Измена пахнет расставанием - Ляся Бледная

- Давай я тэбя вокруг фонтана покатаю! Бэсплатно! – игриво подмигнул таксист и резко дал вправо.

Я молчала, чувствуя, что еще немного простой человеческой доброты и меня прорвет слезами.

- Апэлсынку хочешь? Брат прывез! Сочный, сладкый! Беры! – дотянулся до заднего сидения таксист и вложил мне оранжевый апельсин в руки. – Только нэ плачь!

И тут я не выдержала и все рассказала, как на духу. Городская площадь уже сияла вечерними огнями, а я грела в руках апельсин.

- Вай-вай-вай! Какой шайтан! – искренне сочувствовал таксист. – Был бы отэц – выпорол! Нэ рэви, а то лэзгинку включу!

У меня дрогнули губы в едва заметной улыбке. Я попыталась стереть слезу, видя, как мы сворачиваем на знакомую улицу. Серые гаражи, знакомый дом цвета шоколада, встретил меня, как встречал раньше с работы.

- Приехали! – усмехнулся таксист. – Ты нэ бэри в голову. Если мужик, то сам прыбежыт! У мэня тут одна каждую пятныцу мужа бросает! Звонит мне и говорит, Алехан, приезжай! Я с вэщами! Ну я ужэ знаю, что скандал, развод и все! А потом каждый понэдэльник они мырятся! И я вэзу ее обратно!

Я снова едва улыбнулась, глядя на уютные шторы соседей с первого этажа. Пока Алехан выгружал вещи, я тайком списала его номер с визитки.

- Ты скажи, как твоего дэпутата зовут, я за нэго голосовать нэ буду! И родствэнникам скажу! За нэго не будут голосовать трыдцать восэм чэловэк. И это нэ считая друзэй! Они еще друзьям расскажут! – заметил Алехан, а я посмотрела на его восточный профиль и на седину.

Сумка на колесиках грюкала по ступеням, а я вежливо отбивалась от «давай донэсу!». Подъезд открылся и дыхнул куревом и сыростью подвала.

Я позвонила в звонок, слыша, как он отдается глухой трелью в глубине квартиры.

- Кто там? – спросил мамин голос, а я сипло ответила: «Я».

- Ой! – защелкал замок девяной двери, а я перетащила сумку через порог и поставила ее

- Если ты привезла вещи, то я их разберу, - заметила мама, вытирая руки полотенцем. В квартире пахло жареной рыбой. – Дамирчик, уже небось ждет!

- Нет, - ответила я, как вдруг мать остановилась и замерла. – Мы расстались!

- Ты что? – осела мать, уронив полотенце. Сколько сея помню, она была в старом халате, пока в шкафу пылились новые. Ее крашеные волосы были собраны в хвост. Немного обвислые бульдожьи щеки она оправдывала тем, что «за благородную старость».

- Да, - подтвердила я худшие опасения.

- А как же свадьба? Как же гости? – задергалась мать, пока я снимала обувь и искала для нее место. – Игорь! Ты слышал?!

Отец появился из зала. Совсем седой, в очках и клетчатой рубашке, пропахшей мамиными борщам.

- Ира, отстань от нее! Лучше чай сделай! – потребовал отец, а мать поджала губы и ушла на кухню.