История одной практики - С. Лисочка

— Ну отчего же, вполне представляю, я ж тебя выслушиваю, — пробурчал лейтенант. — Ну и?

— Ну и, по-моему, она долго не протянет, сэр, — с жаром проговорил я.

— Кто???

— Как, я разве не сказал? Любимая собачка миледи Глории Силорин, сэр. У нее подагра, сэр. У собачки, сэр, не у миледи, слава богам. Мне казалось, что я сказал, сэр.

— Что. Ты. Выяснил. Про. Лавадера.

Кажется, я перестарался. Как-то очень быстро он сегодня.

— Все, сэр! — ответил я радостно. — Это был он, сэр. Молодой лорд Льюр Лавадера, собственной персоной, сэр. Вернулся из путешествия на прошлой неделе, а отсутствовал двадцать восемь лет, сэр. Теперь живет с родителями, и миледи Глория не прочь выдать за него свою внучку, Горацию. Честно сказать, сэр, вполне подходящая партия, сэр.

Честно сказать, миледи Глория не прочь выдать эту самую Горацию и за вашего покорного слугу. А я еще так молод! Мне еще жить хочется!

Свиклай пожевал губами. Нет, видимо он что-то другое хотел услышать от меня. Жаль. Это что, я зря вчера двадцать минут слушал про болезни этой шавки?

— Рапорта где? — хмуро спросил лейтенант.

Я протянул папку.

— А допросные листы?

— Там же.

Не открывая и не читая, он убрал папку в сейф. И для кого я вообще стараюсь на этой работе, если мои рапорта даже никто не читает?

— Как тебе твой практикант? — поинтересовался лейтенант, возвращаясь в кресло.

Судя по всему, объяснений внезапному освобождению главного и пока единственного подозреваемого в убийстве я не получу. И как, простите, теперь снимать с шеи это дело?

— Ну, пока рано говорить, — ответил я. — Веселый мальчик.

— Говорят, вы там мебель с ним ломаете? — покивал лейтенант. — Обхохочешься.

Ага, настучал уже, чернильная душа.

— Так точно, сэр. Говорят. Но ведь и стул, сэр, разве это стул, который ломается на третий день после покупки? Вот у вас, тут, в кабинете, стулья — это стулья, сэр. Крепкие, на такие не стыдно и с девушкой присесть, и в бой с ними не страшно, и…

— Я сейчас одному из этих стульев найду нестандартное применение, — фыркнул Свиклай. — А ты в курсе, что сержант Хатуэр вчера вечером опрокинул на себя полный пузырек чернил?

— Да, сэр!

Куда он ведет?

— Откуда? — прищурился лейтенант.

— Вы только что мне сказали об этом, сэр!

— Вот ты смеешься, а бедняге пришлось отдать мундир в алхимчистку и заплатить полтора грифона из своего кармана. Что скажешь, а, Квентин?

— Скажу, что несколько дороговато, сэр, — ответил я, все еще не понимая, к чему ведет Свиклай. — Да и вообще, дерут эти алхимики за каждую мелочь. В прошлом месяце моя тетя Арнаэль отдала на чистку свой любимый жарандийский ковер. Содрали восемь с четвертью! Представляете, сэр? А там было одно маленькое пятнышко, в самом углу.

Подумаешь, горшок с землей локтем задел.

— А ты в курсе, что за десять минут до твоего прихода он был у меня, и на моих глазах случайно опрокинул чернильницу на китель? — поинтересовался лейтенант, выделив голосом слово «случайно».

Ах, вот оно что. Кажется, я начал понимать. Я постарался сделать самое каменное лицо, на какое был способен.

— Что на это скажешь?

— Скажу, что ему надо быть аккуратнее, — ответил я. — Сержанту надо меньше думать о работе и больше — о своем здоровье. Согласитесь, ведь это же ненормально. Простым невезением это уже не объяснить. Это все от переработки, если позволите мне высказать свое мнение, сэр. Сержант может попробовать обратиться к Вэнди, вдруг она сумеет помочь. Иначе он попал еще на полтора грифона. Вот ведь неприятность, правда, сэр?

— Я сильно надеюсь, что сержант не опрокинет на себя чернила в третий раз, — сурово сказал Свиклай. — И, надеюсь, ты меня понял.

Как уж тут не понять?

— Как там Селена? — поинтересовался лейтенант, считая тему с невезением кастеляна закрытой.

Боги, а она-то что натворила?

— Замечательно, сэр, — ответил я. — Выглядит — ну прямо как живая. Лично я ей доволен.

— Как ей ночные патрули? — спросил лейтенант.

В каком смысле? Он мне что, скажет сейчас, что она перекусывает прямо на работе?

— Да вроде не жаловалась, — ответил я. — Сэр?

— Я тут график дежурств посмотрел и заметил, что ее ночные патрули всегда очень аккуратно совпадают со сменами капрала эр[19] Ариди. Более того, эти двое всегда ходят в одном звене.

О как. Ну, утро сюрпризов, право.

— И что бы это значило, по-вашему, сэр? — спросил я с самым искренним интересом.

— Роман?

— Так вот почему она на меня и не смотрит, — вырвалось у меня. — Ну, Бригир, ну молодец! А с виду — только работа на уме.

— Собственно, это ни меня, ни тебя не касается. Я только не хочу, чтобы капрал эр Ариди заболел вдруг чем-нибудь. Малокровием, к примеру. Или того паче…

— Как? Как это не касается? — возмутился я. — Не знаю, как для вас, а для меня сотрудники — как семья. Честно. Вот вы мне — ну как дядя. А наши стражи — ну прямо как кузины и кузены.

— Только не надо мне сейчас рассказывать, как ты любишь своего дядю, — сказал Свиклай. — И про твое отношение к кузинам я в курсе. А о капрале ты подумал?

— Простите, сэр, а разве Страже не пригодился бы еще один вампир? — вырвалось у меня.

Судя по всему, эта мысль лейтенанту чем-то понравилась. Ну конечно. Капрал эр Ариди и так почти помешан на работе, а став вампиром, сможет и в дневную, и в вечернюю, и в полуночную и в ночную стражу[20] ходить. С двумя часовыми перерывами[21]. Не говоря уже про то, что его одного можно будет посылать, скажем, притоны брать. Впрочем, это ему и сейчас уже можно доверить, этот парень мечом владеет — ну ровно бог.

— Ладно, можешь идти работать, — сказал Свиклай.

— Разрешите, сэр? — я решил воспол-ьзоваться случаем.

— Что?

— Я вчера писал рапорт на включение в смету…

— Я подписал, — не дал мне договорить Свиклай. — Дорожу честью и чистотой мундира, если ты меня понимаешь. Кстати, не держи мальчишку на бумагах, пусть ногами почувствует, как оно, быть стражем. И… ты в курсе о его родственных связях?

— Я помню Диану, сэр, — ответил я.

— Глаз да глаз, — кивнул лейтенант. — Все?

— Нет, сэр. Если позволите, сэр.

— Ну?

— Меня вчера трижды за вечер просили разузнать про эльфийку-подкидыша, — сказал я. — Про ту самую, которую патруль нашел в воскресенье, в доме на Поросячьей улице. Понимаете, это ведь нонсенс для эльфов при их-то отношении к детям.

Эльфы, как известно, живут не в пример дольше людей. Моему отцу сто двенадцать лет, и он вполне проживет и вчетверо больше. Я лично знаком с патриархами, которым за две тысячи лет, и они не только живы, но и здоровы. Физически, по крайней мере. Но вот завести детей эльфам светит лишь в период с семидесяти лет, плюс-минус, и до ста пятидесяти, опять же, плюс-минус. В редких случаях, если эльф — сильный маг, детородный возраст может быть и больше, да вот только сильные маги у эльфов редкость. Казалось бы, за восемьдесят лет можно целую армию детишек настрогать, но нет. Получается это у них из рук вон плохо. Нет, дело не в том, что не стараются. Стараются, каждый день стараются. Но даже с помощью алхимиков, магов и Храма Плодородия[22] шансов зачать ребенка у эльфов не очень много. У моего дяди Люсьена три дочери — это скорее редкость. Еще большая редкость — семейство Коурвил. У них аж пять детей. Правда, с одной из их дочерей два года назад случилось несчастье, и она погибла, но все равно это абсолютный рекорд плодовитости. Обычно более двух детей у эльфов не бывает, а случается, что и ни одного. Выбрасывать ребенка в выгребную яму при таком раскладе никто не будет, тут же найдется сотня родственников, которая пожелает забрать его себе.