Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках - Энтони Беркли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Разумеется!
– Насчет рыжего цвета? – таинственно осведомился окружной инспектор.
Инспектор Бич посмотрел на Роджера и рассмеялся.
– Вы про Рыжего Мака? Да нет. Скорее Красавчик Берти.
– Берти сейчас сидит.
– Да нет же! – с раздражением воскликнул Бич.
– Точно вам говорю. Я сам его и упрятал пару месяцев назад. Злонамеренное бродяжничество. Ему еще полгода сидеть.
Инспектор Бич выглядел не на шутку озадаченным.
– Очень странно. От этого дела за версту несет Красавчиком Берти.
– Берти на мокруху не пойдет, – уверенно заявил окружной инспектор. – Я его знаю как свои пять пальцев. Да и кишка у него тонка.
– А может быть, кто–то просто работал под Красавчика Берти? – участливо заметил Роджер. – Ну, чтобы сбить вас со следа.
Детективы обменялись улыбками.
– Я что–то не то сказал? – поинтересовался Роджер.
– Вовсе нет, сэр, – успокоил его Бич. – Просто мы с мистером Меррименом подумали, что вы, должно быть, уйму этих детективных книжонок прочитали, только и всего.
Глава 3
У сержанта Эффорда было что сообщить.
Слушая его, Морсби, Роджер и окружной инспектор жевали бутерброды с говядиной, которые сержант заботливо прихватил с собой. Было уже почти три часа дня.
– Ну, мотив я нашел, – первым делом объявил сержант. – Бабуся, по слухам, держала где–то здесь целую кучу денег: не то пять сотен, не то пять тысяч фунтов, это уж у кого как с воображением…
– Ого! – сказал Морсби. – Стало быть, ставки растут?
– Вы уже знали об этом, сэр? – спросил сержант.
– Мы знали, что она, предположительно, хранит все свои деньги здесь. Удалось выяснить почему?
– Да, не доверяла банкам и тому подобным конторам. Не положила на счет ни пенни с тех самых пор, как в молодости лишилась нескольких фунтов, испарившихся вместе с каким–то частным банком. Похоже также, у нее был вполне приличный доход и, поскольку она явно почти ничего не тратила, все эти слухи могут оказаться правдой.
– Нужно выяснить детали. Эффорд, займитесь этим.
– Да, сэр. Из уборщицы многого вытянуть не удалось, но у меня большие надежды на соседку по лестничной клетке, миссис Пилчард. Если верить миссис Бойд, она еще хоть как–то подходит под понятие приятельницы мисс Барнетт, точнее, только она одна и подходит.
– Как насчет родственников?
– Миссис Бойд сильно сомневается, что они у нее были. В чем она уверена, так это что ее никто и никогда не навещал. Впрочем, это можно уточнить у миссис Пилчард. Еще она говорит, что мисс Барнетт в жизни не получала больше одного письма в месяц, да и то, единственное всегда было отпечатано на машинке. Разумеется, это касается корреспонденции, которая проходит через миссис Бойд; за те письма, которые почтальон разносит по квартирам лично, она не ручается.
То и дело заглядывая в блокнот, сержант продолжил делиться откровениями миссис Бойд о характере и привычках покойной. Впрочем, все это детективы уже знали, просто осмотрев квартиру. В нечистоплотности мисс Барнетт, равно как и в ее исключительной скаредности, сомневаться никак уж не приходилось, а о ее пьянстве красноречиво свидетельствовала обнаруженная окружным инспектором горка пустых бутылок из–под виски; догадаться о ее склочности, подозрительности и эксцентричности можно было и без намеков миссис Бойд, старательно пересказанных сержантом. На редкость отталкивающая старушка, решил Роджер.
Однако состоятельная. Деньги у нее были. То, что хранилось, по слухам, в квартире, было всего лишь остатками дивидендов. Сам же капитал, насколько знала миссис Бойд, был вложен в ценные бумаги. Точной суммы миссис Бойд назвать не могла, но цифры называли самые значительные.
– Ну, это мы скоро выясним, – уверенно заметил Морсби.
– Будто напрашивалась, чтобы ее обчистили, – поделился сержант своим мнением о странноватой привычке мисс Барнетт складировать наличность дома вместо того, чтобы относить ее в банк. – Странно только, что этого не случилось раньше.
Роджера это удивляло тоже.
Сержант снова заглянул в свой блокнот и перешел к списку подозрительных лиц, которых видели возле дома во второй половине дня – опять же, ссылаясь на мисс Бойд, поскольку, никуда не денешься, она одна завела привычку высаживаться после обеда у окна со своим рукоделием и посматривать на входящих и выходящих хозяйским оком, что, понятно, делало ее показания еще более ценными.
Миссис Бойд перечислила следующих незнакомых ей личностей, посетивших здание в период с обеда и до наступления темноты: нового почтальона, неизвестного мужчину с чемоданчиком для инструментов (явившегося, предположительно, наладить стиральную машину в третьей квартире); еще один мужчина с чемоданчиком для инструментов, но уже с мальчиком; агитатор от какой–то партии; рекламный агент, предлагающий уцененную с восьми гиней до сорока восьми шиллингов историю европейских войн в двенадцати томах (с картами и со множеством иллюстраций); сестра милосердия, собирающая пожертвования (из этих троих каждый успел пообщаться с миссис Бойд лично); целая куча других незнакомцев – если верить миссис Бойд, общим числом до дюжины, – и, наконец, несколько человек, которых миссис Бойд узнала и с готовностью описала сержанту, а тот старательно записал в свой блокнот.
– Н–да, – протянул его начальник. – Здесь, похоже, ловить нечего. Кое–кого из них проверить, конечно, можно, только сильно я сомневаюсь, что это нам поможет. А с наступлением темноты, как я понимаю, она никого больше не видела?
Сержант заверил, что так оно все и было, за вычетом агитатора и монахини, но они оба звонили у парадного, и миссис Бойд лично им открывала.
– И можно даже не сомневаться, что уж он–то пришел в темноте, проворчал Морсби. – Да? – откликнулся он на стук в дверь. – Войдите.
Появился сержант Эндрюс из отдела дактилоскопии.
– Я прошелся по всем комнатам, сэр. Нигде ни единого отпечатка.
– Ни единого. Впрочем, я так и думал. Что ж, тогда возвращайтесь. После того как пообедаете, конечно. Инспектор Бич уже закончил?
– Он спустился во двор, сэр, посмотреть, не найдется ли чего там. Я так понимаю, хочет осмотреть царапины на стене. Еще вам просили передать, сэр, что здесь мистер и мисс Смит; они сейчас у себя в квартире.
– А, да! Ну что ж, давайте ими займемся. Только по отдельности. Сначала – муж. Скажите там этому сержанту из окружного…
Эндрюс ушел, и Морсби повернулся к Эффорду.
– Что–нибудь еще?
– Ничего существенного, сэр.
– Ладно, тогда я пока побеседую с этим Смитом. Вы двое будьте здесь. Мистер Шерингэм, желаете присутствовать?
– Если не возражаете… – вежливо отозвался тот.
– Нисколько. Думаю, мистер Эн… Не важно. Смит тоже. Да–да, Эффорд, пропустите, если это он.
Мистер Энизма Смит был приятным мужчиной лет пятидесяти и, несмотря на то, что явно чувствовал себя не в своей тарелке, казался приятно взволнованным. Помявшись в дверях, он обвел комнату взглядом и, не задумываясь, обратился к Морсби.
– Похоже, дело и впрямь плохо, да?
Роджер подумал, что мистеру Энизме Смиту не откажешь в проницательности.
– Боюсь, что так, сэр, – с редкостным дружелюбием откликнулся Морсби.
Роджер с интересом наблюдал, как его манеры, и без того никогда не отличавшиеся обычной для полицейских резкостью, с приходом мистера Смита стали чуть ли не обходительными. Если Морсби нужна была информация, его собеседник просто утопал в густом и плотном облаке дружелюбия. Этот метод действовал безотказно.
– Если уж напрямик, то этой ночью здесь убили мисс Барнетт.
– Убили! – Не было никаких сомнений, что ужас мистера Энизмы Смита неподдельный. – Боже правый! Невероятно. Я хочу сказать, это слишком ужасно… Чудовищно! Но тогда эти звуки, которые мы слышали… мы с женой… тогда… боже мой!., тогда, значит, это оно и было. Слушайте, но, получается, у меня есть для вас ценнейшая информация. Нас разбудило…
– Да, сэр, именно так мне и передавали, – ловко вмешался Морсби. Поэтому я и взял на себя смелость попросить вас спуститься и рассказать все нам. Думаю, нам будет удобней беседовать, если вы присядете. Сержант Эффорд, вам не трудно подать мистеру Смиту стул? Итак, сэр, меня зовут Морсби, старший инспектор Морсби из Скотленд–Ярда, а это окружной инспектор Мерримен; как видите, здесь вы можете говорить совершенно свободно и все нам рассказать.
Окружив таким образом мистера Энизму Смита атмосферой доверия и уюта, ему мягко сообщили, что сведения, которыми он может и должен поделиться в первую очередь, касаются его собственных имени, адреса и рода занятий. В последнем вопросе, однако, мистер Смит оказался далеко не столь сведущ, как от него ожидалось.
– Наверное, лучше всего определить это как кинопрокат, – нерешительно проговорил он, – хотя, по правде, давно уже это было. В любом случае, именно этим я и занимался, когда еще можно было найти хороший фильм по приличной цене. Чем я занимаюсь теперь, – откровенно поведал мистер Энизма Смит, – один бог ведает.