Походило на то, будто сама планета объявила войну вторгшемуся на ее запретную поверхность человеку и теперь не успокоится, пока не уничтожит чужеродное создание.

Для Калеба подобная ситуация не была в новинку. Большинство миров, в которых ему довелось побывать в качестве десантника, грешили подобным поведением, и это место далеко не самый худший вариант. Уж лучше погибать в густых зарослях под пение птиц и бульканье трясины, чем в той же пустыне от жажды или стуча зубами в ледяной пещере. И тем не менее у него есть задание, которое нужно выполнить, да еще и отыскать Рича. Впрочем, обе эти цели могут находиться в одном месте. Он попытался подняться и тут же плюхнулся обратно, едва оторвав голову от земли. Перед глазами все поплыло, а над правым ухом разгорелась острая боль. И вот только сейчас к нему пришло осознание, что он слышит звуки, кажется, только слева от себя.

«Час от часу не легче», — подумал мужчина и перевернулся сначала на бок, а затем на живот. Из такой позы подняться было куда проще. Оказавшись на коленях, он осмотрелся внимательнее. Вокруг простирался редкий лиственный лес, испещренный полянами, а единственным ориентиром служила река, широкая и быстрая, на поверхности которой теперь красовались масляные разводы. Никаких признаков цивилизации, да и вообще присутствия людей, трудно поверить, что совсем неподалеку падали бомбы.

В метре от него лежал шлем, и Калеб, подняв его, повертел в руках, выливая остатки воды. Стекло рассекала огромная трещина, как раз там, где располагался его висок. Видимо, при ударе об воду, он сильно приложился этим самым местом. То, что из столь скверной передряги удалось выбраться, заработав лишь сотрясение мозга, с натяжкой можно было назвать небывалым везением. И все же ему хотелось надеяться еще как минимум на одно чудо. Мужчина пошарил пальцами внутри шлема, и вся надежда мигом испарилась: рация теперь представляла из себя разломанный комок пластика и проводов.