Любовь за гранью 12. Возрождение Зверя - Соболева Ульяна "ramzena"

От одной мысли об этом руки сжались в кулаки.

– Нет. Просто пригласил развеяться.

– В стриптиз-баре…Хорошее предложение, – ярость снова стремительно нарастала.

– Если бы ты позвал меня на край света, я бы пошла с тобой, – тихо прошептала она, подалась вперед и неожиданно коснулась моей щеки прохладными пальцами.

Провела по скуле, а потом по моим ресницам. Именно по ресницам, а меня шибануло током. Это была самая эротичная ласка за всю мою жизнь, а Марианна напряженно вглядывается в мое лицо, словно ожидая, что я оттолкну, и я просто замер. Никогда и никто не ласкал меня так. Провела пальчиками по моим губам, и я дернулся, как от удара хлыстом. Она смотрит мне в глаза, и я не знаю, что она ищет в них. Там пусто, там вселенский холод и махровый цинизм.

– Не надо, – перехватил её руку за запястье, – Я отвезу тебя домой. Тебе уже давно пора спать. Давай, сделаем вид, что я этого не слышал. Не играй во взрослые игры.

Но я уже и сам понимал, что никаких игр и не было никогда. Это реальность с самой первой секунды, и она может стать смертельно опасной для неё.

Марианна высвободила руку и обхватила моё лицо ладонями.

– У тебя невыносимые глаза, – прошептала, и я понял, что алкоголь заставляет её быть откровенной, но остановить не мог, а точнее, не хотел, – я смотрю в них и исчезаю. Я тону в твоих глазах. Ты же видишь, как я тону?

О, НЕТ! Это я, бл**ь, тону!

Перевела взгляд на мои губы:

– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

Такая наивная и вместе с тем бесстыдная просьба. Когда в последний раз я прикасался к девственнице? Сто, двести лет назад? Я уже не помнил. Тело отозвалось мучительной болью желания, до рези в паху. Острого, требовательного. Меня скрутило от бешеной внутренней борьбы. Если позволю себе сорваться, то сегодня она уже не будет девственницей.

– Марианна, ты выпила лишнего, ты устала. Поговорим, когда ты протрезвеешь. Давай, малышка, будь хорошей девочкой.

В этот момент она ударила меня по груди.

– Я не девочка! Я не малышка! Когда ты это поймешь, наконец?! Не притворяйся, что ты ничего не видишь, всё ты понял. Давно понял. Скажи мне правду. Скажи, что я тебе не нравлюсь. Скажи, что я серая мышь, что я не красивая. Что по сравнению с моей матерью я – полное ничтожество. Давай. Ты же смелый, ты сильный, ты ничего не боишься. Скажи, что ты меня не хочешь.

Я молчал, а она продолжала бить меня по груди. Что я мог ей сказать? «Я хочу тебя, хочу до одури, как помешанный и озабоченный малолетний недомерок с постоянным стояком в твоем присутствии»? Марианна вдруг закрыла лицо руками и отвернулась к окну:

– Ненавижу! Ненавижу! – так отчаянно и разочаровано, что я сам не понял, как резко привлек её к себе.

– Дурочка. Маленькая, глупая дурочка. Ты – красавица. Ты – чудо. Ты – ангел. И ещё ты сегодня обещала, что никогда не сможешь меня возненавидеть.

– Я не хочу быть ангелом, – прорыдала Марианна, – я хочу быть твоей, слышишь? Я просто хочу быть твоей.

Стиснул челюсти, стараясь успокоиться. «Хочу быть твоей…твоей…твоей». Мне никто и никогда такого не говорил. Чаще всего – «Хочу, чтобы ты был моим».

– Ты сама не понимаешь, что говоришь. Это пройдет. Это юношеская увлечённость. Гормоны. Переходный возраст. Поверь, всё пройдёт.

Я укачивал её, мысленно стараясь отвлечься, абстрагироваться, но она вдруг оттолкнула меня:

– Я не ребёнок! Не ребёнок. Я знаю, чего хочу. А ты?! Тебе всё равно. Даже если я буду с кем-то другим. С Майклом, например, ты даже не заметишь. А знаешь, это хорошая идея! – прокричала сквозь слезы, – Почему бы не позволить ему? Он хотя бы не видит во мне малышку!

И меня сорвало. Мгновенно снесло все тормоза. Словно полетел под откос. Контроль к чертям собачьим. Вдребезги. Набросился на её рот и застонал. Невыносимо вкусно, аж скулы свело, и язык коснулся её языка, помедлил и ворвался в рот, лаская нёбо, дёсны, переплетаясь с её в диком танце сумасшествия. Отвечает несмело, задыхается, а меня раздирает от этой робости, наглею и зверею. Ещё. Глоток. Я же смогу остановиться? Мне мало. Ничтожно мало. Впиваясь пальцами в её затылок, привлекая к себе ещё ближе, задыхаясь и глотая её дыхание. Момент просветления, как всполох молнии. Попытка удержать контроль, поймать за ускользающий изодранный шлейф… и мимо. Сквозь дрожащие пальцы. Проклятье!

– Нельзя. Пойми, тебя нельзя быть со мной.

Но она уже меня не слышала. Голые эмоции. Ослепительные. Голод в чистом виде, только он способен настолько свести с ума. Она целовала меня сама, цепляясь за мои плечи, впиваясь в волосы, кусая мои губы, и я дрожал, как в лихорадке. Бл**ь. Кто кого соблазняет? Пытаясь оторваться, отстранить. Сейчас. Остановиться. Если позволю зверю сорваться, будет поздно для нас обоих.

– Ты будешь жалеть, – обхватил её лицо руками, – ты будешь об этом жалеть и проклинать меня.

– Никогда. Никогда я не пожалею ни об одном твоём прикосновении.

Задыхается, смотрит мне в глаза пьяным взглядом, и меня трясёт от возбуждения.

– Дурочка, какая же ты дурочка…

Не смог не целовать её губы, вытирая пальцами слезы, стараясь не напасть, снова не погрузиться в голодное безумие. Пока она меня слышит, и я сам себя слышу. Последние жалкие попытки.

– Я тебя уничтожу…Зачем?! Я превращу твою жизнь в ад…

– Мне всё равно. Я хочу быть с тобой. Пусть недолго. Пусть мимолетно…Не отталкивай меня…Прошу тебя…не отталкивай!

Шёпот, и её голос срывается, Марианна тянет меня к себе за воротник рубашки, ищет мои губы.

– Ты сошла с ума, а я вместе с тобой, – шепчу в ответ, лихорадочно лаская её скулы, губы, щеки. Красивая. До боли. До слепоты.

– Я сошла с ума, когда впервые тебя увидела.

Впивается пальцами в мои волосы и, всхлипнув, снова целует, а я уже мысленно слышу её стоны, крики, и меня ломает с треском, с оглушительным звоном в ушах, и закипевшая кровь плавит вены, разум. Врываюсь в её рот языком, с рычанием притягивая к себе снова. Никогда ещё не терял голову от поцелуя, а сейчас унесло. Словно я уже в ней. Словно занимаюсь с ней самым диким сексом и близок к развязке. Прижимается грудью к моей груди, и я чувствую её напряжённые соски через рубашку и её тунику. Хочу взять их в рот. Терзать, ласкать. Долго. Сводит скулы и печёт дёсны. Зверь рвётся наружу, обрывая звенья цепи. Кольцо за кольцом. От каждого касания губами, от каждого вздоха я слышу лязг стали и утробное рычание. Сильнее сжал её спину, вдавливая в себя. Я могу взять Марианну здесь и сейчас. Она готова для меня, запах её возбуждения взрывает мне мозг похлеще запаха крови.

Но где-то там, в уголках сознания, еще трепыхается рассудок. Слишком банально и унизительно для этой чистой девочки лишиться девственности на обочине дороги. Она заслуживает большего. Не меня! Да, будь я трижды проклят, не меня! Резко отстранился, удерживая её на расстоянии.

– Малыш, давай немножко успокоимся, хорошо? Я требую передышку, не то ты сведёшь меня с ума.

– Может быть, я хочу этого. Хочу свести тебя с ума. Ты же меня сводишь.

Я давно уже обезумел, девочка. Ты даже не представляешь, насколько. И я с трудом сдерживаю этого психопата в смирительной рубашке, а он смеётся мне в лицо и раздирает на себе одежду с кусками мяса. Я не продержусь настолько долго, маленькая. Не доверяй мне. Смотрел ей в глаза и скрежетал зубами, перевёл взгляд на пухлые, истерзанные губы и со стоном впился в них снова. Руки сами скользнули к вырезу туники под тонкую материю и сжали её груди. Застонать слишком мало, мне хотелось заорать или взвыть от наслаждения. Острые соски упёрлись в ладони, и я услышал, как она снова всхлипнула, провел по твердым вершинкам большими пальцами, врываясь языком в её рот, глубоко, жадно. Мешая ей думать, стирая собственные мысли в ничто. Перехватила мои запястья. Трепещет. Испугалась? Я замер и посмотрел ей в глаза, чувствуя, как задыхаюсь, и слыша её сумасшедшее сердцебиение: