Ночной администратор - Джон Ле Карре

Вслед за пальто из верблюжьей шерсти выплыла ярко-синяя однобортная куртка, распахнутая на груди, чтобы пистолет был всегда под рукой, и в ней молодчик лет двадцати – тридцати с непроницаемыми, будто нарисованными глазами. «Первый OBG, – подумал Джонатан, стараясь не отвечать на его злой, настороженный взгляд. – Второй пойдет следом за Роупером. А третий – на случай реальной опасности».

У девушки были каштановые волосы. Цветастое стеганое пальто доходило ей почти до щиколоток, и все же она производила впечатление не совсем одетой. Как и Софи, она забавно вскидывала глаза, и, как у Софи, такие же прямые пряди волос спадали ей на плечи. Чья-то жена? Любовница? Чья? Впервые за последние полгода Джонатан почувствовал, что его тянет к женщине, приступ мгновенный и опустошающий, превыше всякого благоразумия и осторожности. Как и Софи, она блистала бриллиантами, и нагота ее просвечивала сквозь любую одежду. Две жемчужные нитки украшали тонкую шею. Из-под стеганых рукавов выглядывали браслеты. Но едва уловимая атмосфера распада, блуждающая улыбка, замедленность движений выдавали в ней жительницу иного мира. Двери снова распахнулись, заглатывая остатки делегации. Ухоженные, сказочно богатые, все вместе они являли собой наивысшее выражение сословной морали, ставящей вне закона болезнь, нищету, старость и физический труд. Только верблюжье пальто с изношенными замшевыми ботинками было исключением из этого дивного правила.

В центре, но обособленно от всех, стоял тот самый человек, которого описывала разъяренная Софи. Высокий, стройный и, по первому впечатлению, благородный. Слегка волнистые, с сединой на висках волосы аккуратно зачесаны за уши. Лицо достойного противника в карточной игре. Вид несколько надменный, что особенно идет англичанам: одна нога чуть согнута в колене, рука заведена за спину. Поза колониалиста с оттопыренным задом. «Фрэдди – слабак, – объясняла Софи. – А Роупер – типичный англичанин».

Подобно всем ловким людям, Роупер делал несколько дел сразу: пожав руку Каспару, он похлопал его по плечу и той же рукой послал воздушный поцелуй фрейлейн Эберхардт, немедленно зардевшейся, как климактерическая старая дева, и стыдливо помахавшей ему в ответ. И вот его царственный взгляд остановился на Джонатане, который, судя по всему, приближался к нему, сам того не осознавая, отмечая только, что на месте манекена от «Адели» сначала возник газетный киоск, потом раскрасневшееся лицо фрейлейн Эберхардт у регистрационной стойки и наконец Роупер собственной персоной. «У него нет совести, – говорила Софи. – Это самый страшный человек в мире».

«Узнал меня, – подумал Джонатан, ожидая немедленного разоблачения. – Видел мою фотографию, знает меня по описанию. Сейчас он перестанет улыбаться».

– Дикки Роупер, – вальяжно представился коммерсант, в то время как его рука завладела рукой Джонатана. – Мои мальчики заказали здесь несколько комнат. Немало, я полагаю. Здравствуйте. – Он говорил, глотая звуки, щеголяя вульгарным произношением – прихоть богатого человека. Вот их пути и пересеклись.

– Очень рад вас видеть, мистер Роупер, – пробормотал Джонатан, по-английски отвечая на английскую речь. – Добро пожаловать, сэр. Сильно вам досталось? Пренеприятная выпала дорожка! Сегодня оторваться от земли – настоящее геройство! Никто, кроме вас, должен сказать, на это не решился. Меня зовут Пайн. Я тут дежурю по ночам.

«Наверняка слышал мое имя, – думал Джонатан, готовый к любому продолжению. – Фрэдди Хамид не мог не сказать ему».

– Как поживает старина Майстер? – Взгляд Роупера следовал за красоткой. Та стояла у газетного киоска, просматривая журналы мод. Браслеты на одной руке сползли к самому запястью, другой рукой она периодически откидывала назад непослушные пряди волос. – Все так же забот полон рот? Но надеюсь, не одних забот, так сказать. Джедс, дорогая, как ты там? Жить не может без журналов. Я их терпеть не могу.

«Джедс, – на лету схватил Джонатан, – ее зовут Джедс. Не Джед, а Джедс – тысяча оттенков». Она так поправила волосы, что стала видна ее улыбка. Довольно лукавая. Но добродушная.

– Все чудесно, милый, – сказала она бодро, но с таким видом, будто только что пришла в себя после удара.

– Боюсь, сэр, герр Майстер не сможет сегодня развязаться с делами, – произнес Джонатан, – но он будет чрезвычайно рад увидеть вас утром, когда вы отдохнете.

– Вы англичанин, Пайн? Я не ошибся?

– До кончиков ногтей, сэр.

– Очень хорошо. – Его блеклый взгляд опять поплыл в сторону и задержался на мгновение у регистрационной стойки, где человек в пальто из верблюжьей шерсти заполнял анкеты для фрейлейн Эберхардт. – Вы что, Корки, хотите жениться на этой юной леди? – загремел Роупер. – Это майор Коркоран, мой помощник. Черт его подери! – добавил он, доверительно и со значением глядя на Джонатана.

– Одну минуту, шеф! – протянул Корки, поднимая руку. Он выпрямил ноги и выпятил зад, слово игрок в крокет, изготовившийся нанести удар, обнаружив при этом бедра, имеющие некоторое сходство, врожденное или благоприобретенное, с женскими. Стопка синих английских паспортов высилась у его локтя.

– Но это же не контракт на пятьдесят страниц, Корки! Долго ли вписать несколько имен?

– К сожалению, сэр, новые правила службы безопасности, – пояснил Джонатан. – Требования швейцарской полиции. Мы вынуждены подчиняться.

Красотка Джедс выбрала три журнала, но их ей было явно недостаточно. В задумчивости она приподняла слегка потершийся носок туфельки, упершись в пол высоким каблуком. У Софи была такая же привычка. Двадцать пять, прикинул на глаз Джонатан. И всегда будет выглядеть на столько же.

– Давно здесь служите, Пайн? Кажется, Фриски, его не было в прошлый раз? Мы бы заметили молодого британца на чужбине.

– Не было, – ответил молодчик в куртке, глядя на Джонатана сквозь воображаемый прицел. Светлые волосы, подметил Джонатан. Оттопыренные уши. Кулачищи.

– Полгода, мистер Роупер. Ровно шесть месяцев.

– Где работали прежде?

– В Каире, сэр, – выпалил Джонатан. – Отель «Царица Нефертити».

Время замерло, как в мгновенье перед взрывом. Но, пилястры не задрожали, люстры не покачнулись и зеркала не выпали из рам.

– Нравилось? В Каире?

– Очень.

– Что же заставило вас покинуть его?

«Вы заставили», – подумал Джонатан. Но вслух ответил:

– Захотелось сменить обстановку, сэр. Вы знаете, как это бывает. Жить на чемоданах – одно из преимуществ моей профессии.

Неожиданно все пришло в движение. Майор Коркоран оторвался от стойки регистрации и, с сигаретой в вытянутой руке, поспешил к ним. Джедс, с журналами в руках, ждала, опять-таки напоминая Софи, когда кто-нибудь заплатит.

– Впишите в общий счет, сердце мое, – бросил Коркоран.

Герр Каспар сунул пачку писем в руки второго молодчика в куртке, и тот с показным усердием принялся прощупывать самые пухлые конверты.

– Проклятье, Коркс! Что стряслось с вашей правой рукой?

– Писчий спазм, шеф! – Коркоран потряс рукой в воздухе. – Свело запястье.

– Ах, Коркс! – Джедс рассмеялась.

Краем глаза Джонатан увидел Марио, везущего горы чемоданов к грузовому лифту. Марио шел ныряющей походкой швейцара, старающегося остаться в неверной памяти клиента. В следующий миг Джонатан ухватил в зеркале собственное отражение, проплывающее мимо него, и рядом – Коркорана, с сигаретой и журналами. Безотчетное волнение на секунду охватило Джонатана, и он тут же понял, в чем дело – Джедс нигде не было. Повернувшись кругом, он снова увидел ее. Взгляды их встретились, девушка улыбнулась. Это было как раз то, чего он жаждал теперь, когда в нем вдруг вспыхнуло желание. Ему пришлось выдержать и взгляд Роупера, потому что Джедс вцепилась в локоть коммерсанта и чуть ли не повисла на нем, почти наступая на ноги. Телохранители и прочая свита шли следом. Джонатан выделил красавчика блондина со стянутыми на затылке волосами и его простенькую жену, мрачно озиравшуюся по сторонам.

– Летчики будут позже, – на ходу говорил Коркоран, – какая-то ерунда с компасом. Если не с компасом, так с сортиром. Вы постоянно здесь, дорогуша, или только сегодня ночью?

От него разило всем, что он успел выпить за день: мартини перед ленчем, вино – во время него и бренди – после. К этому примешивался еще запах терпких французских сигарет.

– Настолько постоянно, насколько это возможно при моей профессии, майор. – Джонатан слегка изменил интонацию, разговаривая с клиентом рангом пониже.

– Это ко всем нам относится, сердце мое, – с жаром отозвался майор, – все мы постоянно временные, прости Господи!

Следующий кадр: они уже пересекают холл под звуки мелодии «Подслащу себе я чай» – пианист Макси развлекает двух пожилых леди в серых шелковых платьях. Роупер все еще в обнимку с девицей. «Вы еще не пресытились друг другом, – мысленно обращался к ним Джонатан, кисло улыбаясь сам себе и следя за ними краем глаза. – Или миритесь после ссоры». «Джедс», – повторил он про себя. Ему захотелось спрятаться в своей одинокой постели.