Кошмарные сны - Татьяна Павловна Карпенко

Начался анонс продолжения фильма. Леня сделал погромче.

«Техас. Одинокая ферма. Ночь. Мужчина лет за сорок, в ковбойской шляпе, выходит из дома и направляется на неосвещённый фонарем участок. Он останавливается и прислушивается. Ему нужно дойти до сарая, который расположен метрах в сорока.

Нагнетающая ужас музыка, разливается по гостиной. Крупный план лица фермера и камера начинает медленно отъезжать, так, чтобы зритель заметил, что сзади подкрадывается зомби. Он идет медленно и достаточно тихо. И вот жертва окутана костлявыми лапами мертвеца. «А-а», – кряхтит фермер, когда зомби впивается в его шею и …»

Я отвернулась, не желая видеть анонс полностью. Мне было прекрасно понятно, что будет дальше и потому не хотелось смотреть на кровь. Пусть она и бутафорская, но на экране телевизора всегда смотрится реально.

– Поп-корна не хватает, – протянул Леня. – Давай сгоняем до магазина, пока «Новости».

Я согласилась.

У Лени была старенькая Мицубиси Лансер, темно-синего цвета. С этой машиной мой брат не желал расставаться, хотя денег бы у него хватило на свежую. Машина скользила по улицам города. За окном светилась одинокая луна. Дороги к моему удивлению оказались мокрыми, так как прошел нежданный дождь. В чем-то Степан был прав.

Удивляло то, что на улице было много прохожих. Все куда-то торопились, словно уже утро понедельника, а не ночь с пятницы на субботу. «Странно», – подумала я.

Круглосуточные магазины – наше спасение. Прогресс мира подарил нам множество благ, не только пенициллин, но и поп-корн, цветное кино, шариковые ручки, сотовые телефоны и, конечно же, круглосуточные магазины. Нет, благ, подаренных нам прогрессом не сосчитать, но в тот момент я помнила только об этих.

Магазин встретил нас яркими огнями, словно мы попали на Бродвей. Я ощущала себя молодой Лайзой Минелли, которая пришла на премьеру своего мюзикла «Кабаре».

Когда я вышла из машины, мимо пробежал сорванец и больно пихнул меня в бок. Я упала на машину и изумленно вскрикнула. Брат прокричал мальчишке вдогонку пару ласковых, а потом помог мне. Ощущение радости и безмятежности сменилось досадой.

Быстро купив все, что было необходимо для приятного просмотра, мы направились назад. Теперь все улицы были заполонены разъяренными людьми. Все кричали, ругались. Кто-то даже в драку кидался. Я сжала руками ремень безопасности, когда мы проезжали мимо обезумевшей толпы. Становилось жутко от всего происходящего. Мы уже почти свернули на дорогу ведущую к нашему дому, когда путь нам преградил выбежавший перед машиной человек. В нем я узнала Семена. Сейчас он был спокойным, но все таким же бледным.

– Чего тебе? – выкрикнул Леня, приоткрыв окно, так чтобы слова дошли до незваного гостя.

– Подвезите меня до дома, – это была не просьба, а скорее приказ.

Жил Семен чуть дальше нас, в бараке. Родители его были бедны и всю жизнь потратили, работая на заводе, для того, чтобы выучить своих детей. Если Лиза (старшая сестра Семена) была благодарной и прилежной, то ее брат – всячески выказывал свое неудовольствие на уроках. Часто это мешало учебному процессу, за что учителя его и невзлюбили.

– Вам не кажется, что твориться, что-то странное? – ни с того ни с сего, поинтересовался Семен.

Я насторожилась и оглянулась к нему.

– Люди стали другими, – продолжил он. – Еще часа два назад, все они спокойно спали в кроватях. Но как пробило три… – словно обезумили.

– И что это по-твоему? – как можно более безразлично спросила я.

Он лишь пожал плечами и, приблизившись к нам с братом, так, что его голова оказалась между двумя передними сидениями, прошептал:

– Мир стал другим и прежним уже не будет никогда.

Его слова долго не шли у меня из головы. Он был так уверен в том, что люди обезумели не от жары, а от какой-то невиданной заразы, что становилось не по себе. Не знаю почему, но я ему поверила.

– Что ты будешь делать? – перед тем, как он вышел из машины, поинтересовалась я.

Звучало, конечно, двусмысленно, но он меня понял правильно.

– Бежать. Бежать и не оглядываться.

Вернувшись домой, мы с Леней, не встретили никого. Дом был пуст. Казалось, что внутри веет страхом и холодом. Будто хозяева (наши родные) покидали дом впопыхах, забыв все вещи и документы. Лишь бы исчезнуть побыстрее.

Напугало ли нас происходящее?! Возможно. Но еще больший ужас вызвало объявление по радио: «Внимание, граждане! Введен режим ЧС. Всем по возможности оставаться в своих домах, или ехать на пограничный пункт, где работают круглосуточные подразделения помощи нуждающимся. И запомните – это не учения. Все очень серьезно. Мир больше не будет прежним».

Я вздрогнула, когда переступила порог гостиной и увидела застывшее изображение зомби, которое продолжает кусать фермера. Словно гифка, изображение повторялось и повторялось. На улице раздался скрежет и вой. Я обернулась к брату – он пребывал в том же недоумении, что и я.

– Вот, – протянул он мне записку, которую оставили родители, – Прочти.

«Мы забрали Вовку и уехали на пограничный пункт. Мама и папа».

Погас свет. Я вскрикнула от неожиданности.

Леня закрыл все двери. И мы закрылись в гостиной. С каждой минутой ужас от происходящего только нарастал. Я медленно подошла к окну и выглянула, стараясь оставаться незамеченной. Нас окружили невиданные существа. Они походили на людей, только их глаза горели ярким огненным светом, а руки удлинились, словно растянутая жвачка.

– Кто это?– ужаснулся подошедший ко мне Леня.

– Понятия не имею, – прошептала я.

Телевизор вновь заработал. По гостиной разлилась жуткая, ноющая музыка. Мы вместе обернулись и столкнулись лицом к лицу с Семеном. Он стоял, спокойно улыбаясь и все бы хорошо, если бы не ярко-красные глаза, которые светились в кромешной темноте дома.

Похищенная тьмой

Скрип. Скрежет.

– Если ты пойдешь домой, Не бери Его с собой…

Визгливо раскачивается лампочка на одиноком проводе.

– Он найдет тебя и так, Он возьмет тебя во мрак…

Я открываю глаза. Лежу в сыром подвале, где с потолка звонко капает вода.

– Ты из мрака не сбежишь, Ты уже не будешь жить….

Лежу на холодной, сбитой из дерева, койке. Доски насквозь промокшие, и мне с каждым мгновением становится все холоднее. Осмотреть это место не могу, голова раскалывается от удара, полученного накануне вечером. Пытаюсь сесть – ломит спину. Неужели меня били? И как у этих извергов еще рука поднимается на женщину?! Что б у них руки отсохли. Наконец, с четвертой попытки у меня получается сесть. Глаза уже привыкли к темноте и теперь можно разглядеть свою тюрьму. Да, я была