Неприкасаемое солнце - Маша Моран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
7
«…Завтра будем прорываться. Таунсенд отправляет конницу в наступление. Командовать будет Личман. В коннице только англичане. Я не могу оставить её здесь…»
Англичане готовили наступление. Осада не могла длиться вечно. Им оставалось либо погибнуть здесь, либо попытаться вырваться из города… Чтобы погибнуть за его стенами. Мрачные англичане бегали туда-сюда, а индийцы молились. Савитри не отходила ни на шаг от капитана. Его губы были крепко сжаты. Шрам угрожающе белел на лице, а глаза блестели так ярко, словно он был болен лихорадкой.
Ночью, кажется, не спал никто. Савитри покинула свою крошечную комнатушку и боязливо приблизилась к штабу. Она только успела поднять руку, как дверь широко распахнулась. Капитан стоял на пороге. Волосы взъерошены, на щеках — лихорадочные алые пятна, шрам натягивает кожу, делая его подбородок и скулы острыми, как осколки скал. Сави не нашлась, что сказать. Она просто крепко обняла его.
Конница во главе с полковником Личманом была наготове. Сави сжимала вспотевшими ладонями допотопную ржавую саблю. А вокруг что-то происходило. Все бегали, кричали и спешили что-то сделать.
— Иди за мной!
Капитан возник из ниоткуда, словно демон, появившись у Сави за спиной. Права она была, когда считала его жутким ракшасом. Послушно последовала за ним и оказалась в маленьком проулке. Здесь было тихо, только издали слышался неясный гул приготовления к бою. Ярко светило жёлто — оранжевое раскалённое солнце. И даже казалось, что всё хорошо. Как будто не было огромной армии у ворот города, и всем предстояло прожить долгую жизнь.
Капитан повернулся к ней лицом, крепко сжал плечи Сави и, нависнув над ней, заглянул в глаза. Сави замерла.
— Послушай меня внимательно. Запомни всё. Сейчас выберешься из города, проедешь за Личманом. У первого окопа тебя будет ждать турок, зовут Хали. Он поможет тебе выбраться и сесть на корабль до Британии. В порту найдёшь капитана Барнса. Он поможет добраться до Ирландии. Возьми это письмо. Здесь адрес, куда тебе нужно приехать. Моя бабушка примет тебя.
Ошеломлённая Сави могла только молча стоять и смотреть, как солнечные лучи путались в его волосах цвета спелой вишни. Так же она зарывалась пальцами в его волосы. И сейчас Сави завидовала этому хитрому солнцу.
А капитан снял свой мундир и надел его на Сави. А она только и могла, как кукла, подчиняться его движениям. На голову её была низко надвинута его фуражка. Капитан провёл её к воротам, где уже собиралась конница. Неожиданно он остановился. Сави удивлённо моргнула, приходя в себя. Его лицо вдруг оказалось совсем близко, и она ощутила горячее дыхание. Он выдохнул, поток воздуха пробежал по губам Савитри, и она жадно его вдохнула, как будто частичка капитана теперь оказалась в ней. А он наклонился ещё ниже. Его приоткрытые губы накрыли её рот. Нежно и неумолимо. Шершавые, влажные и слишком горячие, почти причиняющие боль. Медленно-медленно, словно впереди ещё много долгих и счастливых минут, он терзал горькой лаской губы Сави, воруя крупицы её дыхания. Словно пытался отобрать назад тот воздух, который она вдохнула. Солнце мигнуло жёлтым глазом, заставляя Савитри зажмуриться. И в этот момент поцелуй из нежного и горького стал грубым и почти жестоким. Капитан прикусил губу Сави и медленно лизнул, будто хотел попробовать на вкус. И Сави поняла, что плачет. Она не должна уходить и оставлять его здесь одного. Не должна.
Капитан оттолкнул её. А потом схватил за руку и потащил за собой. В каком-то сумбуре, не замечая, что происходит вокруг, Савитри оказалась сидящей на коне.
Конница прорвалась через осаду турок. Они были единственными, кто смог вырваться из Эль-Кута тем днём. Солнце прощально махнуло лучом, освещая раненых и убитых. Луч медленно скользил от одного тела к другому, словно ища кого-то. Среди убитых не было ни одной женщины. Довольное солнце опустилось за горизонт.
«…Она уехала. Она должна выжить. Просто обязана…»
8
Сави не помнила, как добиралась через окопы к порту. Не помнила, как садилась на корабль. Даже названия его не знала. Месяцы её путешествия до Ирландии превратились в однообразную агонию. Люди сменяли друг друга. Города. Остановки. Порты. Преданный Хали заботился о еде, о билетах, о том, чтобы никто не тревожил Сави и не задавал лишних вопросов. А Сави даже не могла бояться за свою жизнь. Она так долго мечтала вырваться из своей деревушки в Индии, убежать от несправедливости, а теперь, оказавшись на пути к своей мечте, могла лишь сутками думать об одном: как там Он? Выжил ли? А вдруг опять ранен, и никто не может ему помочь?..
«…Турки держат осаду. Мы с упорством ослов не сдаём город. Не знаю, как долго это продлится. Продовольствие заканчивается. Горожане уже голодают. Мечтаем о воде…»
Спустя несколько месяцев долгого изнурительного пути Савитри оказалась в Лирнсе — маленьком ирландском городке, в котором добывали каменный уголь и варили зелёное пиво. Она запомнила тот вечер на всю жизнь. Узловатые, словно скрюченные в муках деревья, почему-то до сих пор без единого листочка, тонули в тумане. Луна, наконец пробившаяся сквозь тучи, освещала мокрую дорожку с выбоинами, зелёные кустики миниатюрного лабиринта и три покрытых мхом статуи. Огромная каменная арка, оплетённая каким-то растением с маленькими голубыми цветками, венчала извилистую дорожку, по которой медленно шуршал колёсами автомобиль. Сави, взволнованная из-за любопытства и страха перед новым местом, с трепетом и странным возбуждением рассматривала разрушающиеся от времени и непогоды статуи, ожидая, когда же сможет увидеть дом.
И он появился. Длинный трёхэтажный особняк из коричневого камня, увитый плющом. Два льва, ставшие зелёными от сырости и времени, охраняли вход. Треугольный фронтон венчал фасад, украшенный двумя арками — входной и балконной. Слушать рассказы о таком доме — одно, оказаться же прямо напротив его… Сырость и прохлада окутывали с ног до головы. Морось оседала на волосах и коже, заставляя трястись от озноба…
Сави встретила седая женщина, лицо которой, словно кора дерева, было покрыто глубокими морщинами. Сави отдала письмо, написанное капитаном. Женщина долго и пристально всматривалась в Савитри, взгляд пронизывал, как сабля. Сави уже видела эти глубокие карие глаза, в которых можно было погрязнуть как в болоте. Рядом с этой суровой женщиной, идеально причёсанной даже в столь поздний час, Сави ещё сильнее ощутила свою
