Переступить черту (сокращ.) - Джеймс Паттерсон

В нефе собора Джек, глядя на десятки расставленных по храму агентов секретной службы и копов, нервничал. Неужели и вправду сработает? Ну что же, самое время выяснить это. Он сунул телефон в карман и направился к боковому выходу.

Несколько секунд спустя Джек сдвинул засов на массивной деревянной двери. Женщина в форме нью-йоркской полиции, курившая за дверью, вопросительно взглянула на него.

— Вы как, внутрь пойдете или снаружи останетесь? — улыбнулся ей Джек. — Начинается служба. Мы должны закрыть все двери.

На утреннем совещании служб безопасности полицейским было велено подчиняться охране собора во всем, что касается собственно церемонии.

— Пожалуй, останусь снаружи, — ответила женщина.

«Хороший выбор, топтунья, — подумал Джек и, потянув дверь на себя, запер ее и отломил торчавшую из скважины часть ключа. — Ты выбрала жизнь».

Он прошел по крытой галерее, протянувшейся за алтарем. Там теснились священники в белых одеяниях. Зазвучал орган — из-под хоров вынесли гроб.

Джек сбежал по лесенке, ведущей к другому боковому выходу, запер дверь. Ему хотелось сломать ключ, но он воздержался: этот выход им еще понадобится. Теперь в соборе оказалась запертой половина Голливуда, Уолл-стрита и Вашингтона.

Он быстро прошел по галерее назад. За алтарем имелся маленький мраморный лестничный колодец, поперек входа был натянут кожаный ремешок. Джек перешагнул через ремешок и спустился вниз. Лестница упиралась в позеленевшую медную дверь. На ней висела табличка: «Усыпальница архиепископов Нью-Йоркских».

Джек шагнул в темное помещение, прикрыв за собой дверь. В сумраке едва различались саркофаги, выстроившиеся вдоль каменных стен усыпальницы.

— Это я, идиоты, — негромко сообщил он. — Включите свет.

Послышался щелчок, вспыхнули настенные лампы. За саркофагами обнаружилась дюжина мужчин в футболках и спортивных брюках. Все как один крупные, мускулистые и не очень дружелюбные на вид.

Мужчины быстро облачились в бронежилеты. Затем каждый надел подмышечную кобуру с пистолетом «смит-вессон». Следом — перчатки из черной кожи со свинцовыми накладками на костяшках пальцев. И наконец эти загадочные типы набросили поверх жилетов монашеские рясы с коричневыми капюшонами, уложив в их карманы устройства, которые походили на пульты дистанционного управления, но на самом деле были электрошокерами.

Каждый из них засунул в просторный рукав рясы по ружью. Половина ружей была заряжена резиновыми пулями, другая — баллончиками со слезоточивым газом.

После этого мужчины натянули на лица черные лыжные маски. Когда они накинули капюшоны, стало казаться, что это не люди, а призрачные тени.

Джек, надевая собственный бронежилет, рясу и черную маску, одобрительно улыбался. Затем он медленно отворил дверь усыпальницы и сказал:

— Пора превратить эти похороны в нечто более веселое.

Когда в церковь вступил почетный караул с гробом, даже у кинозвезды и комедианта Джона Руни перехватило дыхание. После того как люди, несшие гроб, опустили его на постамент и наверху взревел орган, Руни глянул вправо и увидел появившуюся непонятно откуда вереницу монахов в коричневых рясах. Монахи торжественной поступью приближались к алтарю. Еще одна вереница монахов двигалась слева по боковому приделу. Звучание органа достигло крещендо, и монахи замерли у алтаря.

Услышав череду приглушенных выстрелов, едва различимых за раскатами органа, Руни подскочил на месте. И тут со всех сторон заклубился, окутывая все и вся, белый дым. То, что было до этой минуты частью храма, отведенной для особо важных персон, превратилось в подобие танцевального пятачка на рок-концерте: люди вскакивали со скамей и беспорядочно метались, хватаясь друг за друга, пытаясь выбраться в проход.

Руни показалось, что он заметил, как один из монахов целится в эту толпу из дробовика. «Нет, — подумал он и зажмурился. — Не может быть!» А открыв глаза, увидел полицейского в форме, из носа и ушей у него текла кровь.

Орган стих.

Руни охватил страх. Когда музыка смолкла, он совсем уже ясно расслышал отражающийся от высоких каменных стен вопль тысячи голосов.

Какие-то люди только что захватили собор Святого Патрика!

Я пересчитал по головам забравшихся в фургончик детей, и мы отъехали от нашего дома. На часах было восемь сорок одна, у меня оставалось четыре минуты, чтобы добраться до церкви Святого Имени Иисусова, что на Амстердам-авеню. Если я не уложусь в это время, по крайней мере одного из учеников каждого класса сегодня задержат после уроков.

С крыши нашего дома, возможно, и удалось бы добросить бейсбольный мяч до школы, однако каждый, кто знает, что такое Манхэттен в час пик, услышав, что вы собираетесь проехать ни много ни мало два квартала за четыре минуты, может лишь пожелать вам удачи.

Конечно, ребята могли бы дойти до школы и на своих двоих, но именно в эти дни я старался проводить с ними как можно больше времени, хотел, чтобы они чувствовали родительскую заботу. Собственно, единственное, что удерживало меня от сочинения десятка поддельных справок насчет болезни ребенка, была мысль о директрисе школы, сестре Шиле. Я уже столько времени отсидел на скамье в ее кабинете, что воспоминаний об этом моей заднице хватит на всю оставшуюся жизнь.

Детей я подвез к школе, когда до звонка оставалось лишь несколько секунд, и, выскочив из кабины, открыл пошире дверцу нашей семейной машины, фургончика «форд» на двенадцать пассажиров, купленного мною на полицейском аукционе.

— Бегом! — рявкнул я.

Шона едва успела последней проскочить в дубовую дверь, которую сестра Шила уже собиралась захлопнуть и запереть. Я увидел морщинистое лицо старой монахини, глаза у нее были точно два пистолета, взведенных и готовых к стрельбе. Но я нажал на газ — и «форд», визжа покрышками, мгновенно скрылся с места преступления.

Вернувшись домой, я поначалу решил, что у меня нелады с носом: в квартире пахло кофе. Крепким кофе. И не только. Я боялся сглазить удачу, однако избавиться от ощущения, будто на кухне что-то такое пекли, мне тоже не удавалось.

Когда я вошел туда, Мэри-Кэтрин как раз вытаскивала из духовки противень с горячими булочками. Булочками с черникой. А сама кухня! Она просто слепила глаза. Каждая поверхность в ней сверкала, каждая тарелка была чисто вымыта.

— Доброе утро, мистер Беннетт, — сказала Мэри-Кэтрин, ставя поднос на плиту. — А где же дети?

— В школе, — ответил я.

Мэри-Кэтрин удивленно уставилась на меня, потом спросила:

— В какое время они уходят?

— Около восьми, — ответил я, не в силах оторвать взгляд от булочек.

— Тогда я буду приступать к работе в семь, мистер Беннетт. Не в девять.

— Простите, но только меня зовут Майк, вы не забыли? А это…

— Это я подам в конце завтрака. Как вам приготовить яичницу… Майк?

В конце? Я-то думал, что это и есть завтрак.

— Да как-нибудь попроще, — ответил я.

— С беконом или с колбасой?

Обдумывая ответ на ее непростой вопрос, я почувствовал, как завибрировал мой мобильный. Взглянул на экран — звонил босс. Экспресс-доставка дурных новостей началась. Я поднес телефон к уху и сказал:

— Беннетт слушает.

— Слава богу, — пророкотал мой босс Гарри Гриссом. Гарри командует моим отделом, отделом убийств полиции Северного Манхэттена. — Ты уже слышал о случившемся?

— Случившемся где? И с кем? — Должно быть, голос мой прозвучал напряженно, потому что Мэри-Кэтрин, стоявшая у раковины, обернулась и пристально посмотрела на меня.

— Десять минут назад из собора Святого Патрика доносились звуки стрельбы, — ответил Гарри. — Там в это время отпевали первую леди, так что ничего хорошего ждать не приходится.

Ощущение было такое, точно мне двинули в живот дверным тараном.

— Террористы? — спросил я.

— Пока ничего не известно, — ответил босс. — Я знаю только, что там находится начальник участка Южного Манхэттена Уилл Мэттьюс, и он хочет, чтобы ты как можно скорее подъехал туда.

В качестве кого? — удивился я. Прежде чем перейти в убойный отдел, я работал в команде переговорщиков нью-йоркской полиции, мы там улаживали дела при захвате заложников. Но гожусь ли я для такой работы, не слишком ли вымотало меня то, что случилось в моей семье?

— Я нужен ему для переговоров? — уточнил я. — Или в соборе произошло убийство? Объясни, Гарри.

— Он так орал, что я и спросить ничего не успел, — ответил босс. — Поезжай туда и выясни, что сможешь.

Я пошел в спальню, надел синие джинсы и куртку с эмблемой полиции Нью-Йорка. Достал из сейфа «глок».

Мэри-Кэтрин ожидала меня в прихожей, держа в руках дорожный термос и пакет с булочками. Пока я пытался подыскать слова благодарности, она распахнула входную дверь и сказала: