Дитя Сварога - Анастасия Дятлова

— Но мы же видим людей даже после крещения, — Макошь поморщилась, произнося последнее слово, — Почему её не можем разглядеть?

— У всех людей есть душа, после крещения она лишь меняет цвет, поэтому мы видим ясно и язычников, и христиан. У Доли, как у всякого божества, душа изначально переливалась драгоценными камнями. Знать, обряд тот погасил божественный дух, ведь христианство не признаёт многобожие.

— И что это значит? — Недоля не на шутку встревожилась, переживая за сестру. — Она к нам вернётся?

— Вернётся, дочка… Вернётся… А вот когда, ведомо только Роду, да только не скажет ничего отец мой. Сгинул он в самом начале войны.

Со слезами на глазах Сварог произнёс пророчество:

— Отныне жить нашей Доле среди людей, сколько вертеться колесу прялки. Когда она в последний раз закроет глаза, встанет прялка, божественный дух зажжётся, и дочь моя вспомнит себя, но стоит прялке вновь закрутиться, как Доля родится в Яви. И так цикл за циклом, век за веком, пока не придёт час и не рассеется дурман.

Всё случилось так, как предсказывал Сварог. День за днём, год за годом, век за веком разменяли тысячелетие, а Доля, так и крутилась в колесе прялки, не помня себя и свою семью. Она приходила в Явь с разными лицами, именами и судьбами, с каждым новым перерождением отдаляясь от богов и приближаясь к людям. Только глаза бледно-зелёного цвета напоминали, что в этом тщедушном теле теплится божественный дух.

И вот теперь, на пороге смерти, Доля всё вспомнила и как тысячи раз раньше, спросила о своей семье. Макошь провела рукой по бледному лицу сестры и в тысячу первый раз поведала о горестях забытых богов:

— Сварог последние два столетия живёт в сибирской тайге, черпает силы из природы и поддерживает древо мирозданья. С каждым годом оно всё больше наклоняется: нашего дома — Прави — уже нет, схлопнулся, Навь надорвана, лезет оттуда всякая нечисть, но отец намерен держать Явь на своих плечах, покуда хватит его бессмертия.

Макошь говорила о конце мира, который помнила Доля невозмутимо, будто это для неё ничего не значило, в то время как младшая разбивалась на мелкие осколки от боли:

— Надо ему помочь, надо всех спасти! — простонала она.

— Успокойся, — ласково пропела Макошь, — ничего не вернуть, а спасти ты сейчас можешь только себя.

— О чём ты?

— О том, где ты сейчас и как здесь оказалась. Не хочешь послушать? — Макошь уселась на траву и похлопала рядом с собой, приглашая сестру. — Первое время мы искали и находили тебя, но крещение выжигало твой образ из Яви. Города росли и множились, людей становилось всё больше… Последние триста лет на земле творилась такая неразбериха, что отыскать зеленоглазую девочку, рождённую на Масленицу, богам с иссякающей силой оказалось невозможно…

— Как же вы меня нашли в этот раз? — Доля не смогла удержаться от вопроса.

— Так ты сама нас позвала, — Макошь поправила прядь волос, которая выбилась из-под венка сестры. — Помнишь, ты плакала и просилась назад к семье?

Доля напрягла память, мыслями возвращаясь в человеческое прошлое Тани: день рождения Сёмы, на которое он не пришёл, сгоревшая утка, порезанный палец, Антон с любовницей. Она напилась, плакала и что-то кричала…

— Твоя семья тебя услышала: и Сварог, и Недоля, и я, но самым большим подарком стало, то что впервые за тысячу лет тебя не покрестили. Мы могли видеть тебя, слышать и даже осязать. Отец сказал, что нам нужно приглядеться к Тане. Тогда Недоля пришла на фотосессию в образе модели, выяснила, что ты шибко жалостливая, и решила попасть в твой дом, обернувшись кошкой. Напустила мираж увечий, чтобы сердце дрогнуло, как это бывает у людей, ты и повелась. С помощью своих сил мы влияли на твою семью, чтобы ты была счастлива.

— Вы же лишены сил, — Доля вновь перебила сестру.

— Былых — да, но остаток в нас теплится. Мы также бессмертны, создаём иллюзии, можем неплохо жить в человеческом мире, воздействуя на смертных, но ограничено. Для твоего сына и мужа наших сил вполне достаточно.

— Если всё так, зачем Недоля столкнула меня с восьмого этажа? — богиня начала вспоминать, что с ней произошло.

— По-моему приказу, — Макошь была невозмутима, — Не удивляйся, ты сама заявила, что после Пасхи примешь крещение, что нам осталось делать?

— Ну не из окна же выбрасывать!

— Недоля также сказала.

Старшая сестра усмехнулась, а младшая вспомнила, как себя вела кошка перед той страшной сценой. Носилась, мяукала, щетинилась. Видать, с Макошь ссорилась, не хотела выполнять приказ.

— А если бы я умерла? — Доля злилась на сестру.

— Не умерла, тебя Сварог страховал от падения до больницы, поддерживал в тебе тлеющий огонь, но даже если бы его сил не хватило, ты бы просто переродилась в очередном цикле. Нам бы пришлось вновь тебя искать, рано или поздно мы бы нашли, так что невелика потеря.

— Велика! У меня муж и сын.

— И кошка. Ха-ха. Доля, очнись! Ты богиня! Ты пришла в Явь на одну человеческую жизнь, а задержалась на тысячелетие, — старшая сестра начала выходить из себя.

— Да, ты права, прости, — Доля почувствовала, как внутри у неё что-то надломилось.

Макошь обхватила лицо сестры руками и заглянула ей в глаза.

— Тебе нужно проснуться, вернуться в Явь в теле Тани. На пороге смерти ты вспомнила себя, осталось открыть глаза и сломать эту чёртову прялку!

— Как проснуться? Помоги мне! — взмолилась Доля.

— За твоей спиной языческие боги, перед лицом — христианский, которому молится твой сын. Обопрись на нас. Оттолкнись. Открой глаза!

Доля напряглась, представляя, что находиться между двух гранитных опор. Словно грациозная кошка, она стала карабкаться наверх, к небу, к солнцу. Внизу осталась Макошь. Она стала совсем маленькой точкой, едва различимой в зелени леса, но в ушах звучал голос сестры:

— Просыпайся… Просыпайся… Просыпайся…

Макошь начала расти, а её улыбка расползаться, превращаясь в ухмылку Чеширского кота. Густой лес тускнел, выцветал, а на смену бесчувствию пришла резкая боль…

Глава 4

Доля в теле Тани лежала на больничной койке в палате интенсивной терапии, кашляя от резкого запаха хлорки. К её рукам были подсоединены многочисленные датчики, которые фиксировали изменения в физическом состоянии и передавали данные на большой монитор. В районе локтя женщина ощутила нечто неприятно-холодное… Скосила взгляд: из сгиба руки торчал катетер, подключённый к капельнице.

Через неделю Таню перевели в отделение травматологии, и её смогли навестить родные.

— Мама, это настоящее чудо! — говорил Сёма. — Врач