«Злой и прелестный чародiй» (Иван Мазепа, Украина) - Елена Арсеньева

Пока Россия «мужала гением Петра», что длилось десяток лет, до начала Северной войны со «шведским паладином» Карлом XII, Мазепа спокойно правил Украиной. В те годы он ладил со всеми – и в Москве, и с казацким старшиной. Его казаки не раз отбивали набеги татар. В то время у России с Польшей был заключен мир, а когда появлялись перебежчики, желавшие сманить гетмана на свою сторону, Мазепа отказывался и даже выдавал посланцев русским властям.

Тут вновь возникла в его жизни княгиня Дольская – давняя подружка. Она стала склонять Мазепу к союзу с новым королем Лещинским, обещала шведскую помощь, если гетман открыто восстанет против Москвы. Но тот держал нос по ветру и чуял сильного хозяина. Пока что сильным хозяином был Петр, и Мазепа старался с ним не ссориться. «Проклятая баба обезумела! – доносил он в Москву. – Хочет меня, искусную, ношеную птицу, обмануть».

И доверие к Мазепе возросло.

Как человек образованный, гетман покровительствовал Киево-Могилянской академии, выстроил учебный корпус, присылал книги для библиотеки. Он построил и украсил две или три церкви за свой гетманский счет и еще примерно столько же перестроил из казенных средств – все в стиле барокко. Часто навещал он со вспомоществованиями Печерский Вознесенский женский монастырь в Киеве, в который постриглась, овдовев, его мать – Мария Магдалина Мазепа. После избрания сына гетманом она стала игуменьей.

Положение Мазепы весьма упрочилось после участия казаков в Азовской кампании, пусть даже она и окончилась неудачей. Перед следующим Азовским походом Мазепа посоветовал Петру завести речные флотилии. Немного позднее, в 1700 году, украинский гетман стал одним из первых кавалеров ордена Андрея Первозванного, высшей награды империи...

Конечно, ему случалось сталкиваться с царскими сановниками, которые вдруг начинали слишком уж своевольничать на Украине или с украинцами. Так, историк Сергей Михайлович Соловьев описывал ссору Мазепы с царским дядей Львом Кирилловичем Нарышкиным, имевшим тогда огромное влияние на Петра. «У Нарышкина была карлица-украинка. Что с ней делал Лев Кириллович, можно только догадываться, если она бежала домой и ни под каким видом не хотела возвращаться назад. Старик сильно огорчился и с угрозами требовал у Мазепы, чтобы тот выдал ему карлицу. Гетман по этому поводу написал Головину: «Если б та карлица была сирота безродная, не имеющая так много, а наипаче знатных и заслуженных казаков родственников своих, тогда бы я для любви боярина... приказал бы ту карлицу, по неволе в сани кинув, на двор его милости к Москве допровадить. Но она хотя карлица, возрастом и образом самая безделица, однако роду добраго казацкого и заслуженного, понеже и отец ея на службе монаршеской убит, – для того трудно мне оной карлице неволю и насилие чинить». В конце концов карлицу схватили против воли гетмана и увезли в Москву».

В мирные же годы приключилась с Мазепой скандальная история, из-за которой он нажил себе смертельного врага среди своих ближайших соратников, почти родственников.

Богат и славен Кочубей.Его луга необозримы;Там табуны его конейПасутся вольны, нехранимы.Кругом Полтавы хутораОкружены его садами,И много у него добра,Мехов, атласа, серебраИ на виду и под замками.Но Кочубей богат и гордНе долгогривыми конями,Не златом, данью крымских орд,Не родовыми хуторами,Прекрасной дочерью своейГордится старый Кочубей...Так! было время: с КочубеемБыл друг Мазепа; в оны дни,Как солью, хлебом и елеем,Делились чувствами они.

Вскоре они даже породнились: Мазепа стал крестным отцом младшей дочери Кочубея, Матрены, а племянника своего, Обидовского, женил на старшей ее сестре – Анне.

Шли годы. Жена Мазепы умерла, а Матрена подросла и невиданно похорошела. Мазепа вдруг увидел женщину в прелестной девочке – и влюбился. Да, влюбился, забыв о своих годах, забыв о тех годах, что их разделяли, чудилось, неодолимою стеной, забыв о почти родственных узах, которые их соединяли – и разъединяли в то же время.

Он стар. Он удручен годами,Войной, заботами, трудами;Но чувства в нем кипят, и вновьМазепа ведает любовь.Мгновенно сердце молодоеГорит и гаснет. В нем любовьПроходит и приходит вновь,В нем чувство каждый день иное:Не столь послушно, не слегка,Не столь мгновенными страстямиПылает сердце старика,Окаменелое годами.Упорно, медленно оноВ огне страстей раскалено;Но поздний жар уж не остынетИ с жизнью лишь его покинет.

Хитрый обольститель начал издалека. Сначала в шутку, потом всерьез пускал он в ход и куртуазность польскую, незабытую, и «чародiйство» свое пресловутое, называя девушку то «Ваша Милость», то «разлюбезная Мотронько». Галантностью обхождения казаки тех времен – да только ли казаки и только ли тех времен? – не страдали, вот что нет, то нет. К тому же не какой-то там самый обычный козаче ухлестывал за «Мотронькой», а сам гетман! Первый после Бога на Украине! Умен, богат, опытен, выше всех положением... Не первая была «Мотронька» и не последняя, кто не устоял перед его регалиями.

Не только первый пух ланитДа русы кудри молодые,Порой и старца строгий вид,Рубцы чела, власы седыеВ воображенье красотыВлагают страстные мечты.

Взаимные страстные мечты закончились тем, что Мазепа попросил у Кочубея руки его младшей дочери. Преодолев первое потрясение, Кочубей решил и отказать вежливо (ну куда это годно, такой брак благословлять?!), и в то же время сохранить дружбу с гетманом. Он тоже был не чужд образованности и припомнил сватовство Константина Багрянородного к святой Ольге, его крестной дочери Елене, мол: «не может восприемник жениться на обращенной», то есть отец – на дочери, хоть и крестной. Однако Мазепа был непрост. Уж он-то бы не заслал сватов, если бы не рассчитывал, что церковные власти снимут для него запрет (в особых случаях такие исключения делались для высокопоставленных персон). И он понял, что Кочубей ему просто не доверяет. Возможно, прознал о том, что подсылы от нового польского короля Станислава Лещинского становятся все чаще. Возможно, каким-то образом проведал, что иных подсылов Мазепа выдает Москве, а иных, например, некоего иезуита Зеленского, который все чаще хаживал к нему от Дольской, принимает в глубочайшей тайне. Кочубей был беззаветно предан России. Он не хотел быть связанным с человеком, который рано или поздно предаст – в этом он почти не сомневался. Кочубей отлично понимал: мщение Петра будет ужасным, и совершенно не хотел, чтобы мщение настигло и его семью. Довольно и того, что старшая дочь Анна была замужем за племянником Мазепы. На счастье, она уже овдовела, ее брачные узы сам Бог разрушил, а вот заключения новых может и человек не допустить.