Театр доктора Страха - Джон Берк

– Не думал, что вы вернетесь, сэр.

– Миссис Биддалф хочет переделать здесь кое-что. Не знаешь, в доме есть кто-нибудь?

Калеб меланхолично разглядывал окна, будто ожидая, что в одном из них вот-вот появится чье-нибудь лицо.

– Пожалуй, – наконец глубокомысленно произнес он, – где-то поблизости должна быть моя внучка. Моя внучка Вэлда. Вы ее помните?

Он позвонил. Где-то в глубине раздался металлический звон, и внезапно дверь широко распахнулась.

В проеме стояла девушка лет девятнадцати. Золотистые кудри рассыпались по плечам, густая челка почти скрывала глаза. Классическую красоту ее черт несколько портило угрюмое выражение, и это неприятно поразило Джима.

«Все меняется», – подумал он. Меняется… Ибо он помнил ее веселой и бойкой девчушкой, жизнерадостной, несмотря на отсутствие сверстников на этом безлюдном крохотном острове. Но, возможно, монотонные осенние дожди и долгие зимние ночи постепенно истощили запасы ее жизнелюбия.

– Вэлда, – спросил Калеб, – дома ли госпожа?

– Наверху.

Ответ был не менее суров, чем климат острова.

– Ты не помнишь меня? – спросил Джим, улыбнувшись.

Она не удостоила его даже взглядом.

Входя в дом, Джим обернулся:

– Увидимся позже, Калеб.

Дверь за ним закрылась. В холле было зябко и темно, но сверху, с лестничной площадки, падал свет: четкая, будто проведенная карандашом, светлая линия пересекала пол.

Джим поставил чемодан и осмотрелся.

Кое-что изменилось. Мебель, незатейливая и провинциально-старомодная, сохранилась с прежних времен, но ее переставили – это вряд ли понравилось бы его матери. Были и новые вещицы: вероятно, миссис Биддалф привезла их с собой.

Наверху раздались шаги. Джим поднял глаза.

На лестничной площадке стояла Дейдра Биддалф; облокотившись на перила, она всматривалась в гостя, будто не узнавая. Возможно, она на самом деле растерялась, но скорее всего кокетничала: вряд ли еще кто-нибудь мог приехать – на Унгу редко заглядывали туристы.

Спустя несколько мгновений она заспешила вниз и подала ему руку с чувством, выходящим за рамки обычной вежливости.

– Мистер Даусон – как чудесно! Я и подумать не могла, что вы приедете так скоро!

Джим бережно сжал протянутую руку. Дейдра была даже красивей, чем ему помнилось. В воспоминаниях она представлялась ему хрупкой и слабой – подобной тепличному растению, изысканному, но нуждающемуся в особом уходе и, уж конечно, в климате более мягком, чем здесь, на Гебридах. Но теперь, глядя на нее, он понял, что ошибался. Конечно, миссис Биддалф никогда не станет столь же крепкой и суровой, как местные жители, но что-то в ней изменилось со времени их первой встречи. Да, лицо ее было слишком бледным, глаза – слишком бездонными, но вместе с тем в ней появилась внутренняя сила. И, пожалуй, причиной этого был не только местный климат, закаливший ее.

С внезапной болью Джим понял, что она вполне освоилась здесь и чувствует себя хозяйкой.

– Меня заинтересовали, – смущенно начал он, – ваши планы насчет дома. То есть насчет кое-каких переделок. Я рад, что вы обратились с этим именно в нашу фирму.

Миссис Биддалф обернулась к Вэлде:

– Будь добра, приготовь комнату для мистера Даусона.

С видимой неохотой та удалилась. В ее возрасте любят быть в курсе происходящего. Даже несколько случайно услышанных фраз заняли бы ее мысли на несколько дней. На острове так мало развлечений.

Рука миссис Биддалф легла на плечо Джима:

– Пойдемте, я покажу вам, что уже успела сделать.

Джим запрокинул голову, упиваясь знакомой атмосферой. Когда-то они устраивали здесь вечеринки: на острове было много детей. Или ему просто так казалось? Нет, все же нет: множество людей с тех пор уехало с острова, чтобы никогда не вернуться. Немногие могли выдержать суровость здешней жизни – остальных манили другие берега. И люди поддавались искушению. Так же, как поддался и он сам.

В просторном зале сейчас царила тишина. Мебели поубавилось: миссис Биддалф явно предпочитала простоту и строгость обстановки. Он вынужден был признать безупречность ее вкуса. Комната выглядела, пожалуй, пустоватой, но уютной.

Они неторопливо пересекли гостиную. Серебряное распятие на дальней стене отбрасывало светлые блики.

– Мне бы хотелось, – говорила миссис Биддалф, – сломать эту стену, чтобы получилась одна просторная комната – что-то вроде бальной залы.

Мысль об изысканно одетых парах, кружащихся в вальсе, позабавила Джима. Откуда им взяться? Если жители острова и позволяют себе иногда поразвлечься, то предпочитают делать это на свежем воздухе, чтобы вволю поплясать на травке под звуки духового оркестра. Но, пожалуй, если убрать стену, комната только выиграет – с этим трудно было не согласиться.

Джим уже прикидывал, как лучше это сделать. Молчание прервала миссис Биддалф:

– Это ведь не слишком хлопотно, правда?

– Думаю, да. Но дом слишком старый. Прежде чем браться за дело, нужно все как следует осмотреть.

– Мне казалось, вы знаете его лучше других.

Конечно, она была права. Не одно поколение его предков владело этим домом, и кому, как не Джиму, знать его? Однако это могло и помешать объективной оценке: к тому, что знаешь и любишь, трудно относиться беспристрастно.

– Пожалуй, на всякий случай все проверю, – сказал Джим.

Она улыбнулась. В ее улыбке было что-то очень интимное, как будто они знакомы уже многие годы.

– Мне нужно в деревню – кое-что купить. Не возражаете, если я ненадолго вас покину? – спросила она. – Когда вам что-нибудь понадобится, позовите Калеба или Вэлду.

Он смотрел ей вслед. Походка ее была уверенной, и какая-то животная грация сквозила в каждом движении. Внезапно он ощутил, как велик для нее этот дом. Джим представил, как она потерянно бродит по длинным темным коридорам. И никого рядом, с кем можно поговорить, кто способен понять ее. Бессмысленно перестраивать дом, если не с кем разделить жизнь.

Возможно, он отслужил свое, и пришла пора ему опустеть. Дейдра Биддалф должна покинуть этот остров, вернуться в реальный мир…

Погруженный в собственные мысли, Джим медленно направился к двери. Дейдра уже почти скрылась в глубине холла.

А поодаль, прячась в тени, ей вслед мрачно смотрела Вэлда.

Замерев на мгновение, Джим шагнул в холл и повернулся к девушке. Она попятилась и, подобно призраку, растворилась в темноте.

Калеб выделил ему что-то вроде небольшого молотка, и Джим приступил к обследованию дома. Он простукивал стены, осматривал перекрытия, орудуя попеременно то молотком, то костяшками пальцев. В старой галерее, ведущей на кухню, растрескалась штукатурка. Там, где две стены сходились под острым углом, – явное архитектурное излишество, но Джиму всегда чрезвычайно нравилась эта часть дома, – как раз здесь просел потолок.