Доктор Дулитл на Луне - Хью Лофтинг

— Вот именно! — буркнула Полинезия. — Это подтвердит любой, кто хоть раз видел, как они толпятся и галдят у дверей приемной.

— М-да… — пробормотал Доктор. — Я сам думаю о том же. И теряюсь в догадках. Похоже, наше появление не очень-то им по вкусу… Странно, странно… Ну, как бы ни было, я хочу поскорее с ними встретиться и понять, что все это значит. То, что происходит сейчас, мне, мягко говоря, не слишком… э-э… не слишком нравится…

ГЛАВА 6

ЛУННОЕ ОЗЕРО

Итак, мы направились следом за Чи-Чи, которая показывала дорогу. Войдя в лес, мы испытали настоящее потрясение — трудно было представить нечто подобное при взгляде издалека. Если на плато освещение было просто неярким, то здесь нас окутала густая мгла. Раньше я видел джунгли только один раз — на острове Паукообразных Обезьян. Лунные джунгли некоторыми чертами напоминали тамошние леса, но общее несходство было поистине разительным.

По виду и размерам первого встреченного нами дерева Доктор заключил, что ему много, очень много лет. То же самое можно было сказать о большинстве деревьев, которые окружали нас теперь. Эти могучие, неохватные исполины выглядели так, как будто росли здесь от начала времен. Особенно же нас изумило, что в лесу почти не было видно признаков увядания и порчи — лишь кое-где валялись немногочисленные сухие сучья да листья, и все. В любом земном лесу, если за ним не ухаживают, там и тут бросаются в глаза мертвые деревья — голые, иссохшие скелеты, которые рухнули наземь или полу повисли, остановленные развилинами ветвей соседнего дерева. А здесь… Казалось, ни одного из этих деревьев за многие столетия не коснулась даже тень бедствий и невзгод.

Наконец, после долгого и утомительного пути — пробираться сквозь густой подлесок, в основном состоявший из вьющихся и ползучих растений толщиной с человеческую ногу, было очень трудно — мы вышли на открытое место и увидели широкое тихое озеро, в которое вливался живописный водопад. Деревья, окружавшие озеро, удивили нас своим видом: это была увеличенная в сотни раз спаржа. Многие и многие квадратные мили были уставлены как бы рядами высоченных мачт, вплотную прижатых друг к дружке. Тут уж подлеску негде было расти: теснившиеся стебли гигантской спаржи не оставляли для него ни пяди пространства и вытягивали из почвы все живительные соки. Конические верхушки, видневшиеся в нескольких сотнях футов над нашими головами, выглядели очень аппетитно; впрочем, если бы мы и смогли до них добраться, то, думаю, на поверку они оказались бы не мягче дубовой коры.

Доктор спустился на ровный песчаный берег и попробовал озерную воду на вкус. Чи-Чи и я последовали его примеру. Вода была чистой, прозрачной и хорошо утоляла жажду. В ширину озеро раскинулось не менее чем на пять миль.

— Мне хотелось бы, — сказал Джон Дулитл, — исследовать это озеро с воды. Как ты думаешь, Чи-Чи, найдутся здесь деревья, из которых можно построить каноэ или плот?

— По-моему, да, — ответила обезьянка. — Подождите немного, я посмотрю вокруг.

И, возглавляемые Чи-Чи, мы побрели вдоль берега, ища материал, пригодный для постройки судна. Поиски не сулили быстрого успеха: ведь в этом лесу, как мы уже заметили, крайне редко встречался валежник или сухостой. Почти все лунные деревья были кряжистыми, полными соков. Лучшим же инструментом, которым располагали мы, был крохотный топорик, висевший на поясе Доктора. В сравнении с мощным строевым лесом, поднимавшимся над озерными берегами, топорик этот выглядел довольно жалко.

Мы прошли около мили, и тут Чи-Чи, которая двигалась впереди, внезапно остановилась и начала всматриваться в чащу. Затем, жестом призывая нас поспешить за нею, она устремилась вперед и скрылась среди деревьев. Подойдя ближе, мы увидели, что обезьянка очищает от ползучих побегов и лишайников некое сооружение, лежащее почти на самой опушке, не более чем в ста ярдах от воды.

Еще не понимая, что же нашла Чи-Чи, мы бросились ей на помощь. Это был длинный, прямо-таки бесконечный предмет. Он был похож на мертвое дерево — первое мертвое, упавшее на землю дерево, которое встретилось нам в лунных джунглях.

— Что это, Чи-Чи, как ты думаешь? — спросил Доктор.

— Лодка, — объявила обезьянка твердым и непререкаемым тоном. — У меня и сомнений нет: это долбленое каноэ. На таких плавают в Африке.

— Не может быть, Чи-Чи, — воскликнул Джон Дулитл, — ты посмотри только, какое оно длинное! Это ствол дерева-спаржи, притом целый, от основания и до верхушки. Мы очистили уже все сто футов, а осталось еще больше.

— Точно, — сказала Чи-Чи. — Но все-таки это каноэ. Давайте подползем под него снизу, доктор: я покажу вам следы, оставленные инструментами, и подпалины. Оно лежит вверх днищем.

Доктор опустился на четвереньки и, сопровождаемый обезьянкой, заполз под загадочный предмет; когда он выбрался обратно, на его лице было написано крайнее изумление.

— Может, это и впрямь следы обработки… — проговорил он. — А может, и нет. Вот подпалины… те видны куда лучше. Но не исключено, что это простая случайность. Если дерево почему-либо загорелось, то очень вероятно…

— В той части Африки, где жила я, — перебила его Чи-Чи, — туземцы, когда делали каноэ, всегда удаляли из дерева середку при помощи огня. Они прикрепляли вдоль всего ствола небольшие фитили и выжигали его до такой глубины, что внутри можно было сидеть. Инструменты у них были проще простого: каменные лопатки. И этими лопатками они выскребали обугленную древесину. Я уверена, что это каноэ, Доктор, — хотя, конечно, на нем давным-давно не плавали. Видите, как заострен нос?

— Да, я уже заметил, — сказал Доктор, — Но дерево-спаржа и само имеет на верхушке естественное острие.

— И еще, Чи-Чи, — вмешалась Полинезия, — ответь, пожалуйста, кому по силам управлять такой лодкой? Ведь это же настоящий крейсер!

Так или иначе, эта громадина была слишком тяжелой и неповоротливой, чтобы мы могли ею воспользоваться. И когда наступил удобный момент, я вмешался в спор, предложив отправиться дальше и поискать материал для такой лодки или плота, которыми мы могли бы управлять.

Мы поспешили продолжить путь, стараясь найти хоть что-нибудь пригодное для наших целей. Пройдя вдоль берега еще милю, мы заметили, что деревья становятся менее массивными. Исполинская спаржа здесь уступала место тонкоствольной поросли; и Доктор, орудуя своим топориком, быстро вырубил некоторое количество жердей, достаточное для постройки плота. Мы связали их ремнями из коры и, спустив получившийся плот на воду, убедились, что он вполне устойчив и может нести нас и нашу нехитрую кладь. В неглубоких местах мы отталкивались длинным шестом, а на большой глубине пользовались обычными или удлиненными веслами, которые кое-как вытесали с помощью топорика.

С самого начала плавания Доктор непрерывно диктовал мне свои наблюдения. Он вооружился тонкоячеистым рыболовным сачком, который привез в числе других научных инструментов, и, зачерпывая воду вблизи берегов, пытался определить, какие живые существа обитают в этом первом лунном водоеме, встретившемся на нашем пути.

— Для нас очень важно, Стаббинс, — сказал мне Доктор, — узнать, что за рыбы тут живут. Рыбы — одна из главных ступеней эволюции.

— А что это такое, эволюция? — спросила Чи-Чи. Я принялся было объяснять ей, но Доктор очень скоро вновь призвал меня для диктовки, — что нисколько меня не огорчило, ибо дело, за которое я взялся, при ближайшем рассмотрении требовало не так мало времени и усилий. Впрочем, Полинезия подхватила нить моих рассуждений и в два счета довела их до конца.

— Эволюция, Чи-Чи, — сказала она, — это история о том, как Томми избавился от хвоста, который есть у тебя, — потому что хвост уже не был ему нужен, — и о том, как ты вырастила и как сохранила свой хвост, потому что тебе он был нужен… Эволюция! Подумаешь тоже! Профессорское словечко, вот и все. А вещь самая обычная.

Результаты исследования нельзя было признать ценными и обнадеживающими. Мы выловили массу всевозможной водяной мошкары и невероятно крупных личинок, но ни одной рыбы поймать так и не удалось. Зато растительные формы жизни — я говорю о водяных растениях — поразили нас своим великим изобилием.

— Теперь, полагаю, — сказал Доктор (после того как мы проплавали по озеру несколько часов), — стало окончательно ясно, что растительный мир играет здесь гораздо более важную роль, нежели животный. А животный мир, надо думать, представлен главным образом насекомыми. Впрочем, давайте-ка устроим стоянку на берегу этого чудесного озера: может быть, со временем мы узнаем о нем побольше.

Мы поставили плот на якорь почти в том же месте, откуда начали плавание, и, сойдя на ровную желтую полосу прибрежного песка, разбили лагерь.